Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В январе Россия достигла печального рубежа, когда 26-летняя женщина из Ростовской области увенчала официальный список россиян с диагнозом ВИЧ, заняв в нем миллионное место. ВИЧ распространяется с нарастающей скоростью: около 95 тысяч новых случаев в 2015 году по сравнению с 90 тысячами в 2014 году, большинство из них — в результате употребления наркотиков и гетеросексуальных половых связей.
Ненадолго укрывшись от 20-градусного мороза в фургоне активистской группы на ближней окраине Москвы, Иван (26 лет) рассказал о том, как недавно чуть не заразился ВИЧ. Он кололся героином с группой людей, и у него не оказалось при себе собственного шприца, так что сосед предложил ему свой. Иван как раз собирался воспользоваться его услугой, когда один знакомый предупредил его, что тот человек «болен» — у него был СПИД.
«Так заразились люди, которых я знаю: они пользовались общими шприцами или с кем-нибудь переспали, — говорит Иван. — Не все признаются в том, что больны. Некоторые вообще ничего не говорят, чтобы не занизить себе самооценку».
Ивану повезло; а вот все большему числу россиян — нет. Показатели ВИЧ-инфекции продолжают падать по всему миру, между тем Россия страдает от самой настоящей «эпидемии» СПИДа, как теперь именуют распространившуюся инфекцию даже некоторые правительственные чиновники. Фонд Андрея Рылькова, в фургоне которого находился Иван, пока его подруге Маше предоставляли бесплатную медицинскую консультацию из-за костной инфекции, является единственной группой, регулярно проводящей профилактику ВИЧ на улицах Москвы. Четыре–пять дней в неделю они раздают шприцы, презервативы, перевязочные материалы и брошюры у аптек, где продаются глазные капли на основе тропикамида, используемые для усиления эффекта низкосортного героина.
Вадим Покровский, руководитель Федерального центра по борьбе со СПИДом, на этой неделе сообщил журналистам, что в 2015 году умерло более 27 с половиной тысяч ВИЧ-инфицированных россиян, что на 13 процентов больше, чем в 2014 году. Как он позже признался, по крайней мере половина из них скончалась от СПИДа, и потому их смерть можно было предотвратить.
ВИЧ распространяется с нарастающей скоростью: приблизительно 95 тысяч новых случаев в 2015 году по сравнению с 90 тысячами в 2014 году, большинство из них — в результате употребления наркотиков и гетеросексуальных половых связей. Эти показатели свидетельствуют о гораздо большем уровне распространения болезни в расчете на душу населения, чем например, в Великобритании, где в 2014 году было диагностировано 6151 новых случаев заражения ВИЧ.
В январе Россия достигла печального рубежа, когда 26-летняя женщина из Ростовской области увенчала официальный список россиян с диагнозом ВИЧ, заняв в нем миллионное место. По оценкам Покровского, фактическое число людей с ВИЧ составляет около полутора миллионов.
«Темп распространения инфекции не замедляется, он очень высокий, и нам необходимо усилить профилактические меры, — утверждает Покровский. — Через пять лет эта цифра удвоится, к 2020 году достигнув трех миллионов человек».
Максим Малышев, активист Фонда Рылькова и бывший наркоман, ВИЧ-инфицированный с 1997 года, говорит: «Статистически эту проблему больше невозможно игнорировать. На улицах мы постоянно видим, как люди получают положительные диагнозы. Для потребителей наркотиков лечение недоступно. Люди не хотят знать свой диагноз, так как это страшно и выхода нет».
По словам Покровского, политика ВИЧ в России терпит неудачу сразу на двух фронтах: недостаточно средств тратится на лечение тех, кто уже болен вирусом, а также не принимаются эффективные меры для защиты людей, подверженных риску заражения.
Вместо принятия стандартных программ снижения вреда, государственные органы ратуют за воздержание от секса и наркотиков и призывают к разработке схемы профилактики ВИЧ, которая «отражала бы реальные национальные интересы». Связанные со СПИДом предрассудки столь сильны, что в декабре телеведущий Павел Лобков сделал беспрецедентный шаг, в прямом эфире объявив о том, что он ВИЧ-инфицированный. Лобков надеялся тем самым вызвать дискуссию о взглядах россиян на ВИЧ.
На этой неделе Покровский высказался по поводу стратегии Министерства здравоохранения по борьбе с распространением ВИЧ, которая должна быть представлена правительству в марте. До сих пор государство не демонстрировало особой склонности к выделению на эти цели каких-либо значительных средств.
Дополнительные 20 миллиардов рублей (182 миллиона фунтов стерлингов) были направлены на профилактику ВИЧ в 2016 году, после того как министр здравоохранения Вероника Скворцова призвала поднять число ВИЧ-инфицированных пациентов, получающих антиретровирусную терапию, с нынешних 23 процентов до 60. Однако активист Александр Ездаков вместе с движением «Пациентский контроль» полагает, что этого финансирования едва ли будет достаточно. У «Пациентского контроля» есть собственный сайт pereboi.ru, где пациенты могут сообщать о частых перебоях с антиретровирусными препаратами, анализами крови и лечением туберкулеза в местных центрах государственной помощи по всей территории России.
«Если бы финансирование осуществлялось должным образом, не было бы этой проблемы с перебоями [в лечении] или же они были бы довольно незначительными», — говорит Ездаков.
По словам Покровского, реальной целью должно быть предоставление лечения 90 процентам пациентов с ВИЧ, как это происходит в других странах, а для того чтобы приступить к сдерживанию эпидемии, государству в этом году пришлось бы потратить не менее 150 миллиардов рублей на лечение и профилактические меры, такие как снижение вреда. В настоящий момент в России подобные профилактические меры практически отсутствуют.
В климате политического консерватизма, усилившегося за время третьего срока президентства Владимира Путина, стало принято сторониться терапии по снижению вреда — стандартного на западе подхода в целях ограничить распространение ВИЧ-инфекции среди групп повышенного риска, таких как потребители наркотиков и работники секс-бизнеса. В школах не преподаются основы сексуального просвещения, известны слова уполномоченного по правам ребенка Павла Астахова о том, что «лучшее половое воспитание это русская литература».
Лечение обычными опиоидами — метадоном и бупренорфином — запрещено в России, тем самым вытесняются программы заместительной терапии, направленные на то, чтобы помочь наркоманам избавиться от зависимости. Три потребителя наркотиков подали в Европейский суд по правам человека жалобу, утверждая, что запрет на заместительную терапию в России является дискриминационным. Решение суда, по словам активиста Ани Саранг, ожидается в ближайшие месяцы.
Как следствие этого консервативного подхода 55 процентов новых случаев заражения СПИДом случаются в ходе внутривенного употребления наркотиков и 43 процента — в результате гетеросексуального полового контакта, говорит Покровский. Ситуация могла бы измениться, «если бы существовал рациональный подход к профилактике», в том числе принятие государством программ по снижению вреда по крайней мере в нескольких тестовых регионах, считает он.
Пока же риск, которому подвержены потребители наркотиков, подобные Ивану, остается высоким. Работа активистов Фонда Рылькова, направленная на снижение вреда, немногим больше крошечной повязки на обширной и интенсивно кровоточащей ране.
ВИЧ распространяется с нарастающей скоростью: приблизительно 95 тысяч новых случаев в 2015 году по сравнению с 90 тысячами в 2014 году, большинство из них — в результате употребления наркотиков и гетеросексуальных половых связей. Эти показатели свидетельствуют о гораздо большем уровне распространения болезни в расчете на душу населения, чем например, в Великобритании, где в 2014 году было диагностировано 6151 новых случаев заражения ВИЧ.
В январе Россия достигла печального рубежа, когда 26-летняя женщина из Ростовской области увенчала официальный список россиян с диагнозом ВИЧ, заняв в нем миллионное место. По оценкам Покровского, фактическое число людей с ВИЧ составляет около полутора миллионов.
«Темп распространения инфекции не замедляется, он очень высокий, и нам необходимо усилить профилактические меры, — утверждает Покровский. — Через пять лет эта цифра удвоится, к 2020 году достигнув трех миллионов человек».
Максим Малышев, активист Фонда Рылькова и бывший наркоман, ВИЧ-инфицированный с 1997 года, говорит: «Статистически эту проблему больше невозможно игнорировать. На улицах мы постоянно видим, как люди получают положительные диагнозы. Для потребителей наркотиков лечение недоступно. Люди не хотят знать свой диагноз, так как это страшно и выхода нет».
По словам Покровского, политика ВИЧ в России терпит неудачу сразу на двух фронтах: недостаточно средств тратится на лечение тех, кто уже болен вирусом, а также не принимаются эффективные меры для защиты людей, подверженных риску заражения.
Вместо принятия стандартных программ снижения вреда, государственные органы ратуют за воздержание от секса и наркотиков и призывают к разработке схемы профилактики ВИЧ, которая «отражала бы реальные национальные интересы». Связанные со СПИДом предрассудки столь сильны, что в декабре телеведущий Павел Лобков сделал беспрецедентный шаг, в прямом эфире объявив о том, что он ВИЧ-инфицированный. Лобков надеялся тем самым вызвать дискуссию о взглядах россиян на ВИЧ.
На этой неделе Покровский высказался по поводу стратегии Министерства здравоохранения по борьбе с распространением ВИЧ, которая должна быть представлена правительству в марте. До сих пор государство не демонстрировало особой склонности к выделению на эти цели каких-либо значительных средств.
Дополнительные 20 миллиардов рублей (182 миллиона фунтов стерлингов) были направлены на профилактику ВИЧ в 2016 году, после того как министр здравоохранения Вероника Скворцова призвала поднять число ВИЧ-инфицированных пациентов, получающих антиретровирусную терапию, с нынешних 23 процентов до 60. Однако активист Александр Ездаков вместе с движением «Пациентский контроль» полагает, что этого финансирования едва ли будет достаточно. У «Пациентского контроля» есть собственный сайт pereboi.ru, где пациенты могут сообщать о частых перебоях с антиретровирусными препаратами, анализами крови и лечением туберкулеза в местных центрах государственной помощи по всей территории России.
«Если бы финансирование осуществлялось должным образом, не было бы этой проблемы с перебоями [в лечении] или же они были бы довольно незначительными», — говорит Ездаков.
По словам Покровского, реальной целью должно быть предоставление лечения 90 процентам пациентов с ВИЧ, как это происходит в других странах, а для того чтобы приступить к сдерживанию эпидемии, государству в этом году пришлось бы потратить не менее 150 миллиардов рублей на лечение и профилактические меры, такие как снижение вреда. В настоящий момент в России подобные профилактические меры практически отсутствуют.
В климате политического консерватизма, усилившегося за время третьего срока президентства Владимира Путина, стало принято сторониться терапии по снижению вреда — стандартного на западе подхода в целях ограничить распространение ВИЧ-инфекции среди групп повышенного риска, таких как потребители наркотиков и работники секс-бизнеса. В школах не преподаются основы сексуального просвещения, известны слова уполномоченного по правам ребенка Павла Астахова о том, что «лучшее половое воспитание это русская литература».
Лечение обычными опиоидами — метадоном и бупренорфином — запрещено в России, тем самым вытесняются программы заместительной терапии, направленные на то, чтобы помочь наркоманам избавиться от зависимости. Три потребителя наркотиков подали в Европейский суд по правам человека жалобу, утверждая, что запрет на заместительную терапию в России является дискриминационным. Решение суда, по словам активиста Ани Саранг, ожидается в ближайшие месяцы.
Как следствие этого консервативного подхода 55 процентов новых случаев заражения СПИДом случаются в ходе внутривенного употребления наркотиков и 43 процента — в результате гетеросексуального полового контакта, говорит Покровский. Ситуация могла бы измениться, «если бы существовал рациональный подход к профилактике», в том числе принятие государством программ по снижению вреда по крайней мере в нескольких тестовых регионах, считает он.
Пока же риск, которому подвержены потребители наркотиков, подобные Ивану, остается высоким. Работа активистов Фонда Рылькова, направленная на снижение вреда, немногим больше крошечной повязки на обширной и интенсивно кровоточащей ране.
