Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Спустя неделю после вступления в силу режима прекращения боевых действий в Сирии его первые результаты пока остаются противоречивыми. Однако важнейшей переменой стало то, что темпы массового истребления сирийцев войсками режима Асада (при поддержке России) замедлились, особенно в густонаселенных городских районах. Какие политические шаги стоит предпринять в дальнейшем?
Спустя неделю после вступления в силу режима прекращения боевых действий в Сирии его первые результаты пока остаются противоречивыми. Однако важнейшей переменой стало то, что темпы массового истребления сирийцев войсками режима Асада (при поддержке России) замедлились, особенно в густонаселенных городских районах. Число сирийцев, получающих жизненно необходимую гуманитарную помощь, медленно растет, поскольку сирийская бюрократия, тесно связанная с семьей Асада, постепенно начинает пропускать гуманитарные грузы ООН. Число сообщений о нарушениях режима перемирия со стороны войск Асада и России растет, однако исключение «Фронта ан-Нусра» из соглашения о прекращении боевых действий дает им возможность продолжить стрелять, несмотря на то, что это приводит к нарушениям его условий. Переговоры в Женеве должны возобновиться 9 марта. Какие политические шаги стоит предпринять в дальнейшем?
Основная цель администрации Обамы в Сирии осталась неизменной: она заключается в ослаблении и уничтожении ИГИЛ на востоке страны и ускорении процесса политического урегулирования конфликта на западе. По мнению администрации, политическое урегулирование является одним из ключевых условий для успешного завершения миссии по уничтожению ИГИЛ.
Пока прогресс остается относительно медленным. Воздушная кампания антиигиловской коалиции нанесла серьезный урон, однако в одиночку — даже при поддержке курдских отрядов — она не сможет добиться тех результатов, которых ждет президент Обама.
Если рассматривать ситуацию объективно, сейчас необходимо вступить в схватку и уничтожить ИГИЛ в Сирии. Глава ЦРУ Джон Бреннан (John Brennan) заявил о попытках боевиков ИГИЛ, находящихся сейчас в Ракке, повторить — возможно, на территории США — теракты, подобные тем, которые они совершили в Париже 13 ноября 2015 года. Если только администрация не рассчитывает на то, что попытки ИГИЛ провалятся или — в случае если ИГИЛ добьется своего — она ответит введением полностью американских наземных войск, она постарается закончить формирование коалиции сухопутных войск, состоящей из сил заинтересованных сторон, в том числе, региональных держав и некоторых европейских стран, которая войдет в Сирию и уничтожит сирийскую ветвь этой варварской организации.
Возможно, пойти по этому пути администрации Обамы помешала убежденность в том — вероятнее всего, не утратившая актуальность и сейчас — что только местные сирийские сухопутные войска способны искоренить ИГИЛ в Сирии. У администрации есть три причины придерживаться этой точки зрения: схожесть ситуаций в Сирии и в Ираке; страх, что после изгнания ИГИЛ наземным войскам иностранных государств придется надолго остаться в Сирии, выполняя миссию по стабилизации ситуации в стране, как этой было в Ираке; опасение, что коалиция наземных войск, даже во главе с неамериканскими отрядами, все равно потребует присутствия американских военных в Сирии.
Разница между ИГИЛ в Сирии и Ираке заключается в том, что в первом случае ее присутствие является полностью навязанным. Исламское государство не зародилось и не сформировалось в Сирии, как оно сформировалось в Ираке в недрах суннитского повстанческого движения, получив сначала название «Аль-Каида в Ираке». В период организованного американцами «стремительного продвижения» в Ираке силы местных суннитских племен стали главным фактором, приведшим к победе, которую в конечном итоге бездарно растратил премьер-министр Нури аль-Малики (Nouri al-Maliki). В Сирии ИГИЛ опирается на мятежные слои населения. Хотя коалиция наземных сил заинтересованных иностранных государств, несомненно, должна будет войти в Сирию, имея план стабилизации ситуации в стране, позволяющий сирийской оппозиции связаться с местными комитетами (в настоящее время подпольными), как только ИГИЛ будет нейтрализовано, жителям востока Сирии будет все равно, кем именно были их освободители, при условии, что среди них нет кровавого режима Асада.
Время имеет большое значение в вопросе уничтожения ИГИЛ на востоке Сирии и в предоставлении сирийской оппозиции возможности переместиться из Стамбула и Газиантепа в Ракку и Дейр-эз-Зор, чтобы помочь местным жителям создать надежную и эффективную администрацию. Тем не менее, тот факт, что администрация Обамы настаивает, чтобы главную роль в борьбе против ИГИЛ взяли на себя местные сирийские силы, тормозит прогресс. Официально администрация заявляет, что в Сирии необходимо сформировать переходный орган правления, который включал бы в себя существующие институты сирийского правительства, чтобы сирийская армия и повстанцы могли объединиться и двинуться на Ракку.
Если поставить решающую победу над ИГИЛ в Сирии в зависимость от формулы национального единства, выработанной на переговорах в Женеве, на практике это станет эквивалентом вычеркивания решающей победы из списка основных целей. С одной стороны, нет никаких сомнений в том, что Башар аль-Асад, виновный в совершении военных преступлений, сам по себе не может стать объединяющей фигурой. С другой стороны, Россия провела жестокую воздушную бомбовую кампанию, в определенные моменты коснувшуюся даже больниц, которая позволила организованным Ираном иностранным боевикам и ослабевшей армии Асада продвинуться под Алеппо.
Сейчас трудно сказать, как это продвижение повлияет на планы Асада, которому стоит отойти от дел ради объединения страны для борьбы с ИГИЛ. Если Москва не откажется от своей цели заставить Вашингтон сотрудничать с Асадом в борьбе против ИГИЛ — президент Владимир Путин, несомненно, представит этот шаг как славную победу России над стремлением Америки сменить режим в Сирии и навязать ей демократию — обещания о национальном единстве без Асада так и останутся пустыми разговорами.
В борьбе с ИГИЛ в Сирии крайне важно действовать быстро. Даже если эта кампания потребует участия в ней значительного числа американских военных, президент Обама, несомненно, сможет объяснить это американскому народу. И обосновать эту необходимость было бы гораздо проще, если бы ИГИЛ готовило теракты, подобные парижским, к примеру, в Сидер-Рапидс или Байлокси. Но, если существует такая вероятность, зачем дожидаться терактов?
Хотя сейчас кампания против ИГИЛ не нанесет существенного вреда дипломатическому процессу в Вене-Женеве, на который администрация Обамы сделала чрезвычайно крупную ставку, она, несомненно, внесет некоторую смуту. России, Ирану и режиму Асада, несомненно, очень не понравится введение сухопутных войск во главе с США для борьбы с ИГИЛ в Сирии. Все они считают процветание фальшивого халифа важнейшим условием реабилитации Асада, его коллеги по преступлениям. Хотя текущая пауза в интенсивных воздушных операциях России, возможно, отчасти была вызвана тем, что Путин, наконец, понял, что своими действиями он уничтожает авторитет своих западных апологетов и заявляет о начале новой холодной войны, решительная наземная операция против ИГИЛ может подвигнуть его к началу на западе Сирии новой кампании террора, подобной кампании в Чечне.
В настоящее время кампания во главе с США по борьбе с ИГИЛ действительно ведется в Сирии, и она опирается на готовность г-на Путина и его иранских и сирийских союзников защитить сирийских мирных граждан от массовых убийств. Если резня возобновится, нужно будет заставить российских пилотов столкнуться с наземными системами противовоздушной обороны, а вертолеты и военные базы режима Асада должны будут испытать на себе воздействие оружия, находящегося вне досягаемости их средств поражения. Стоит повторить: снизившиеся темпы операций России и режима, возможно, являются отражением фундаментального стратегического сдвига, который, тем не менее, направлен на укрепление позиций Асада и на то, чтобы заставить президента Обаму с ним сотрудничать. Между тем, массовые убийства скоро снова могут возобновиться. И никто — в первую очередь союзники Америки по НАТО — не сможет притворяться, что то, что происходит в Сирии, останется на территории Сирии, то есть что эту масштабную кампанию по терроризированию и истреблению людей можно каким-то образом сдержать.
Пока в Сирии установилось относительное затишье, цивилизованный мир должен заставить Асада и его союзников снять осаду и позволить представителям ООН доставить гуманитарную помощь туда, где в ней отчаянно нуждаются. Это главное. Сейчас крайне важно защитить сирийских мирных граждан — без этого дипломатический процесс попросту не будет иметь никакого смысла. Готовы ли Россия, Иран и Асад урегулировать конфликт дипломатическим путем? Их дальнейшие действия покажут.
Фредерик Хоф — старший научный сотрудник Центра по изучению Среднего Востока при Атлантическом совете.
Если рассматривать ситуацию объективно, сейчас необходимо вступить в схватку и уничтожить ИГИЛ в Сирии. Глава ЦРУ Джон Бреннан (John Brennan) заявил о попытках боевиков ИГИЛ, находящихся сейчас в Ракке, повторить — возможно, на территории США — теракты, подобные тем, которые они совершили в Париже 13 ноября 2015 года. Если только администрация не рассчитывает на то, что попытки ИГИЛ провалятся или — в случае если ИГИЛ добьется своего — она ответит введением полностью американских наземных войск, она постарается закончить формирование коалиции сухопутных войск, состоящей из сил заинтересованных сторон, в том числе, региональных держав и некоторых европейских стран, которая войдет в Сирию и уничтожит сирийскую ветвь этой варварской организации.
Возможно, пойти по этому пути администрации Обамы помешала убежденность в том — вероятнее всего, не утратившая актуальность и сейчас — что только местные сирийские сухопутные войска способны искоренить ИГИЛ в Сирии. У администрации есть три причины придерживаться этой точки зрения: схожесть ситуаций в Сирии и в Ираке; страх, что после изгнания ИГИЛ наземным войскам иностранных государств придется надолго остаться в Сирии, выполняя миссию по стабилизации ситуации в стране, как этой было в Ираке; опасение, что коалиция наземных войск, даже во главе с неамериканскими отрядами, все равно потребует присутствия американских военных в Сирии.
Разница между ИГИЛ в Сирии и Ираке заключается в том, что в первом случае ее присутствие является полностью навязанным. Исламское государство не зародилось и не сформировалось в Сирии, как оно сформировалось в Ираке в недрах суннитского повстанческого движения, получив сначала название «Аль-Каида в Ираке». В период организованного американцами «стремительного продвижения» в Ираке силы местных суннитских племен стали главным фактором, приведшим к победе, которую в конечном итоге бездарно растратил премьер-министр Нури аль-Малики (Nouri al-Maliki). В Сирии ИГИЛ опирается на мятежные слои населения. Хотя коалиция наземных сил заинтересованных иностранных государств, несомненно, должна будет войти в Сирию, имея план стабилизации ситуации в стране, позволяющий сирийской оппозиции связаться с местными комитетами (в настоящее время подпольными), как только ИГИЛ будет нейтрализовано, жителям востока Сирии будет все равно, кем именно были их освободители, при условии, что среди них нет кровавого режима Асада.
Время имеет большое значение в вопросе уничтожения ИГИЛ на востоке Сирии и в предоставлении сирийской оппозиции возможности переместиться из Стамбула и Газиантепа в Ракку и Дейр-эз-Зор, чтобы помочь местным жителям создать надежную и эффективную администрацию. Тем не менее, тот факт, что администрация Обамы настаивает, чтобы главную роль в борьбе против ИГИЛ взяли на себя местные сирийские силы, тормозит прогресс. Официально администрация заявляет, что в Сирии необходимо сформировать переходный орган правления, который включал бы в себя существующие институты сирийского правительства, чтобы сирийская армия и повстанцы могли объединиться и двинуться на Ракку.
Если поставить решающую победу над ИГИЛ в Сирии в зависимость от формулы национального единства, выработанной на переговорах в Женеве, на практике это станет эквивалентом вычеркивания решающей победы из списка основных целей. С одной стороны, нет никаких сомнений в том, что Башар аль-Асад, виновный в совершении военных преступлений, сам по себе не может стать объединяющей фигурой. С другой стороны, Россия провела жестокую воздушную бомбовую кампанию, в определенные моменты коснувшуюся даже больниц, которая позволила организованным Ираном иностранным боевикам и ослабевшей армии Асада продвинуться под Алеппо.
Сейчас трудно сказать, как это продвижение повлияет на планы Асада, которому стоит отойти от дел ради объединения страны для борьбы с ИГИЛ. Если Москва не откажется от своей цели заставить Вашингтон сотрудничать с Асадом в борьбе против ИГИЛ — президент Владимир Путин, несомненно, представит этот шаг как славную победу России над стремлением Америки сменить режим в Сирии и навязать ей демократию — обещания о национальном единстве без Асада так и останутся пустыми разговорами.
В борьбе с ИГИЛ в Сирии крайне важно действовать быстро. Даже если эта кампания потребует участия в ней значительного числа американских военных, президент Обама, несомненно, сможет объяснить это американскому народу. И обосновать эту необходимость было бы гораздо проще, если бы ИГИЛ готовило теракты, подобные парижским, к примеру, в Сидер-Рапидс или Байлокси. Но, если существует такая вероятность, зачем дожидаться терактов?
Хотя сейчас кампания против ИГИЛ не нанесет существенного вреда дипломатическому процессу в Вене-Женеве, на который администрация Обамы сделала чрезвычайно крупную ставку, она, несомненно, внесет некоторую смуту. России, Ирану и режиму Асада, несомненно, очень не понравится введение сухопутных войск во главе с США для борьбы с ИГИЛ в Сирии. Все они считают процветание фальшивого халифа важнейшим условием реабилитации Асада, его коллеги по преступлениям. Хотя текущая пауза в интенсивных воздушных операциях России, возможно, отчасти была вызвана тем, что Путин, наконец, понял, что своими действиями он уничтожает авторитет своих западных апологетов и заявляет о начале новой холодной войны, решительная наземная операция против ИГИЛ может подвигнуть его к началу на западе Сирии новой кампании террора, подобной кампании в Чечне.
В настоящее время кампания во главе с США по борьбе с ИГИЛ действительно ведется в Сирии, и она опирается на готовность г-на Путина и его иранских и сирийских союзников защитить сирийских мирных граждан от массовых убийств. Если резня возобновится, нужно будет заставить российских пилотов столкнуться с наземными системами противовоздушной обороны, а вертолеты и военные базы режима Асада должны будут испытать на себе воздействие оружия, находящегося вне досягаемости их средств поражения. Стоит повторить: снизившиеся темпы операций России и режима, возможно, являются отражением фундаментального стратегического сдвига, который, тем не менее, направлен на укрепление позиций Асада и на то, чтобы заставить президента Обаму с ним сотрудничать. Между тем, массовые убийства скоро снова могут возобновиться. И никто — в первую очередь союзники Америки по НАТО — не сможет притворяться, что то, что происходит в Сирии, останется на территории Сирии, то есть что эту масштабную кампанию по терроризированию и истреблению людей можно каким-то образом сдержать.
Пока в Сирии установилось относительное затишье, цивилизованный мир должен заставить Асада и его союзников снять осаду и позволить представителям ООН доставить гуманитарную помощь туда, где в ней отчаянно нуждаются. Это главное. Сейчас крайне важно защитить сирийских мирных граждан — без этого дипломатический процесс попросту не будет иметь никакого смысла. Готовы ли Россия, Иран и Асад урегулировать конфликт дипломатическим путем? Их дальнейшие действия покажут.
Фредерик Хоф — старший научный сотрудник Центра по изучению Среднего Востока при Атлантическом совете.
