Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Европейская комиссия по борьбе с расизмом и нетерпимостью, орган Совета Европы, обнародовала доклад с осуждением «значительного увеличения числа призывов к ненависти и случаев агрессии по причине расизма и нетерпимости» во Франции. Как создавался этот доклад (по чьему заказу, каким образом, с какой целью…)? Каково его содержание?
Во Вторник Совет Европы выпустил доклад с критикой повального расизма во Франции, однако нынешнее состояние французского общества и его проблемы заслуживают куда более тонкой градации.
Atlantico: Европейская комиссия по борьбе с расизмом и нетерпимостью, орган Совета Европы, обнародовала во вторник доклад с осуждением «значительного увеличения числа призывов к ненависти и случаев агрессии по причине расизма и нетерпимости» во Франции. Как создавался этот доклад (по чьему заказу, каким образом, с какой целью…)? Каково его содержание?
Гилен Шеврие: Публикация отчета говорит об обеспокоенности экспертов Совета Европы распространением во Франции расистской риторики (в том числе среди политиков) и «увеличением числа случаев агрессии на почве расизма, антисемитизма и исламофобии». Речь здесь идет об общем заключении, что перекликается с определенными данными вроде увеличения числа случаев «расистской агрессии» на 14% с 2012 по 2014 год, по данным Министерства внутренних дел Франции (рост нападений на почве антисемитизма составил 36%).
Отмечается, что эксперты Европейской комиссии по борьбе с расизмом и нетерпимостью указывают также на гомофобию и дискриминацию в отношении цыган. Как бы то ни было, необходимо внимательнее ко всему присмотреться, а не хвататься за эту возможность, чтобы увязать доклад с ситуацией во Франции, особенно после терактов. При чтении доклада взгляд привлекает целый ряд случаев подмены понятий, на которые нужно указать, если мы действительно хотим разобраться с тем, что нужно вынести для себя из него. Это тем важнее, что его положения, по всей видимости, весьма отдалены от нашей республиканской модели, которая все еще кажется чуждой этим экспертам.
Выводы этой комиссии были обнародованы в весьма деликатный момент: сейчас Францию как никогда активно критикуют изнутри за режим чрезвычайного положения, а значительная часть наиболее левацки настроенных членов Соцпартии кричит, что меры по лишению гражданства — проявление расизма. Причем все выносится вне контекста кровавых ноябрьских терактов. Работа комиссии, кстати говоря, была завершена 18 июня 2015 года. В любом случае, доклад пришелся очень некстати.
По всей видимости, его главная цель — надавить на французские власти, потому что те не собираются ратифицировать составленный комиссией протокол о «всеобщем запрете» дискриминации, который, по ее мнению, играет важнейшую роль в борьбе с расизмом и нетерпимостью.
Особый упор в нем делается на осуждении расизма, который ставится на один уровень с гомофобией и трансфобией. Посягательства на права ЛГБТ рассматривается как «красная линия». Там отмечается, что расизм и гомофобия представляют собой «отягчающее обстоятельство в любом обычном уголовном преступлении». Это понятие вводится в связи с «расисткой и гомо/трансфобской преступностью», причем гомофобия и трансфобия приравниваются к преступлениям уровня агрессии или даже убийства. Дискриминация на почве сексуальной ориентации наказуема во Франции по закону, но это все равно не преступление. Продвигаться дальше в логике этого доклада было бы уже чересчур. Путаница между преступлением и правонарушением тут совершенно неуместна, потому что полностью оторвана от последствий недавних терактов и всего связанного с ними, вроде роста случаев антимусульманской и антисемитской агрессии. Речь идет о самых тяжелых случаях, от пыток до убийств. Евреи стали жертвами терактов именно потому, что были евреями.
Этот доклад представляется мне тенденциозными и несколько оторванным от действительности. Но он легко позволяет воспользоваться им в тех или иных целях, что не замедлили сделать некоторые французские СМИ. Кроме того, в основе доклада лежат такие мотивы, которые должны бы подтолкнуть Совет Европы к тому, чтобы задать вопросы этой комиссии.
— В Докладе упоминается, как, собственно говоря, расистская агрессия, так и «разжигание ненависти». В результате он смешивает в одно слова и поступки. Но разве можно так просто проигнорировать важнейшую юридическую разницу между двумя этими понятиями?
— В докладе говорится о «всеобщем запрете дискриминации», а в число жертв вперемешку записывают всех: мусульман, евреев, гомосексуалистов, транссексуалов, цыган… Подобное отсутствие иерархической структуры создает путаницу между «расисткой агрессией» и «разжиганием ненависти», «поступками» и «словами». Закрепление подобного однообразного подхода может привести к излишне широкому запрету и стать посягательством на предоставляемые нашей демократией права. Во Франции в законе четко различаются оскорбление, клевета, провокация, агрессия и дискриминация (с соответствующей градацией наказания), проводится черта между преступлением и правонарушением. В докладе же ничего этого не учитывается. Наоборот, он создает путаницу, прикрываясь очень далекими от права понятиями, отталкивается лишь от одной идеологии.
Эта группа предлагает принять «уголовные меры борьбы с преступлениями на почве ненависти (…): публичное выражение идеологии превосходства какой-либо группы людей, формирование выступающей за расизм группы, управление ей, поддержка или участие в ее деятельности».
Понятие «преступление на почве ненависти» требует юридического прояснения в этой каше, где все сваливается в одну кучу. Все это связано с явным стремлением авторов любой ценой поставить на один уровень «расизм», «разжигание ненависти», «преступление» и «борьбу с дискриминацией в связи с сексуальной ориентацией», чтобы в конечном итоге объединить все в туманном понятии «преступление на почве ненависти». Юридическое признание такого понятия, в котором концепция преступления ставится на один уровень с чувством, может привести лишь к опасной путанице и ущемлению свобод. Расширение понятия «преступления» на все формы дискриминации является вовсе не решением всех проблем, а опасной обманкой. Проводить работу против расизма, антисемитизма, дискриминации, гомофобии и прочего, безусловно, очень важно, но для этого нужно ясное видение, четкое понимание того, что является правонарушением, а что преступлением. Нельзя терять это из вида, прикрываться иллюзией того, что введенное любой ценой наказание может решить все проблемы.
— Кроме того, разве доклад не плодит контрпродуктивное смешение понятий, приравнивая к расизму гораздо более полемические понятия вроде исламофобии или гомо/трансфобии? Как именно? Эти ошибки эквивалентны или хотя бы сравнимы?
— Если внимательно присмотреться к объяснениям в докладе, можно легко выявить суть проблемы: «Разжигание ненависти набирает обороты (…) в связи с массовыми демонстрациями национальных масштабов, которые проводят общественные ассоциации. Это относится к некоторым участникам демонстраций во время принятия закона о возможности заключения брака лицами одного пола. На них звучали исполненные нетерпимости заявления и позиции в отношении либеральных групп, в частности ЛГБТ».
Если бы мы последовали рекомендациям этого доклада, если бы Франция ратифицировала протокол этой комиссии, это означало бы ограничения свободы слова в обществе и серьезнейшие посягательства на свободу мысли вне зависимости от того, согласны ли мы с мнением демонстрантов или нет (во время их собраний действительно был отмечен ряд заслуживающих порицания поступков). В демонстрациях участвовала, например, бывший министр Франсуа Миттерана Жеоржина Дюфуа, но ее никак нельзя обвинить в гомофобии или трансфобии, которую авторы доклада считают расистским преступлением. Несогласие с однополыми браками вовсе не означало, что демонстранты обязательно были гомофобами.
В докладе ссылаются на постановление о ношении вуали в школе и настаивают на том, что мусульманки не должны подвергаться такой дискриминации. Однако авторы явно не задумываются о том, что вуаль может быть выражением общинной изоляции, которая означает риск посягательств на свободу, свободный выбор каждого. В немецком городе Вупперталь молодые радикальные исламисты устроили собственную «полицию шариата». Представители это частной и незаконной «полиции» ходят по городу в поисках тех, кто пьет спиртное или играет в азартные игры. Девушкам, которые им попадаются, «предлагают» остаться дома… Юные салафиты превратили целый городской район в «зону шариата». Причем появление такого частного религиозного ополчения — вовсе не отдельный случай, потому что в Бонне группа молодых людей пыталась заставить мусульманскую женщину носить вуаль… А одного парня избили за распитие спиртного. В Лондоне частная полиция того же рода наводит порядок в общине… В Англии позволили сформировать исламистские суды под прикрытием религиозной свободы. Там формируется некий ограниченный шариат. В его рамках применение исламского закона не подразумевает забрасывания камнями и прочих предусмотренных по Корану телесных наказаний, но это не касается подчинения женщин патриархальному строю и нравственной агрессии. Допускаются любые нефизические меры за завесой коммунитаристского молчания. Все эти тенденции, которых, кстати, не существует во Франции, связаны с приоритетом защиты свободы вероисповедания, который может повлечь за собой ущемление прав и свобод. Но разве кто-то об этом говорит?
В докладе в объяснение дискриминации приводится такое спорное понятие как «исламофобия». Экспертам следовало бы подумать о том, что этот термин явно используется для запрета малейшей критики религии, особенно на фоне вопросов по поводу интеграции ислама во Франции и того, что сами представители мусульман анализируют священные тексты и призывают к их модернизации. В этом они оставляют далеко позади близорукий отчет.
Этот доклад вызывает весьма неприятные чувства. Францию обвиняют в расизме при том, что ей само, по сути, объявили войну. Но она является демократической республикой, и поэтому в ней не возникло вспышки антимусульманских настроений. Разумеется, фактов антимусульманского поведения стало несколько больше, однако речь идет по большей части о резких заявлениях в социальных сетях и оскорблениях. С этим, разумеется, нужно бороться, но это не значит, что нужно все приравнять к преступлению. А с учетом того, что все террористы прикрываются исламом, это похоже на чудо. Вероятно, все объясняется приверженностью Франции принципу равенства, который подразумевает смешение культур и противодействует риску. Комиссия должна была бы это оценить.
— Не выходит ли, что утверждения о росте «нетерпимости» во Франции топит частные тенденции в общем контексте, чтобы скрыть их значимость (французские мусульмане убивают евреев, тогда как «исламофобия» и «гомофобия» обычно сводятся лишь к оскорблениям в соцсетях…)?
— В докладе требуется расширить «статистику по преступлениям на почве расизма, гомофобии и трансфобии» «законодательными мерами по сбору данных в сфере равенства». Это означает сбор этнических данных, что полностью противоречит духу Французской Республики и ее светского общества, равенству людей перед законом вне зависимости от их происхождения, цвета кожи и веры. Все это говорит о непонимании нашего общества, стремлении навязать ему правила англосаксонской модели мультикультурализма через признание особого статуса «уязвимых групп»: все это лишь ведет к юридическому признанию различий.
Такой подход к борьбе с дискриминацией, расизмом и антисемитизмом никогда ничего не решал. Доминирующий мультикультурализм лишь скрывает проблемы за разделением общин и поднимает стены между гражданами в зависимости от их различий. Это очень далеко от смешения культур и открытости к другим людям, к чему стремится наша республика.
Комиссия дает две рекомендации французским властям. Первая касается «эффективной борьбы с преобладанием расовых, гомофобских и трансфобских стереотипов для лучшего разрешения конкретных вопросов, которые поднимает совместное существование в межкультурном мире». Здесь опять возникает путаница между мультикультурной моделью и борьбой с дискриминацией на основе сексуальной ориентации. Вторая рекомендация касается признания цыган как уязвимой группы, что должно предоставить им права во всех обстоятельствах. Здесь в глаза бросается противоречие между признанием уязвимой группы (коммунитарная логика меньшинств) с требованием прав в рамках общества, которые могут быть лишь частью неотчуждаемых личных прав человека (только они способны стать гарантом его свободы). Этот доклад явно нацелен на продвижение общинного самосознания и обходит стороной важнейшие проблемы нашего общества (вроде роста радикальных настроений), которым следовало бы уделить самое пристальное внимание.
Гилен Шеврие — доктор исторических наук, преподаватель, консультант.
Этот доклад представляется мне тенденциозными и несколько оторванным от действительности. Но он легко позволяет воспользоваться им в тех или иных целях, что не замедлили сделать некоторые французские СМИ. Кроме того, в основе доклада лежат такие мотивы, которые должны бы подтолкнуть Совет Европы к тому, чтобы задать вопросы этой комиссии.
— В Докладе упоминается, как, собственно говоря, расистская агрессия, так и «разжигание ненависти». В результате он смешивает в одно слова и поступки. Но разве можно так просто проигнорировать важнейшую юридическую разницу между двумя этими понятиями?
— В докладе говорится о «всеобщем запрете дискриминации», а в число жертв вперемешку записывают всех: мусульман, евреев, гомосексуалистов, транссексуалов, цыган… Подобное отсутствие иерархической структуры создает путаницу между «расисткой агрессией» и «разжиганием ненависти», «поступками» и «словами». Закрепление подобного однообразного подхода может привести к излишне широкому запрету и стать посягательством на предоставляемые нашей демократией права. Во Франции в законе четко различаются оскорбление, клевета, провокация, агрессия и дискриминация (с соответствующей градацией наказания), проводится черта между преступлением и правонарушением. В докладе же ничего этого не учитывается. Наоборот, он создает путаницу, прикрываясь очень далекими от права понятиями, отталкивается лишь от одной идеологии.
Эта группа предлагает принять «уголовные меры борьбы с преступлениями на почве ненависти (…): публичное выражение идеологии превосходства какой-либо группы людей, формирование выступающей за расизм группы, управление ей, поддержка или участие в ее деятельности».
Понятие «преступление на почве ненависти» требует юридического прояснения в этой каше, где все сваливается в одну кучу. Все это связано с явным стремлением авторов любой ценой поставить на один уровень «расизм», «разжигание ненависти», «преступление» и «борьбу с дискриминацией в связи с сексуальной ориентацией», чтобы в конечном итоге объединить все в туманном понятии «преступление на почве ненависти». Юридическое признание такого понятия, в котором концепция преступления ставится на один уровень с чувством, может привести лишь к опасной путанице и ущемлению свобод. Расширение понятия «преступления» на все формы дискриминации является вовсе не решением всех проблем, а опасной обманкой. Проводить работу против расизма, антисемитизма, дискриминации, гомофобии и прочего, безусловно, очень важно, но для этого нужно ясное видение, четкое понимание того, что является правонарушением, а что преступлением. Нельзя терять это из вида, прикрываться иллюзией того, что введенное любой ценой наказание может решить все проблемы.
— Кроме того, разве доклад не плодит контрпродуктивное смешение понятий, приравнивая к расизму гораздо более полемические понятия вроде исламофобии или гомо/трансфобии? Как именно? Эти ошибки эквивалентны или хотя бы сравнимы?
— Если внимательно присмотреться к объяснениям в докладе, можно легко выявить суть проблемы: «Разжигание ненависти набирает обороты (…) в связи с массовыми демонстрациями национальных масштабов, которые проводят общественные ассоциации. Это относится к некоторым участникам демонстраций во время принятия закона о возможности заключения брака лицами одного пола. На них звучали исполненные нетерпимости заявления и позиции в отношении либеральных групп, в частности ЛГБТ».
Если бы мы последовали рекомендациям этого доклада, если бы Франция ратифицировала протокол этой комиссии, это означало бы ограничения свободы слова в обществе и серьезнейшие посягательства на свободу мысли вне зависимости от того, согласны ли мы с мнением демонстрантов или нет (во время их собраний действительно был отмечен ряд заслуживающих порицания поступков). В демонстрациях участвовала, например, бывший министр Франсуа Миттерана Жеоржина Дюфуа, но ее никак нельзя обвинить в гомофобии или трансфобии, которую авторы доклада считают расистским преступлением. Несогласие с однополыми браками вовсе не означало, что демонстранты обязательно были гомофобами.
В докладе ссылаются на постановление о ношении вуали в школе и настаивают на том, что мусульманки не должны подвергаться такой дискриминации. Однако авторы явно не задумываются о том, что вуаль может быть выражением общинной изоляции, которая означает риск посягательств на свободу, свободный выбор каждого. В немецком городе Вупперталь молодые радикальные исламисты устроили собственную «полицию шариата». Представители это частной и незаконной «полиции» ходят по городу в поисках тех, кто пьет спиртное или играет в азартные игры. Девушкам, которые им попадаются, «предлагают» остаться дома… Юные салафиты превратили целый городской район в «зону шариата». Причем появление такого частного религиозного ополчения — вовсе не отдельный случай, потому что в Бонне группа молодых людей пыталась заставить мусульманскую женщину носить вуаль… А одного парня избили за распитие спиртного. В Лондоне частная полиция того же рода наводит порядок в общине… В Англии позволили сформировать исламистские суды под прикрытием религиозной свободы. Там формируется некий ограниченный шариат. В его рамках применение исламского закона не подразумевает забрасывания камнями и прочих предусмотренных по Корану телесных наказаний, но это не касается подчинения женщин патриархальному строю и нравственной агрессии. Допускаются любые нефизические меры за завесой коммунитаристского молчания. Все эти тенденции, которых, кстати, не существует во Франции, связаны с приоритетом защиты свободы вероисповедания, который может повлечь за собой ущемление прав и свобод. Но разве кто-то об этом говорит?
В докладе в объяснение дискриминации приводится такое спорное понятие как «исламофобия». Экспертам следовало бы подумать о том, что этот термин явно используется для запрета малейшей критики религии, особенно на фоне вопросов по поводу интеграции ислама во Франции и того, что сами представители мусульман анализируют священные тексты и призывают к их модернизации. В этом они оставляют далеко позади близорукий отчет.
Этот доклад вызывает весьма неприятные чувства. Францию обвиняют в расизме при том, что ей само, по сути, объявили войну. Но она является демократической республикой, и поэтому в ней не возникло вспышки антимусульманских настроений. Разумеется, фактов антимусульманского поведения стало несколько больше, однако речь идет по большей части о резких заявлениях в социальных сетях и оскорблениях. С этим, разумеется, нужно бороться, но это не значит, что нужно все приравнять к преступлению. А с учетом того, что все террористы прикрываются исламом, это похоже на чудо. Вероятно, все объясняется приверженностью Франции принципу равенства, который подразумевает смешение культур и противодействует риску. Комиссия должна была бы это оценить.
— Не выходит ли, что утверждения о росте «нетерпимости» во Франции топит частные тенденции в общем контексте, чтобы скрыть их значимость (французские мусульмане убивают евреев, тогда как «исламофобия» и «гомофобия» обычно сводятся лишь к оскорблениям в соцсетях…)?
— В докладе требуется расширить «статистику по преступлениям на почве расизма, гомофобии и трансфобии» «законодательными мерами по сбору данных в сфере равенства». Это означает сбор этнических данных, что полностью противоречит духу Французской Республики и ее светского общества, равенству людей перед законом вне зависимости от их происхождения, цвета кожи и веры. Все это говорит о непонимании нашего общества, стремлении навязать ему правила англосаксонской модели мультикультурализма через признание особого статуса «уязвимых групп»: все это лишь ведет к юридическому признанию различий.
Такой подход к борьбе с дискриминацией, расизмом и антисемитизмом никогда ничего не решал. Доминирующий мультикультурализм лишь скрывает проблемы за разделением общин и поднимает стены между гражданами в зависимости от их различий. Это очень далеко от смешения культур и открытости к другим людям, к чему стремится наша республика.
Комиссия дает две рекомендации французским властям. Первая касается «эффективной борьбы с преобладанием расовых, гомофобских и трансфобских стереотипов для лучшего разрешения конкретных вопросов, которые поднимает совместное существование в межкультурном мире». Здесь опять возникает путаница между мультикультурной моделью и борьбой с дискриминацией на основе сексуальной ориентации. Вторая рекомендация касается признания цыган как уязвимой группы, что должно предоставить им права во всех обстоятельствах. Здесь в глаза бросается противоречие между признанием уязвимой группы (коммунитарная логика меньшинств) с требованием прав в рамках общества, которые могут быть лишь частью неотчуждаемых личных прав человека (только они способны стать гарантом его свободы). Этот доклад явно нацелен на продвижение общинного самосознания и обходит стороной важнейшие проблемы нашего общества (вроде роста радикальных настроений), которым следовало бы уделить самое пристальное внимание.
Гилен Шеврие — доктор исторических наук, преподаватель, консультант.
