Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Балканские мусульмане в большинстве своем отличаются от маргинальных мусульманских иммигрантов в пригородах французских городов — они намного более уверены в себе и крепче стоят на ногах в социальном плане. Таким образом, они менее восприимчивы к радикальному исламизму. Между ними есть различия, но есть и общие черты. и все же потенциал для радикализации тамошних мусульман имеется.
До сих пор ислам на Балканах был открыт для мира и либерален. Интервью с политологом Ксавье Бугарелем (Xavier Bougarel).
Neue Zürcher Zeitung: Балканы сейчас, похоже, являются самым безопасным регионом Европы, если говорить об угрозе, исходящей от исламского террора.
Ксавье Бугарель: У меня тоже было такое ощущение, когда я во время терактов в Париже был в Сараево. Но нельзя забывать, что в Боснии тоже случались теракты, хотя и с меньшим количеством жертв. Тем не менее, опасность терактов существует и на Балканах.
— Однако это что-то новое.
— Тут надо понимать разницу. После войны в Боснии 1992-1995 годов случались нападения боснийцев на возвращенцев из Хорватии. Нападавшие во времена войны воевали вместе с иностранными моджахедами. Но это были локальные эпизоды. Новой является глобализация террористического «джихада». Его балканские участники родились, как правило, уже после югославской гражданской войны, но их предводители находятся под сильным влиянием той войны. В этом смысле вполне можно говорить как бы о ее продолжении. Балканы всегда очень остро реагировали на кризисные ситуации в прилегающих к Европе регионах. Вот и сейчас можно говорить именно об этом — я имею в виду миграционный кризис и конфронтацию между ЕС и Россией. Оба эти фактора отразились на ситуации на Балканах.
— Балканские мусульмане в большинстве своем отличаются от маргинальных мусульманских иммигрантов в пригородах французских городов — они намного более уверены в себе и крепче стоят на ногах в социальном плане. Таким образом, они менее восприимчивы к радикальному исламизму.
— Между ними есть различия, но есть и общие черты. Хотя в обоих случаях речь идет о меньшинствах, у балканских мусульман после ухода с этой территории Османской империи было 140 лет на то, чтобы привыкнуть к новому положению дел. К тому же после выхода Боснии и Косово из состава Югославии они перестали быть в этих странах меньшинством. В свою очередь, для мусульман в Западной Европе, переселившихся туда после Второй мировой войны из Алжира или Турции, статус меньшинства является «новинкой». Кроме того, после 1945 года коммунистические режимы на Балканах усиленно «поработали» над развитием светских государств, в связи с чем влияние ислама там ослабло. В новых странах, возникших после распада Югославии, ситуация в этом смысле осталась неизменной. Тем не менее, потенциал для радикализации тамошних мусульман имеется.
— Что вы имеете в виду?
— Верующие мусульмане внутри исламского населения Балкан по-прежнему составляют меньшинство. Однако эта группа развивается, становится более многообразной — практически так же, как в Западной Европе. Возникают новые, иногда опасные разновидности вроде воинственного салафизма. Его сторонники на Западе и на Балканах очень похожи друг на друга — это молодые люди из неблагополучных семей. На Балканах они происходят в основном из категорий населения с неопределенной национальной принадлежностью: в Болгарии это, например, помаки, в Македонии — торбеши. В Боснии, где большинство населения составляют боснийцы, джихадистами становятся в основном люди из диаспоры.
— Этому все активнее сопротивляются традиционные исламские общины. Их представители утверждают, что исповедуют «европейский ислам». Такие претензии с их стороны оправданны?
— Да, если они имеют в виду, что являются одновременно европейцами и мусульманами. Тем самым они подчеркивают законность пребывания мусульман на Балканах, которая была поставлена под сомнение в ходе войны сербской и хорватской сторонами.
Этот вид ислама можно назвать «европейским», если он, по меньшей мере, признает авторитет светского государства. Это, несомненно, является результатом коммунистической эпохи. В то же время не оправданны претензии на то, чтобы считать, что это – модель ислама для всей Европы, как утверждает бывший лидер боснийских мусульман Рейс Мустафа Черич (Reis Mustafa Ceric). Для этого недостает ни общин на Балканах, ни ресурсов, ни кадров. Кстати, следует обратить внимание на то, что во Франции проживает втрое больше мусульман, чем на Балканах.
— Между различными исламскими течениями существует конкуренция. У кого из них наилучшие шансы на успех?
— В коммунистические времена государство создало официальную мусульманскую общину, которой оно предоставило «монополию» на веру и которую строго контролировало. В 1990-х годах, после войны, в Боснии впервые вступили в конкуренцию с государством арабы и иранцы. Теперь уже единая община безуспешно выступала за запрет со стороны государства. В новом веке на Балканах усилилось также влияние Турции, которому способствовали американцы с целью создать противовес радикальным течениям с Ближнего Востока.
— Несмотря на расширение исламского «рынка», верующие в большинстве своем наверняка останутся верны традиционным общинам. Но при «работе с молодежью» последней более привлекательными кажутся мистические суфисткие или радикальные салафитские группы. Кроме того, у молодежи популярностью пользуются независимые проповедники, например, Сулейман Бугари (Sulejman Bugari), проповедующий в Сараево так называемый «ислам нового века» и причисляющий к его поклонникам, в частности, христиан.
— Однако большие изменения происходят в других местах. Во времена Югославии будущее духовенство училось в Египте и Сирии, а теперь студенты ездят в Саудовскую Аравию или Кувейт, где сталкиваются с пиетистским салафизмом. Это течение хотя и более закрыто и отдалено от политики, зато крайне консервативно. Это будет иметь последствия для общества, в том числе и для положения женщин в нем. Но повторю: эти изменения коснутся лишь меньшинства, но не большинства светских балканских мусульман. «Новой исламизации Балкан», о которой часто говорят, на самом деле нет.
— Большое количество одетых в хиджаб женщин на улицах Сараево или Приштины заставляет, однако, предполагать обратное: радикализация уже состоялась.
— Да, но это впечатление основывается на чисто внешних проявлениях. Во-первых, исламу — равно как и христианству — после краха коммунистического строя больше не приходится скрываться. Он стал заметен и является теперь частью повседневной культуры. Что касается хиджаба, то он на Балканах практически не считается признаком смиренности — его теперь носят, в частности, представительницы новой политической и экономической элиты. Он является в большей степени атрибутом класса общества, к которому относится женщина, а не атрибутом религии.
— Вместе с тем, на Балканах теперь существует и политический ислам. В этой связи можно упомянуть основанную в 1990 году боснийцем Алией Изетбеговичем (Alija Izetbegovic) Партию демократического действия, во главе которой теперь стоит его сын Бакир.
— Партия демократического действия была исламской лишь до 2000 года. Потом же по настоянию США исламисты были маргинализированы. Кроме того, после смерти Алии в 2003 году влияние партии еще более ослабло, и ведущую роль в ней постепенно стали играть бывшие коммунисты.
— Как вы в таком случае объясните тесные связи партии с турецкой Партией справедливости и развития (ПСР), которая как раз является моделью политического ислама? ПСР открыто поставляет оружие своей боснийской «сестре», а та, в свою очередь, была в восторге от победы Эрдогана на выборах.
— Я в этом вижу в меньшей степени идеологическое влияние, нежели геополитическую игру, в ходе которой турки стремятся стать покровителями боснийцев. Кроме того — и это еще важнее, — обе партии поддерживают активные экономические связи. И политика с экономикой при этом важнее, чем идеология и религия.
— В отличие от Боснии, в Косово политическая элита является светской, но при этом воинственной, и борется против любых проявлений исламизма. Тем не менее, именно эта страна является на всех Балканах главным «экспортером» джихадистов в пересчете на количество жителей. Как это сочетается между собой?
— Тут, пожалуй, важной частью проблемы являются репрессии. В Боснии радикальные общины — если они не склонны к насилию — обитают, главным образом, в отдаленных, покинутых сербами деревнях и живут, по сути, в своей, исламистской утопии. У них есть собственное пространство для жизни. В Косово же исламистов преследуют и вынуждают уходить в подполье.
— Как диаспоры в Западной Европе, Турции и Америке влияют на последователей ислама, остающихся на Балканах?
— Важную роль играют денежные переводы. Эти средства идут на строительство мечетей и гуманитарные нужды. До сих пор догматическое влияние общин из-за рубежа не играло важной роли. Однако ситуация постепенно меняется. На Западе есть ряд известных мусульман, которые открыто проповедуют свою веру и поддерживают тесные связи с исторической родиной. Они могли бы сыграть существенную роль в модернизации ислама на Балканах. С другой стороны, в зарубежных диаспорах есть и маргинальные, радикальные мусульмане, на которые официальные общины повлиять не в силах. Обе эти группы стараются усилить собственное влияние на Балканах. В каком направлении станет в итоге развиваться балканский ислам, пока не ясно.
Небольшой экскурс в историю ислама на Балканах
Около трети из 22 миллионов жителей западной части Балкан составляют мусульмане. Их общим наследием является толерантный суннитский ислам, уходящий корнями в османские завоевания после XIV века, главным мотивом которых была не исламизация, а захват новых территорий. Около 1500 года значительная часть полуострова оказалась во власти султана. После обращения в ислам, достигшего своего апогея в XVII веке, местные жители-подданные султана освобождались от поголовного налога и получали возможности для социального роста. Насильное обращение людей в ислам было скорее исключением из правила — не в последнюю очередь, потому что султан был заинтересован в налогах с христиан. После ухода османцев незадолго до Первой мировой войны положение мусульман резко ухудшилось. При социализме религия стала личным делом каждого гражданина, но находилась при этом под контролем государства. После гражданской войны и распада Югославии в 1990-х годах, напротив, началась политизация религии. С тех пор вновь вошли в моду религиозные взгляды, хотя духовной базой они являются для меньшинства населения.
Политолог и историй Ксавье Бугарель преподает в Центре Марка Блоха (Centre Marc Bloch) в Берлине.
— Что вы имеете в виду?
— Верующие мусульмане внутри исламского населения Балкан по-прежнему составляют меньшинство. Однако эта группа развивается, становится более многообразной — практически так же, как в Западной Европе. Возникают новые, иногда опасные разновидности вроде воинственного салафизма. Его сторонники на Западе и на Балканах очень похожи друг на друга — это молодые люди из неблагополучных семей. На Балканах они происходят в основном из категорий населения с неопределенной национальной принадлежностью: в Болгарии это, например, помаки, в Македонии — торбеши. В Боснии, где большинство населения составляют боснийцы, джихадистами становятся в основном люди из диаспоры.
— Этому все активнее сопротивляются традиционные исламские общины. Их представители утверждают, что исповедуют «европейский ислам». Такие претензии с их стороны оправданны?
— Да, если они имеют в виду, что являются одновременно европейцами и мусульманами. Тем самым они подчеркивают законность пребывания мусульман на Балканах, которая была поставлена под сомнение в ходе войны сербской и хорватской сторонами.
Этот вид ислама можно назвать «европейским», если он, по меньшей мере, признает авторитет светского государства. Это, несомненно, является результатом коммунистической эпохи. В то же время не оправданны претензии на то, чтобы считать, что это – модель ислама для всей Европы, как утверждает бывший лидер боснийских мусульман Рейс Мустафа Черич (Reis Mustafa Ceric). Для этого недостает ни общин на Балканах, ни ресурсов, ни кадров. Кстати, следует обратить внимание на то, что во Франции проживает втрое больше мусульман, чем на Балканах.
— Между различными исламскими течениями существует конкуренция. У кого из них наилучшие шансы на успех?
— В коммунистические времена государство создало официальную мусульманскую общину, которой оно предоставило «монополию» на веру и которую строго контролировало. В 1990-х годах, после войны, в Боснии впервые вступили в конкуренцию с государством арабы и иранцы. Теперь уже единая община безуспешно выступала за запрет со стороны государства. В новом веке на Балканах усилилось также влияние Турции, которому способствовали американцы с целью создать противовес радикальным течениям с Ближнего Востока.
— Несмотря на расширение исламского «рынка», верующие в большинстве своем наверняка останутся верны традиционным общинам. Но при «работе с молодежью» последней более привлекательными кажутся мистические суфисткие или радикальные салафитские группы. Кроме того, у молодежи популярностью пользуются независимые проповедники, например, Сулейман Бугари (Sulejman Bugari), проповедующий в Сараево так называемый «ислам нового века» и причисляющий к его поклонникам, в частности, христиан.
— Однако большие изменения происходят в других местах. Во времена Югославии будущее духовенство училось в Египте и Сирии, а теперь студенты ездят в Саудовскую Аравию или Кувейт, где сталкиваются с пиетистским салафизмом. Это течение хотя и более закрыто и отдалено от политики, зато крайне консервативно. Это будет иметь последствия для общества, в том числе и для положения женщин в нем. Но повторю: эти изменения коснутся лишь меньшинства, но не большинства светских балканских мусульман. «Новой исламизации Балкан», о которой часто говорят, на самом деле нет.
— Большое количество одетых в хиджаб женщин на улицах Сараево или Приштины заставляет, однако, предполагать обратное: радикализация уже состоялась.
— Да, но это впечатление основывается на чисто внешних проявлениях. Во-первых, исламу — равно как и христианству — после краха коммунистического строя больше не приходится скрываться. Он стал заметен и является теперь частью повседневной культуры. Что касается хиджаба, то он на Балканах практически не считается признаком смиренности — его теперь носят, в частности, представительницы новой политической и экономической элиты. Он является в большей степени атрибутом класса общества, к которому относится женщина, а не атрибутом религии.
— Вместе с тем, на Балканах теперь существует и политический ислам. В этой связи можно упомянуть основанную в 1990 году боснийцем Алией Изетбеговичем (Alija Izetbegovic) Партию демократического действия, во главе которой теперь стоит его сын Бакир.
— Партия демократического действия была исламской лишь до 2000 года. Потом же по настоянию США исламисты были маргинализированы. Кроме того, после смерти Алии в 2003 году влияние партии еще более ослабло, и ведущую роль в ней постепенно стали играть бывшие коммунисты.
— Как вы в таком случае объясните тесные связи партии с турецкой Партией справедливости и развития (ПСР), которая как раз является моделью политического ислама? ПСР открыто поставляет оружие своей боснийской «сестре», а та, в свою очередь, была в восторге от победы Эрдогана на выборах.
— Я в этом вижу в меньшей степени идеологическое влияние, нежели геополитическую игру, в ходе которой турки стремятся стать покровителями боснийцев. Кроме того — и это еще важнее, — обе партии поддерживают активные экономические связи. И политика с экономикой при этом важнее, чем идеология и религия.
— В отличие от Боснии, в Косово политическая элита является светской, но при этом воинственной, и борется против любых проявлений исламизма. Тем не менее, именно эта страна является на всех Балканах главным «экспортером» джихадистов в пересчете на количество жителей. Как это сочетается между собой?
— Тут, пожалуй, важной частью проблемы являются репрессии. В Боснии радикальные общины — если они не склонны к насилию — обитают, главным образом, в отдаленных, покинутых сербами деревнях и живут, по сути, в своей, исламистской утопии. У них есть собственное пространство для жизни. В Косово же исламистов преследуют и вынуждают уходить в подполье.
— Как диаспоры в Западной Европе, Турции и Америке влияют на последователей ислама, остающихся на Балканах?
— Важную роль играют денежные переводы. Эти средства идут на строительство мечетей и гуманитарные нужды. До сих пор догматическое влияние общин из-за рубежа не играло важной роли. Однако ситуация постепенно меняется. На Западе есть ряд известных мусульман, которые открыто проповедуют свою веру и поддерживают тесные связи с исторической родиной. Они могли бы сыграть существенную роль в модернизации ислама на Балканах. С другой стороны, в зарубежных диаспорах есть и маргинальные, радикальные мусульмане, на которые официальные общины повлиять не в силах. Обе эти группы стараются усилить собственное влияние на Балканах. В каком направлении станет в итоге развиваться балканский ислам, пока не ясно.
Небольшой экскурс в историю ислама на Балканах
Около трети из 22 миллионов жителей западной части Балкан составляют мусульмане. Их общим наследием является толерантный суннитский ислам, уходящий корнями в османские завоевания после XIV века, главным мотивом которых была не исламизация, а захват новых территорий. Около 1500 года значительная часть полуострова оказалась во власти султана. После обращения в ислам, достигшего своего апогея в XVII веке, местные жители-подданные султана освобождались от поголовного налога и получали возможности для социального роста. Насильное обращение людей в ислам было скорее исключением из правила — не в последнюю очередь, потому что султан был заинтересован в налогах с христиан. После ухода османцев незадолго до Первой мировой войны положение мусульман резко ухудшилось. При социализме религия стала личным делом каждого гражданина, но находилась при этом под контролем государства. После гражданской войны и распада Югославии в 1990-х годах, напротив, началась политизация религии. С тех пор вновь вошли в моду религиозные взгляды, хотя духовной базой они являются для меньшинства населения.
Политолог и историй Ксавье Бугарель преподает в Центре Марка Блоха (Centre Marc Bloch) в Берлине.
