Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Западу нужно признать, что истощенное гражданское общество Украины и ее осажденная администрация действуют в условиях исключительного стресса и огромного количества отвлекающих факторов. Западные лидеры и политики должны продолжить оказывать давление на Москву, чтобы заставить ее отказаться от ее гибридной войны.
Как можно объяснить противоречивую картину современной Украины — страны, чье правительство громко заявило о готовности провести реформы и чьи реформаторы в настоящий момент покидают это самое правительство?
Киев уже может похвастаться первыми успехами в реализации масштабной программы реформ, которую он принял в июле 2014 года. На Украине уже был принят ряд новых законов, в том числе закон о люстрации, о борьбе с коррупцией, о государственных закупках, о реструктуризации правительственных служб, о модернизации системы высшего образования, о создании новых сил полиции, о введении государственного телевещания и так далее. Кроме того, на Украине было создано четыре агентства по борьбе с коррупцией.
Реформы проходят и на местном уровне. Многие области, города и даже села занимаются сменой администраций — как в сотрудничестве с Киевом, так и независимо от него. В некоторых областях, таких как Одесская, к примеру, масштабы реформ опережают масштабы реформ, проводимых в столице.
Но, несмотря на все эти признаки прогресса, Украина до сих пор переживает самый разгар кризиса. Существует масса свидетельств того, что внутри правящей элиты произошел глубокий раскол. В результате нарастающей волны критики со стороны украинских и иностранных обозревателей, которые неизменно указывают на слишком низкую скорость проведения реформ, пользовавшийся уважением министр экономики Украины Айварас Абромавичюс (Aivaras Abromavicius) подал в отставку 13 февраля, вызвав настоящее потрясение внутри украинского политического класса. Абромавичюс ясно дал понять, что его отставка — это протест против давления, которое коррумпированные политики оказывали на его министерство, и его шаг стал наглядной демонстрацией нарастающего недовольства в кругах украинских реформаторов.
Дело не в том, что обещания быстрых и всеобъемлющих реформ, данные после революции Евромайдана, выполняются слишком медленно. Как Абромавичюс ясно дал понять, старая система откатов и сети государственных предприятий снова возвращаются, теперь уже под новыми масками. По иронии, все это происходит, несмотря на антиолигархический характер революции Евромайдана и заявленную новым правительством программу реформ. Несмотря на огромное количество потраченной энергии и сил, мобилизовавшееся гражданское общество и западная диаспора не смогли сломить сопротивление старой гвардии.
Стандартное объяснение этого противоречия, хотя оно и содержит в себе довольно значительную долю истины, нельзя назвать полным: постсоветская коррупционная система Украины наносит ответные удары, старые привычки и структуры до сих пор сохраняются, а новое политическое руководство в Киеве оказалось вовсе не таким реформаторским, как полагали революционеры в 2014 году. Но почему реформаторам Евромайдана не удалось сломить старую олигархическую систему? Существует три причины, и все они так или иначе связаны с Кремлем.
Во-первых, нельзя сбрасывать со счетов жестокий фактор военной агрессии России. Наступление Москвы на юг и восток Украины не только нарушило территориальную целостность этой страны, но и привело к значительным изменениям во многих аспектах жизни украинского общества, в том числе в его способности к радикальным переменам. Тысячи украинцев — среди них было множество истинных патриотов — были убиты, ранены и покалечены в результате этого военного противостояния. Страна потеряла два экономически значимых района — Крымский полуостров и Донбасс. Украине пришлось перенаправлять значительную часть своих весьма ограниченных финансовых, материальных и человеческих ресурсов из гражданского в военный сектор, а также на послевоенное восстановление.
Эта война и связанные с ней трудности оказали серьезное воздействие на гражданское общество Украины и его диаспору на Западе. Десятки тысяч активистов, мобилизованных революцией, больше не могли концентрироваться на том, чтобы реформировать свою страну. Вместо этого им пришлось сконцентрироваться на ее выживании. Вместо отделения правительства от класса олигархов и перестройки старого государственного аппарата, главным приоритетом стала борьба против вторжения россиян. К примеру, летом 2014 года один из самых известных промышленных магнатов Украины, Игорь Коломойский, сыграл решающую роль в том, чтобы помешать пророссийскому сепаратизму перекинуться с Донбасса на стратегически важную Днепропетровскую область. Неудивительно, что сегодня он остается одним из самых влиятельных людей в стране.
Даже после того как бои на востоке несколько утихли, на первый план вышли новые проблемы, с которыми украинское правительство и гражданское общество вынуждены бороться. Стране пришлось сконцентрироваться на том, чтобы облегчить физические и психологические страдания тысяч солдат и мирных граждан, пострадавших в результате боевых действий, а также решать, как именно нужно позаботиться о сотнях тысяч украинцев, лишившихся крыши над головой.
В течение последних двух лет украинскому гражданскому обществу следовало бы заниматься улучшением законодательства, укреплением международных экономических связей, разоблачением коррупционных схем, разработкой образовательных программ, выявлением растрат и попытками примириться со своим сложным прошлым. Вместо этого большинство активистов, мобилизованных зимой 2013-2014 годов, с тех пор были вынуждены заниматься работой, связанной с войной и ее воздействием на общество.
Второе серьезное препятствие для проведения реформ — это экономический кризис. В результате войны и ряда других факторов ВВП Украины снизился в 2014-2015 годах, и вместе с ним упал курс национальной валюты. Реальные доходы украинцев снизились на 13% в 2014 году и еще на 10% в 2015 году.
Украинцы также столкнулись с резким ростом цен на энергоресурсы – именно такое условие поставил Международный валютный фонд, прежде чем предоставить Украине многомиллиардный кредит. Стоит отметить, что эти болезненные меры следовало принять уже давно. Однако эти резкие изменения в условиях войны на востоке страны еще больше усилили шок от финансовых и социальных проблем населения.
Резкий рост стоимости коммунальных услуг и цен на потребительские товары привел не только к уменьшению расходов, инвестиций и степени комфорта населения. Они также существенно снизили уровень жизни гражданских активистов, уровень общественной поддержки прозападной программы правительства и способствовали росту уровня безответственного политического популизма. Пока обедневшие борцы с коррупцией были вынуждены заниматься проблемой выживания своих семей, относительная свобода действий их сверхбогатых врагов в промышленности, СМИ, парламенте и правительстве начала расти.
Наконец, способность Украины проводить реформы всерьез пострадала в результате масштабной подрывной кампании России. Более традиционные аспекты вторжения России на Украину сопровождались разнообразными элементами «гибридной войны», включающими в себя невоенные экономические, социальные, психологические, политические и другие меры воздействия, которые лишь отчасти видны западным политикам и общественности. Сюда можно отнести торговые санкции, секретные разведывательные операции, международные пропагандистские кампании, кибератаки, дипломатические споры, сосредоточение войск на российско-украинской границе и так далее.
Цель последнего элемента — проведение масштабных учений и сосредоточение войск у границ — заключается не только в том, чтобы подготовить российских солдат к возможному будущему нападению на Украину. Главное здесь — это то беспокойство, которое такие маневры вызывают внутри Украины и среди ее партнеров. Подобно огромному количеству оружия, которым Москва вооружила свои марионеточные режимы Донбасса, военные учения у границ призваны заставить всех гадать. Могут ли российские войска, собранные у границ, атаковать Украину сейчас? Или же Кремль готовится к наступательной операции в будущем? Или Москва просто играет на нервах Киева и пытается спровоцировать подъем радикальных украинских сил? Когда начнется полномасштабная война между Россией и Украиной и начнется ли она вообще?
Возможно, самым важным аспектом нелинейной войны Кремля является вовсе не ее непосредственное воздействие на украинское общество. Возможно, гораздо важнее ее психологическое воздействие. Украинцы очень устали от того, что в течение многих лет их держат в состоянии ожидания и неопределенности — между спокойствием и напряженностью, между войной и миром, между небезопасностью и стабильностью. Это в особенности касается тех частей Украины, где преобладает русскоязычное население. Подрывная деятельность России направлена на то, чтобы отпугнуть предпринимателей, заставить выпускников вузов разочароваться, выбить из колеи гражданских активистов, отпугнуть иностранных партнеров и инвесторов.
Разумеется, ни агрессия России, ни экономические трудности не могут служить оправданием слишком медленному движению правительства по пути реформ. Друзья Украины должны продолжить настаивать на борьбе с коррупцией в ее правительстве и более глубоких экономических реформах. Но Западу нужно признать, что истощенное гражданское общество Украины и ее осажденная администрация действуют в условиях исключительного стресса и огромного количества отвлекающих факторов. Западные лидеры и политики должны продолжить оказывать давление на Москву, чтобы заставить ее отказаться от ее гибридной войны. Если бы Россия уважала суверенитет, целостность и европейский выбор своего «братского народа», мы уже сегодня видели бы перед собой совершенно иную Украину.
Дело не в том, что обещания быстрых и всеобъемлющих реформ, данные после революции Евромайдана, выполняются слишком медленно. Как Абромавичюс ясно дал понять, старая система откатов и сети государственных предприятий снова возвращаются, теперь уже под новыми масками. По иронии, все это происходит, несмотря на антиолигархический характер революции Евромайдана и заявленную новым правительством программу реформ. Несмотря на огромное количество потраченной энергии и сил, мобилизовавшееся гражданское общество и западная диаспора не смогли сломить сопротивление старой гвардии.
Стандартное объяснение этого противоречия, хотя оно и содержит в себе довольно значительную долю истины, нельзя назвать полным: постсоветская коррупционная система Украины наносит ответные удары, старые привычки и структуры до сих пор сохраняются, а новое политическое руководство в Киеве оказалось вовсе не таким реформаторским, как полагали революционеры в 2014 году. Но почему реформаторам Евромайдана не удалось сломить старую олигархическую систему? Существует три причины, и все они так или иначе связаны с Кремлем.
Во-первых, нельзя сбрасывать со счетов жестокий фактор военной агрессии России. Наступление Москвы на юг и восток Украины не только нарушило территориальную целостность этой страны, но и привело к значительным изменениям во многих аспектах жизни украинского общества, в том числе в его способности к радикальным переменам. Тысячи украинцев — среди них было множество истинных патриотов — были убиты, ранены и покалечены в результате этого военного противостояния. Страна потеряла два экономически значимых района — Крымский полуостров и Донбасс. Украине пришлось перенаправлять значительную часть своих весьма ограниченных финансовых, материальных и человеческих ресурсов из гражданского в военный сектор, а также на послевоенное восстановление.
Эта война и связанные с ней трудности оказали серьезное воздействие на гражданское общество Украины и его диаспору на Западе. Десятки тысяч активистов, мобилизованных революцией, больше не могли концентрироваться на том, чтобы реформировать свою страну. Вместо этого им пришлось сконцентрироваться на ее выживании. Вместо отделения правительства от класса олигархов и перестройки старого государственного аппарата, главным приоритетом стала борьба против вторжения россиян. К примеру, летом 2014 года один из самых известных промышленных магнатов Украины, Игорь Коломойский, сыграл решающую роль в том, чтобы помешать пророссийскому сепаратизму перекинуться с Донбасса на стратегически важную Днепропетровскую область. Неудивительно, что сегодня он остается одним из самых влиятельных людей в стране.
Даже после того как бои на востоке несколько утихли, на первый план вышли новые проблемы, с которыми украинское правительство и гражданское общество вынуждены бороться. Стране пришлось сконцентрироваться на том, чтобы облегчить физические и психологические страдания тысяч солдат и мирных граждан, пострадавших в результате боевых действий, а также решать, как именно нужно позаботиться о сотнях тысяч украинцев, лишившихся крыши над головой.
В течение последних двух лет украинскому гражданскому обществу следовало бы заниматься улучшением законодательства, укреплением международных экономических связей, разоблачением коррупционных схем, разработкой образовательных программ, выявлением растрат и попытками примириться со своим сложным прошлым. Вместо этого большинство активистов, мобилизованных зимой 2013-2014 годов, с тех пор были вынуждены заниматься работой, связанной с войной и ее воздействием на общество.
Второе серьезное препятствие для проведения реформ — это экономический кризис. В результате войны и ряда других факторов ВВП Украины снизился в 2014-2015 годах, и вместе с ним упал курс национальной валюты. Реальные доходы украинцев снизились на 13% в 2014 году и еще на 10% в 2015 году.
Украинцы также столкнулись с резким ростом цен на энергоресурсы – именно такое условие поставил Международный валютный фонд, прежде чем предоставить Украине многомиллиардный кредит. Стоит отметить, что эти болезненные меры следовало принять уже давно. Однако эти резкие изменения в условиях войны на востоке страны еще больше усилили шок от финансовых и социальных проблем населения.
Резкий рост стоимости коммунальных услуг и цен на потребительские товары привел не только к уменьшению расходов, инвестиций и степени комфорта населения. Они также существенно снизили уровень жизни гражданских активистов, уровень общественной поддержки прозападной программы правительства и способствовали росту уровня безответственного политического популизма. Пока обедневшие борцы с коррупцией были вынуждены заниматься проблемой выживания своих семей, относительная свобода действий их сверхбогатых врагов в промышленности, СМИ, парламенте и правительстве начала расти.
Наконец, способность Украины проводить реформы всерьез пострадала в результате масштабной подрывной кампании России. Более традиционные аспекты вторжения России на Украину сопровождались разнообразными элементами «гибридной войны», включающими в себя невоенные экономические, социальные, психологические, политические и другие меры воздействия, которые лишь отчасти видны западным политикам и общественности. Сюда можно отнести торговые санкции, секретные разведывательные операции, международные пропагандистские кампании, кибератаки, дипломатические споры, сосредоточение войск на российско-украинской границе и так далее.
Цель последнего элемента — проведение масштабных учений и сосредоточение войск у границ — заключается не только в том, чтобы подготовить российских солдат к возможному будущему нападению на Украину. Главное здесь — это то беспокойство, которое такие маневры вызывают внутри Украины и среди ее партнеров. Подобно огромному количеству оружия, которым Москва вооружила свои марионеточные режимы Донбасса, военные учения у границ призваны заставить всех гадать. Могут ли российские войска, собранные у границ, атаковать Украину сейчас? Или же Кремль готовится к наступательной операции в будущем? Или Москва просто играет на нервах Киева и пытается спровоцировать подъем радикальных украинских сил? Когда начнется полномасштабная война между Россией и Украиной и начнется ли она вообще?
Возможно, самым важным аспектом нелинейной войны Кремля является вовсе не ее непосредственное воздействие на украинское общество. Возможно, гораздо важнее ее психологическое воздействие. Украинцы очень устали от того, что в течение многих лет их держат в состоянии ожидания и неопределенности — между спокойствием и напряженностью, между войной и миром, между небезопасностью и стабильностью. Это в особенности касается тех частей Украины, где преобладает русскоязычное население. Подрывная деятельность России направлена на то, чтобы отпугнуть предпринимателей, заставить выпускников вузов разочароваться, выбить из колеи гражданских активистов, отпугнуть иностранных партнеров и инвесторов.
Разумеется, ни агрессия России, ни экономические трудности не могут служить оправданием слишком медленному движению правительства по пути реформ. Друзья Украины должны продолжить настаивать на борьбе с коррупцией в ее правительстве и более глубоких экономических реформах. Но Западу нужно признать, что истощенное гражданское общество Украины и ее осажденная администрация действуют в условиях исключительного стресса и огромного количества отвлекающих факторов. Западные лидеры и политики должны продолжить оказывать давление на Москву, чтобы заставить ее отказаться от ее гибридной войны. Если бы Россия уважала суверенитет, целостность и европейский выбор своего «братского народа», мы уже сегодня видели бы перед собой совершенно иную Украину.
