Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Первая реакция среди жителей иранской столицы просто праздничная. Местные социальные сети откликнулись на победу списка реформаторов и умеренных сообщением, которое быстро превратилось в нем: «Тегеран свободен!» В самом деле, в Тегеране сторонники президента Рухани взяли все 30 мест, которые причитаются столице в парламенте, и 15 из 16 в Совете экспертов. Разгром консерваторов? Не совсем.
Пока все ожидали результатов «супервторника» в США — дня, когда в рекордном количестве штатов определяются с фаворитами в президентской номинации, уже можно проанализировать итоги выборов в Иране, где в пятницу 26 февраля выбирали депутатов парламента и новых авторитетных членов в Совет экспертов.
Первая реакция среди жителей иранской столицы просто праздничная. Местные социальные сети откликнулись на победу списка реформаторов и умеренных сообщением, которое быстро превратилось в нем: «Тегеран свободен!» В самом деле, в Тегеране сторонники президента Рухани взяли все 30 мест, которые причитаются столице в парламенте, и 15 из 16 в Совете экспертов. Разгром консерваторов? Не совсем.
В целом по стране, реформисты завоевали по меньшей мере 85 мест, умеренные консерваторы — 73 места, а сторонники жесткой линии — лишь 68. Кроме того, пять парламентских мандатов достались религиозным меньшинствам, а борьба за еще 59 продолжится в апреле, когда пройдет второй тур. При этом важно помнить, что по спискам реформистов прошло много кандидатов, которые весьма условно относятся к прогрессивным силам.
Дело в том, что Наблюдательный совет стражей исламской революции весьма строго подошел к кандидатам из реформистского списка, и из трех тысяч человек проверку и добро на участие в выборах получили лишь двести. Вместо того, чтобы возмутиться и бойкотировать выборы, лидеры реформистов не сдались, а расширили свои списки за счет умеренных или даже представителей фундаменталистов, но самых гибких из них, способных к сотрудничеству. Тем самым была расширена и электоральная база сторонников, что принесло свой результат. Безусловно, провинция оказалась более консервативна, чем столица, но это было вполне предсказуемо.
Чрезвычайно важной оказалась относительная победа при голосовании за кандидатов в Совет экспертов. Следует напомнить, что впервые с 1989 года именно этому составу старейшин придется из своего состава выбирать высшего лидера Ирана: 76-летний аятолла Али Хаменеи испытывает серьезные проблемы со здоровьем, он в прошлом году перенес сложную операцию. Роль высшего лидера в Иране традиционно очень велика: он принимает решение об объявлении войны, назначает главнокомандующего войсками и руководителя государственных СМИ, а также назначает половину состава Совета стражей исламской революции, того самого, что предварительно отбирает кандидатов в депутаты.
Сторонникам Рухани важно было заблокировать избрание в Совет экспертов самых одиозных фигур и продвинуть тех, кто поддержит в нужный момент кандидатуру аятоллы Хашеми Рафсанджани на пост верховного лидера. Рафсаджани и Рухани достаточно близки: нынешний президент был заместителем Рафсанджани, когда тот командовал иранскими вооруженными силами во время войны с Ираком (1980-1988 гг). В Совете экспертов, где он даже был некоторое время председателем, у него репутация человека, который готов договариваться с американцами: в чьих-то глазах это равносильно предательству, а кому-то кажется прагматизмом.
Тактика реформистов оказалась верной. В Совет экспертов не прошли действующий председатель Совета ярый фундаменталист Мохаммад Язди, а также Мохаммад Таги Месбах Язди — духовный наставник Ахмадинежада, бывшего президента, который считается лидером самых несгибаемых консерваторов.
Нужно сказать, что аятолла Хаменеи недолюбливает Ахмадинежада — слишком тот был непредсказуем и резок. Нынешнему верховному лидеру президент Рухани, осторожный прагматик, больше импонирует, что он и доказал, поддержав Рухани в его борьбе за заключение ядерной сделки с Западом.
Хасан Рухани и его сторонники, вошедшие в парламент и Совет экспертов, не являются какими-то выдающимися поборниками прав и свобод. Они, скорее, прагматики, которые постараются расширить окно экономических возможностей Ирана, а это невозможно без привлечения внешних инвестиций, поддержки отечественного бизнеса и некоторого ослабления внутренних ограничений. Прелести мобилизационной экономики иранцы ощутили на себе в годы правления Ахмадинежада, которых достаточно, чтобы понять: это путь в тупик.
Пока результаты выборов свидетельствуют только о том, что удалось потеснить ультра-консерваторов. Возможно, мода на умеренность в Иране понизит и общий градус напряжения в регионе. И во внутренней политике сторонников осторожного прогресса ждет еще серьезная борьба.
Дело в том, что Наблюдательный совет стражей исламской революции весьма строго подошел к кандидатам из реформистского списка, и из трех тысяч человек проверку и добро на участие в выборах получили лишь двести. Вместо того, чтобы возмутиться и бойкотировать выборы, лидеры реформистов не сдались, а расширили свои списки за счет умеренных или даже представителей фундаменталистов, но самых гибких из них, способных к сотрудничеству. Тем самым была расширена и электоральная база сторонников, что принесло свой результат. Безусловно, провинция оказалась более консервативна, чем столица, но это было вполне предсказуемо.
Чрезвычайно важной оказалась относительная победа при голосовании за кандидатов в Совет экспертов. Следует напомнить, что впервые с 1989 года именно этому составу старейшин придется из своего состава выбирать высшего лидера Ирана: 76-летний аятолла Али Хаменеи испытывает серьезные проблемы со здоровьем, он в прошлом году перенес сложную операцию. Роль высшего лидера в Иране традиционно очень велика: он принимает решение об объявлении войны, назначает главнокомандующего войсками и руководителя государственных СМИ, а также назначает половину состава Совета стражей исламской революции, того самого, что предварительно отбирает кандидатов в депутаты.
Сторонникам Рухани важно было заблокировать избрание в Совет экспертов самых одиозных фигур и продвинуть тех, кто поддержит в нужный момент кандидатуру аятоллы Хашеми Рафсанджани на пост верховного лидера. Рафсаджани и Рухани достаточно близки: нынешний президент был заместителем Рафсанджани, когда тот командовал иранскими вооруженными силами во время войны с Ираком (1980-1988 гг). В Совете экспертов, где он даже был некоторое время председателем, у него репутация человека, который готов договариваться с американцами: в чьих-то глазах это равносильно предательству, а кому-то кажется прагматизмом.
Тактика реформистов оказалась верной. В Совет экспертов не прошли действующий председатель Совета ярый фундаменталист Мохаммад Язди, а также Мохаммад Таги Месбах Язди — духовный наставник Ахмадинежада, бывшего президента, который считается лидером самых несгибаемых консерваторов.
Нужно сказать, что аятолла Хаменеи недолюбливает Ахмадинежада — слишком тот был непредсказуем и резок. Нынешнему верховному лидеру президент Рухани, осторожный прагматик, больше импонирует, что он и доказал, поддержав Рухани в его борьбе за заключение ядерной сделки с Западом.
Хасан Рухани и его сторонники, вошедшие в парламент и Совет экспертов, не являются какими-то выдающимися поборниками прав и свобод. Они, скорее, прагматики, которые постараются расширить окно экономических возможностей Ирана, а это невозможно без привлечения внешних инвестиций, поддержки отечественного бизнеса и некоторого ослабления внутренних ограничений. Прелести мобилизационной экономики иранцы ощутили на себе в годы правления Ахмадинежада, которых достаточно, чтобы понять: это путь в тупик.
Пока результаты выборов свидетельствуют только о том, что удалось потеснить ультра-консерваторов. Возможно, мода на умеренность в Иране понизит и общий градус напряжения в регионе. И во внутренней политике сторонников осторожного прогресса ждет еще серьезная борьба.
