Учившийся и работавший в Эстонии министр экономического развития и торговли Украины литовец Айварас Абромавичюс дал Delfi и Eesti Päevaleht интервью, в котором рассказал о скандале, который сейчас разгорелся вокруг него и его отставки. «Коррупция никуда не исчезла», — говорит член кабинета министров Украины, объясняя причину желания покинуть свой пост.
3 февраля Абромавичюс заявил об отставке. «У меня и моей команды нет желания быть ширмой для откровенной коррупции или подконтрольными марионетками для тех, кто хочет в стиле старой власти установить контроль над государственными деньгами», — сказал он тогда и указал, что заместитель парламентской фракции Блок Петра Порошенко (БПП) Игорь Кононенко вмешивается в работу министерства.
Абромавичюс сохранил скриншот диалога по Viber с исполнительным директором ”Нафтогаза Украины” Андреем Пасишником (9 февраля отстраненным от управления ”Нафтогазом” на время расследования Национального антикоррупционного бюро), сообщил в своем блоге на портале «Украинская правда» депутат от БПП Сергей Лещенко.
Абромавичюс и Пасишник общались по Вайберу после того, как Пасишник занес документы на свое назначение через приемную. Переписываясь, Пасишник прямо сообщил, что идет на должность заместителя министра по протекции Игоря Кононенко. Более того, сославшись, что Игорь Кононенко уже согласовал вопрос о назначении с премьер-министром Арсением Яценюком.
«Учитывая, что доказать политические договорняки всегда очень сложно, эти сообщения показывают на самом деле, как делается украинская политика», — отметил Лещенко. Что Абромавичюс рассказал о своей отставке, будущем Украины и отношениях с РФ, читайте в интервью Delfi и Eesti Päevaleht:
Delfi: Каков сейчас твой официальный статус?
Айварас Абромавичюс: Официально я еще министр, но я взял отпуск на пару недель, и надеюсь, что за это время Верховная рада проголосует за мою отставку.
— У тебя есть коллеги, которые еще в июле месяце хотели уйти в отставку, но работают до сих пор. Не думаю, что так же будет и в вашем случае…
— (улыбается) Я не собираюсь быть в современном рабстве. Поэтому я считаю так: министр подал в отставку, и Верховная Рада должна за это проголосовать.
— Но сколько недель, месяцев, ты будешь ждать, пока она проголосует?
— Я об этом не говорил, я надеюсь, найдутся какие-то другие юридические механизмы по поводу моей отставки, потому что в данных условиях в данном кабинете министров я не готов продолжать работу. Поэтому я все дела передаю, мои заместители тоже остаются для передачи документов, кто-то из них останется на своих должностях, кто-то нет. Посмотрим.
— Сколько у тебя заместителей?
— На данном этапе — четыре, и еще одна вакантная позиция.
— Но в душе какое ощущение — хотел бы еще поработать?
— Конечно. Много чего сделано за один год, но многого мы сделать не успели. План действий был очень конкретный — по реформе дерегуляции, по реформе публичных закупок, государственных предприятий. Конечно, жалко это все оставлять, но ситуация так развивалась, что те вещи, которые происходили вокруг меня и давление по назначениям — они были несовместимы с процессом реформ.
— И главная причина в том, что хотели создать новую позицию замминистра?
— Не то, что хотели создать, а хотели практически силовым методом захватить почти половину министерства. Путем назначения двух новых заместителей вопреки моим желаниям и без каких-либо консультаций.
— С тобой этого никто не обсуждал?
— Со мной был разговор такой: вот это человек, и его нужно назначить. И любые мои отговорки, что у меня совсем другая кадровая политика, другие подходы, что я так быстро решений не принимаю и что эти люди не соответствуют высоким требованиям, которые я предъявляю к своим сотрудникам. В итоге оказалось, что прислушиваться не будут и хотят назначить без моего согласия.
— А ты пробовал поговорить с премьер-министром и президентом? Потому, что если ты уйдешь, то это будет хуже, чем уход двух замов…
— Я считаю, что то, что я заявил — это не плохо для Украины, это холодный душ для Украины. Я считаю, что мы находимся либо в двух шагах от прорыва, или в двух шагах от провала. И как раз этот холодный душ будет неким сигналом, что все должны опомниться и работать прозрачно, без коррупции и т.д. Уже есть позитивные моменты от моей отставки.
— Например?
— Вероятность, что следующий кабинет министров будет технократический, а не такой, где доминируют люди старой закалки, — резко повысилась. Потому что очень сильна поддержка народа и западных партнеров. И все хотят и верят, что реформы можно сделать только с технократическими министрами.
Третье — мы долго говорили о том, что зарплаты у госчиновников — на неправильном уровне. Они очень маленькие, в них сразу ”закладывают” коррупционную составляющую…
— А сколько средняя зарплата?
— Средняя зарплата министра — 200-300 долларов. Ладно я, продал свою кампанию, у меня есть свой резерв. Но другим это сложно. Я сумел в министерстве чуть улучшить ситуацию. Я за один год сократил людей на 50% и повысил зарплату оставшимся на 100 процентов. Поэтому средняя зарплата стала 400 долларов. Но это все равно мало. Европейцы нам пытались помочь с дополнительным фондом зарплат, но все двигалось очень медленно. Сейчас это все будет более активно продвигаться. Думаю, сможем в несколько раз повысить зарплату госчиновникам, что правильно.
Еще одна тема — назначение руководителей госпредприятий, тема, которая была достаточно непрозрачной, но после моих заявлений это все-таки будет делаться более прозрачно. И еще — реформа самой большой нефтегазовой кампании ”Нафтогаз” — она тоже будет делаться более прозрачно после моих заявлений. В марте месяце в наблюдательный совет назначим трех независимых директоров из пяти — с помощью лондонской рекрутинговой кампании, одной из лучших в мире. Был риск, что на последнем этапе этот процесс как-то собьют, но после моих заявлений шансы на профессиональный и прозрачный процесс повысились.
Вот несколько позитивных вещей, которые являются реальностью после моей отставки. Я считаю, что Украина может достичь успеха только с технократическим правительством. Думаю, что этот кризис — кризис доверия и кризис ценностей.
К сожалению, у народа очень низкое доверие к власти. Здесь власть должна сделать какую-то очень серьезную перезагрузку, чтобы вернуть доверие к реформам, к себе. Нет ни одного правительства в мире, которое было бы успешно, делая реформы, и не имея доверия народа.
— А Яценюк и Порошенко еще пробовали с тобой договориться, чтобы ты остался?
— В первый же день президент объявил, что он сделал мне предложение, а я пошел думать. Что я часть его команды. Премьер вышел и сказал, что я лично — «Айварас Абромавичюс лично находится под моей защитой». Поэтому они высказались таким образом, что я им нужен, но я пока не вижу, что ситуация вот за эти несколько дней изменилась, поэтому заявления своего не собираюсь забирать.
— Есть ли вариант, что все же заберешь заявление?
— На данном этапе пока не вижу серьезных причин. Я бы хотел работать в супер-технократическом правительстве, при полной поддержке президента и премьера, при полной поддержке их партий при голосованиях в парламенте. Но пока такого расклада я не вижу.
— Что сейчас делают твои заместители?
— Не совсем ясно, что делать дальше. Работа идет, команды есть. А в итоге каждый должен принять для себя решение: продолжать в таких условиях или нет.
— Скажи, учился ли ты на примере реформ Литвы и Эстонии и хотел ли применить такой опыт на Украине?
— Многое мы делали на примере Литвы. Один из главных советников моих был Адамас Аудикас — бывший замминистра экономики Литвы, который был ответственен за реформу государственных предприятий Литвы. И в итоге они за 2 года увеличили дивиденды в госбюджет в 15 раз.
Поэтому я его сюда тоже пригласил, чтобы помочь мне с реформой в госпредприятиях. Мы поменяли требования по международному аудиту, публичность финансовой отчетности, то, как делаются назначения руководителей госпредприятий.
У Эстонии мы хотели, конечно, перенять опыт фискальных службы — таможни и налоговой. У нас даже были попытки переманить эстонских специалистов на Украину, но они пока не увенчались успехом. Но как раз эта служба в Эстонии является примером самых лучших стандартов мировой практики.
— Премьер-министр Эстонии постоянно говорит, что Эстония помогает Украине. Ощущаете ли вы эту поддержку?
— Я думаю, что есть только несколько стран в мире, которые последовательно поддерживают Украину. Это США, Польша, Литва, Швеция, Канада и, конечно, в этот список попадает и Эстония.
— Ты работал на Украине больше года. Как часто ты видел «людей Януковича» или тех, кто думает, что нужно работать для себя, воровать…
— Таких людей в украинской политике, к сожалению, еще очень много. И не даром многие говорят, что в парламенте половина людей собрались делать реформы, а половина — делать деньги. Так что стандарт этики в украинской политике пока не на очень высоком уровне.
— Как часто ты должен был выступать в Раде и отвечать на вопросы депутатов? Как часто ты видел там депутатский баталии и драки?
— Видел две серьезные драки. В парламент приходилось ходить два-три раза в месяц.
— У вас были хорошие отношения с депутатами? Как они на тебя реагировали?
— Люди есть разные. Есть прогрессивные, которые не мыслят в каких-то категориях национальности, но есть люди, которые, конечно, негативно были настроены к иностранцам, несмотря на то, что многие из этих иностранцев — с украинскими корнями. А некоторые — здесь живут 22 года, как министр финансов (Наталья Яресько — прим. ред.). Или как я, у которого дети здесь родились, супруга, с которой женаты 11 лет, — украинка. Но подавляющее большинство депутатов — нормально относились. Были и очень хорошие союзники.
Вот, например, группа депутатов, которая называется ”Еврооптимисты” — это около 30 человек. Причем из разных партий. Молодые прогрессивные люди. И с ними я в полном контакте, и они всегда поддерживали мои инициативы.
— Какие у тебя отношения с Яценюком, Порошенко, Саакашвили?
— С Саакашвили у меня дружеские отношения, потому что я его назначил председателем совета по реформе госпредприятий при Минэкономики — еще до его назначения губернатором Одесской области. Кстати, в этот совет входят и люди из международных инвестиционных фондов: например, глава Варшавской биржи. Отношения с президентом у нас были нормальные, но достаточно формальные. И с премьер-министром у меня отношения были чисто деловые.
— Что ты будешь делать дальше?
— В данный момент я думаю, что возьму паузу, обдумаю все, что произошло, и тогда буду уже решать, что делать, куда двигаться.
— Ты будешь ждать новой возможности стать здесь министром или сам пойдешь в политику? Или ты хочешь быть только технократом?
— Я в политику не хочу идти: ездить по регионам, рассказывать людям, что тарифы понизятся… В полностью технократическом правительстве мне хотелось бы поработать, но такая ситуация сейчас не предполагается.
— Какие сейчас отношения у Украины и России? Есть бизнес, торговля, туризм?
— Смотрите, все очень сильно упало. Что касается торговых отношений: с начала года они нам повысили тарифы, ввели эмбарго, мы ответили зеркальными санкциями. В торговых отношениях идет ожесточенная война.
— Ты много лет работал в Москве — 3 года. Русские бизнесмены хотят делать бизнес с украинскими? Или не могут, потому что не дает политическая элита?
— Одно дело, чего они хотят — любой бизнес хочет делать бизнес с другой страной. Но на данном этапе, конечно, торговля приобретает политический контекст.
— Как ты думаешь, через несколько лет Украина будет в ЕС? Или никогда не будет?
— Я думаю, Украина обязательно когда-то будет в Евросоюзе. Но точно не через несколько лет. Это точно займет больше времени. Мой достаточно резонансный уход как раз должен в итоге повлиять на то, чтобы украинские политики опомнились, что все-таки их выбирал народ, что надо работать на людей, а не на себя. И что реформы нужно делать быстрее. И лучше. Потому что время истекает, поддержка народа минимальная. Нужно вернуть доверие народа. И с новым кредитом доверия и энтузиазмом доделать то, что уже начато.
— После новости о том, что хочешь уйти в отставку, тебе уже поступили новые предложения?
— Да, у меня уже есть несколько предложений по очень разным направлениям от антикоррупционных организаций до инвестиционных. Но я на данном этапе хотел бы взять паузу и посмотреть, что будет.
— Насколько долгую паузу?
— Увидим, хочу чуть больше времени провести с семьей.
