Примечание редактора: Какими Россия и Запад видят друг друга? Каковы взгляды экспертов на конфронтацию между Россией и Западом? Как специалисты объясняют российско-украинскую войну и сирийский гамбит России? Каковы корни мифологии на Западе относительно России и почему Запад не смог ни понять, ни предсказать траекторию России? Данная статья является пятой в серии публикаций, в которых предпринята попытка дать ответы на эти вопросы.
После многочисленных жалоб и причитаний по поводу действий Запада, российские прагматики, как правило, приходят к следующему выводу: старый мировой порядок перестал функционировать, потому что он не предоставил России той роли, которую она заслуживает. Поэтому нам нужен новый мировой порядок — такой, который положит конец «незаконченной» холодной войне. Но вот интересное совпадение: это именно та идея, которую проповедует Кремль! Она была центральным посланием организованного Кремлем в 2014 году Валдайского форума, в работе которого ежегодно принимают участие как российские, так и зарубежные эксперты. В тот раз дискуссия имела следующее название — «Мировой порядок: новые правила или игра без правил?» И вот в чем состояла главная идея дебатов в рамках Валдайского клуба: холодная война закончилась (возможно, она не закончилась) без каких-либо конкретных соглашений и правил; следовательно, нужно заключить соглашение о новых принципах для глобального порядка. Именно в таком послании нуждаются российские власти для того, чтобы создать интеллектуальный фон для выступления Путина, который сформулировал эту идею более отчетливо: Холодная война «не завершилась заключением „мира“, понятными и прозрачными договоренностями» — сказал он, и поэтому, по его словам, существует необходимость создания новой «системы взаимных обязательств и договоренностей».
Но на каких принципах будет основываться этот новый мировой порядок? Заявление Кремля вносит ясность в этот вопрос: Новый мировой порядок должен быть построен на отказе Запада от своей цивилизационной миссии и признании права других игроков (то есть, России) интерпретировать глобальные правила игры, тогда как старые международные нормы больше не действуют. Должен ли Запад с этим согласиться? Довольно интересно то, что даже те эксперты, которые сегодня в России считаются прозападными, полагают, что мир не может быть основан на международном праве.
Вот что говорит академик Алексей Арбатов: «Система международных отношений строится не на основе международно-правовых норм и институтов, а в зависимости от реального распределения и соотношения сил ведущих держав и их союзов, наличия у них общих интересов». Судя по всему, Арбатов выступает за повышение уровня роли России в системе международных отношений. Но если спад в России продолжится, то принцип «баланса сил» отбросит Россию на периферию международной системы.
Действительно, в середине 2015 года Кремль постепенно стал искать более гибкие способы реализации своей доктрины выживания. Это не означает, что ее архитекторы так сильно были обеспокоены растущей изоляцией России и накапливанием проблем в отношении благосостояния рентоориентированной элиты, заинтересованной в личном включении в состав Запада, что они решили заняться поиском решения на основе выхода из ситуации. Нет, политический режим, продвинувшийся вперед к логике «поиска врага», не может оставить от нее, не создав впечатления о том, что он оказался побежденным. Поэтому можно видеть попытки Кремля создать курс с двумя треками: с одной стороны, его апологеты продолжают запугивать и шантажировать Запад и соседей России, если Москве будет отказано «в ожидаемых результатах»; а, с другой стороны, обладающие репутацией эксперты, будучи серьезными учеными, начали поиск идей, которые могли бы убедить Запад в необходимости согласиться с новым статус-кво (и тем самым позволить ему снять санкции, разрушающие российскую экономику).
Вот пример подхода с двойным треком. Федор Лукьянов заявляет, что «Кремль не хочет провоцировать Запад и заставить его усилить давление, однако он не будет ничего делать для того, чтобы уменьшить уже существующее давление», и таким образом ситуация, по его мнению, движется к «фазе „мирного сосуществования“. Подобный аргумент прокремлевского эксперта означает, что, по крайней мере, некоторые представители российского политического класса и делового сообщества начали проявлять беспокойство по поводу того, что конфронтация и изоляция могут означать для их интересов. Идея относительно „мирного сосуществования“ нашла поддержку среди немецких экспертов. Маркус Кайм (Markus Kaim), Ганс Мауль (Hanns W. Maull) и Кирстен Весфаль (Kirsten Wesphal) из немецкого Фонда науки и политики (SWP) также предлагают заняться поисками нового временного соглашения (modus vivendi), которое, по их представлению, должно представлять собой „мирное сосуществование“ и „коэволюцию“ (coevolution) между западными идеями внутреннего политического порядка и порядка в понимании России». Предлагаемый новый статус-кво должен предоставить Кремлю возможность смягчить позицию Запада и одновременно позволить ему продемонстрировать чувство победы над Западом: «Они проиграли, а не мы!»
Концепция «мирного сосуществования» была разработана Владимиром Лениным в 1920-е годы (Ленин использовал термин «мирное сожительство»). У нее была та же самая двойная цель: обеспечить использование экономических ресурсов Запада в интересах советского государства, а также продолжить «классовую борьбу» с капитализмом. В начале 1950-х годов Сталин вернулся к этой идее, и он имел в виду ту же самую повестку. Он также подчеркивал принцип «равенства» как основы сосуществования (таким образом, имеется исторический прецедент для призыва прагматиков к равенству). Однако сталинское «мирное сосуществование» не смогло предотвратить холодную войну, и оно также не помешало милитаризации Советского Союза и ускорению его кончины. Нельзя с уверенностью сказать, где именно Россия и Запад найдут на этот раз баланс между взаимным сдерживанием и диалогом с учетом того, что Кремль начал поиски легитимности на милитаристской/патриотической основе.
Разворот в сторону Китая?
Нельзя избежать впечатления о том, что российские прагматики начали отчаянный поиск любой идеи, которая могла бы оправдать политику Кремля или помочь властям вернуть Россию назад к роли глобального значения. Их последняя инициатива состоит в том, чтобы показать необходимость разворота России в сторону Китая.
«Отвергнутая Западом, Россия повернулась к Азии и обрела в лице Китая своего ведущего партнера» — это стало теперь новой песней прагматиков. Если посмотреть на глобальную шахматную доску, то поневоле приходишь в замешательство. Еще вчера Россия добивалась расположения Европы, а сегодня Кремль пытается убедить мир (и себя?) в том, что он влюбился в Пекин. Те же самые эксперты, которые недавно считали Россию частью Большой Европы, теперь с тем же удовольствием заявляют о том, что Россия является частью Большой Азии.
«Китай готов инвестировать огромные ресурсы в строительство евразийской инфраструктуры, которая крепко свяжет Россию с Востоком», — такую надежду выражает Лукьянов. Он убежден в том, что параллельно с «Новым Западом» возникает «Новый Восток», где ведущую роль будут играть Китай и Россия. "Россия сдвигается в сторону Китая в результате политического и экономического давления Соединенных Штатов… С учетом экономической мощи Китая и «державного опыта России, группа БРИКС… будет все активнее бросать вызов G-7 в качестве параллельного центра «мирового управления», — подчеркивает Тренин. Сергей Караганов пытается убедить нас в том, что «Европа проиграла послевоенный мир», а вокруг России и Китая образуется «сообщество Большой Евразии», и оно будет продвигать идею нового мирового порядка.
Однако масштабные китайские инвестиции пока не появились. Более того, Пекин отказался финансировать российский трубопровод «Сила Сибири», который должен был стать украшением российско-китайской дружбы. Надежды России на то, что Китай поможет ей ослабить давление западных санкций с помощью кредитов, уже оказались несостоятельными.
Громкие крики «ура» в Москве по поводу «сопряжения» любимого путинского проекта (Евразийский Союз) с китайским амбициозным «Экономическим поясом Шелкового пути» (теперь этот проект называется «Один пояс, один путь») могут быть восприняты как еще одно попытка скрыть обман. «Сопряжение», возможно, происходит, но только как средство, используемое Китаем для развития инфраструктуры, которая свяжет его с Европой. Готова ли Россия выполнять функцию китайского «моста»? Парадокс состоит вот в чем: Китай хочет связать себя с помощью «моста» с Европой, тогда как путинский Кремль хочет направить Россию в обратном направлении, и в результате из «сопряжения» получается хаос.
Враждебность России и Китая по отношению к Западу и Соединенным Штатам не может служить в качестве цементирующего фактора, особенно с учетом того, что Пекин заинтересован в конструктивных отношениях с Вашингтоном. «Хотя Си и Путин, возможно, находятся в одной кровати, мечты у них, несомненно, разные», — предупреждает китайский эксперт Хуэй Фэн (Huiyun Feng).
Тренин не согласен с подобной пессимистической оценкой и полагает, что «китайско-российская Антанта», как он называет возникающее партнерство Москвы с Пекином, «не означает, что Китай в этом тандеме будет гегемоном — вероятнее всего, Москва найдет способ создать „особые отношения“ со своим партнером». Звучит не очень убедительно. Зачем Пекину массажировать тщеславие увядающей империи?
С китайской стороны не наблюдается ни одного доказательства того, что Пекин говорит с Москвой на одном языке. «Гравитационный центр мира сдвигается от Европы в сторону Азии, и международная система, кажется, движется к биполярной динамике с участием Китая и Соединенных Штатов, отмечает Янь Сюэтун (Yan Xuetong) из Центра глобальной политики Карнеги-Синьхуа. И какой может быть роль России в этой «биполярной динамике»?
Но если сторонники «разворота» правы, и китайская сторона, на самом деле, демонстрирует готовность согласиться с Кремлем для того, чтобы создать стабильный альянс, то в таком случае, по моему мнению, это будет худший из возможных вариантов для России. Почему? По одной причине: из-за отвержения Китаем европейских норм. Вот что говорит по этому поводу бывший австралийский премьер-министр Кевин Радд (Kevin Rudd): «Китайские лидеры считают, что их традиционные иерархические ценности находятся в глубоком противоречии с ценностями либеральных демократий». Российские эксперты также признают, что «сближение взглядов» российского и китайского истеблишментов предполагает «сохранение внутренних авторитарных режимов в обеих странах». Российско-китайский тандем, если он будет создан, станет антимодернистской силой, направленной не только на сохранение авторитаризма внутри этих стран, но и на сдерживание либеральной демократии по всему миру.
Американский эксперт по Китаю Эндрю Натан (Andrew J. Nathan) предупреждает о том, что Китай «несомненно, имеет больше мотивов и больше возможностей для использования своего влияния на международной арене». Он перечисляет некоторые вещи, которых Китай может делать, опираясь на свое влияние: продвигать за границей авторитарные ценности; способствовать созданию антилиберальных лобби в демократических странах; распространять «авторитарные техники» с целью оказания помощи другим странам для того, чтобы они «копировали» разработанные Китаем стратегии, направленные на использование закона для поддержки репрессий; «отвергать существующие демократические институты» для обеспечения выживания авторитарных режимов, являющихся его ключевыми экономическими и стратегическими партнерами (какие как Россия); а также «формировать международные институты», которые были бы «нейтральными в отношении существующих режимов, а не ориентированными на поддержку демократии». С либеральной точки зрения подобное российско-китайское партнерство, на самом деле, выглядит угрожающе. Российской разворот в сторону Китая в нынешнем контексте (независимо от того, является ли России равным партнером в этом тандеме) будет представлять собой сокрушительный удар по европейскому измерению в России.
Тем не менее, сегодня можно сказать, что «китайский фактор» уже не соответствует имевшимся ожиданиям. Авантюра Москвы в Сирии лишь доказывает то, что Кремль начал поиски других способов вернуться на глобальную арену.
Что касается группы БРИКС, то можно только восхищаться тем, как все ее члены пытаются использовать друг друга для того, чтобы добиться привилегированного отношения к себе со стороны Запада. Вот что говорится по этому поводу в докладе «Русский вызов» (The Russian Challenge), опубликованном в июне 2015 году организацией Chatham House:
«Большинство россиян серьезно беспокоит возможность попасть в зависимость от Китая и стать его младшим партнером. Кремль породил надежды по поводу группы БРИКС, а также в отношении разворота в сторону Азии и Тихоокеанского региона, однако они не могут оправдаться. Путин в своей борьбе против Соединенных Штатов и Европы использует следующую тактику — он пытается встать во главе своего рода клики, члены которой выступают против „однополярного“ и либерального мира, и требуют установления нового мирового порядка. Партнеры по постели, собранные Путиным, несовместимы друг с другом, а сам этот тезис является неубедительным».
Будем надеяться на то, что мечты Кремля о китайско-российской Антанте или о БРИКС как о новом полюсе глобального правительства, окажутся столько же несостоятельными, как и другие идеи упомянутых прагматиков.
Лилия Шевцова является членом редколлегии журнала The American Interest.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
На каких принципах будет основываться новый мировой порядок? Заявление Кремля вносит ясность в этот вопрос: Новый мировой порядок должен быть построен на отказе Запада от своей цивилизационной миссии и признании права других игроков (то есть, России) интерпретировать глобальные правила игры, тогда как старые международные нормы больше не действуют.
