Спустя два года после того, как в ходе Второй мировой войны был разрушен Ковентри, чувство солидарности со Сталинградом, который постигла тяжелейшая участь, заставила женские организации установить контакты с этим русским городом. Возникли узы дружбы, пережившие самые трудные периоды холодной войны.
Под кольцевой дорогой к северу от городского центра Ковентри есть несколько настенных росписей. На них нарисованы руки, протянувшиеся друг к другу через океан. Когда-то яркие и живые рисунки поблекли, покрылись потеками от воды и голубиным пометом. На грязном бетонном столбе на поцарапанной и выцветшей табличке до сих пор можно увидеть надпись, объясняющую, что это такое. Это Волгоградская площадь, получившая свое название в 1972 году, когда заместитель мэра Волгограда, прежде носившего название Сталинград, приехал сюда с миссией мира и примирения.
На одном российском вебсайте о Волгоградской площади по-прежнему пишут как о «приятном зеленом месте со скамейками и фонтанами». Однако возникает стойкое чувство, что у российских посетителей ее сегодняшнее состояние вызвало бы такое мощное негодование, что отношения между побратимами были бы разрушены навсегда.
Если хотите, площадь можно назвать мрачным памятником самой идее городов-побратимов. Большинство из 26 побратимов Ковентри даже не удостоились сомнительной чести получить кусок бетонной мостовой своего имени под эстакадой автомагистрали. По всей Европе эти отношения между городами-побратимами ветшают, а некоторые даже разрывают официальные контакты. Одним из таких городов стал Донкастер, где в 2009 году «самый славный супермэр» Питер Дэвис (Peter Davies) отправил в мусорную корзину соглашения с пятью городами-побратимами в Китае, Франции, Германии, Польше и США, чтобы сэкономить, как он заявил, четыре тысячи фунтов стерлингов в год.
Но серьезнее другое. Иногда попытки отказа от соглашений между городами-побратимами предпринимаются как выражение недовольства неприятными политическими режимами. Милан в 2012 году разорвал побратимские отношения с Санкт-Петербургом, когда город принял гомофобский закон против «пропаганды гомосексуализма» среди несовершеннолетних.
Дебаты на эту тему ведутся и в других городах, таких, как Лос-Анджелес. По всей Европе до сих пор действует примерно 40 тысяч соглашений между городами-побратимами, но даже когда они не вызывают особых споров и противоречий, их зачастую считают в лучшем случае ненужными, а в худшем — дорогостоящей причудой местных политиков. Как сказал Питер Дэвис после отказа от соглашений, «идея об утрате культурных связей это бред. От этих поездок пользу получает чуть больше десятка человек. Я понимаю, что это появилось из альтруистских побуждений после войны, но сейчас это просто увеселительные поездки за счет налогоплательщиков».
Но неужели при правильном отношении побратимство городов не может оказывать влияние и приносить людям выгоду, о которой они не подозревают?
В Ковентри идея о побратимстве появилась на следующий день после самой страшной ночи в его истории, 14 ноября 1940 года. После 12 часов немецких бомбардировок, в результате которых 554 человека погибло, а три четверти домов в центре города было разрушено, настоятель кафедрального собора Ричард Говард (Richard Howard) написал на обгоревшей задней стене разрушенного храма: «Отче, прости».
«В то время это было чем-то вроде возгласа изумленного неверия», — говорит местный композитор и деятель искусств Дерек Нисбет (Derek Nisbet), активно участвующий в движении породненных городов.
В Рождество Говард пошел дальше и объявил по радио, что после войны он будет сотрудничать с бывшими врагами, дабы «построить более добрый, более христианский мир». Это привело к созданию побратимских отношений с немецкими городами, разрушенными в ходе бомбардировок союзников — Килем (1947 год) и Дрезденом (1956 год). Но еще до этого у Ковентри уже был первый в мире город-побратим: Сталинград.
В 1942 году Сталинграду грозило полное уничтожение в ходе самого страшного сражения во Второй мировой войне. В Ковентри возникло мощное движение левых сил, агитировавшее Британию за увеличение помощи Советскому Союзу. Внучка тогдашнего мэра Эмили Смит (Emily Smith) Маргарет вспоминает, что ее бабушка получала петиции от коммунистов, призывавших к открытию Второго фронта. Как будто Черчилль со своими генералами послушал бы мэра-лейбориста из английской провинции, к тому же женщину.
Но город сам предпринял немалые усилия для отправки помощи. Один раз 830 человек заплатили по шесть пенсов каждый, чтобы поставить подпись на скатерти, которую затем послали в Сталинград с посланием: «Маленькая помощь лучше большого сочувствия».
«Похоже, что группа женщин в Ковентри посмотрела на карту и увидела, что Сталинград такой же по размеру, как их город, и что там тоже делают трактора, — говорит Нисбет. — Так что это было взаимное чувство доброжелательности».
Ведя свою собственную борьбу за выживание, которой занималась вся Британия, население Ковентри собрало 4 516 фунтов на покупку рентгеновских аппаратов для Красной Армии. По нынешним ценам это примерно 203 тысячи фунтов. В сборе денег участвовали даже дети.
«Мне было около девяти лет, — рассказывает Смит, — и у меня с подругами был прилавок, где мы продавали вещи, чтобы послать деньги Сталинграду. Помню, отец моей подруги был недоволен, потому что принадлежал к консерваторам, но и он тоже дал нам большую луковицу на продажу».
В ответ 36 тысячи женщин в Сталинграде подписали альбом, который затем был отправлен в Ковентри. Затем в 1944 году были созданы официальные «узы дружбы» между двумя городами, хотя в руинах Сталинграда выжило всего 9 796 жителей.
Секретарь городского совета выразил тогда надежду, что эти связи «найдут свое проявление во взаимных обменах визитами, в появлении друзей по переписке, в обмене литературой и информацией».
Спустя 60 с лишним лет именно об этом думают люди, когда собираются наладить побратимские связи. Мы иногда забываем, что это была очень английская реакция на геноцид и массовые разрушения.
Что примечательно, связи между Ковентри и Сталинградом, который в 1961 году переименовали в Волгоград, пережили самые тяжелые моменты холодной войны. Даже в 1981 году, когда Леонид Брежнев наращивал военные расходы, а Тэтчер уводила Великобританию вправо, мэр Ковентри отправился в Волгоград и посадил там дерево в мемориальном парке. Это весьма удивительно, но тогда никто как сегодня не беспокоился столь сильно о нарушениях прав человека в Советском Союзе. Большинство людей исходило из того, что смысл побратимства в налаживании отношений, так как в таких условиях сложнее появиться необходимым для войны ненависти и разногласиям.
Что крайне важно, связи между Ковентри и Сталинградом налаживали в основном не политики, а простые люди, и в основном женщины.
Вопрос о том, как наладить связи между обществами и людьми без одобрения и поддержки со стороны политических режимов, всегда был проблематичным. И даже в таких условиях есть люди, которые считают, что соглашения о побратимстве могут изменить жизнь в наших городах. Это особенно верно в отношении стран, между которыми на политическом уровне существуют разногласия. В 2014 году в рамках дружеских связей Ковентри посетил детский оркестр города Волгограда и исполнил написанную Нисбетом «Песню о побратимах». Время было выбрано, пожалуй, крайне неудачно, так как отношения между Россией и Западом были на самом низком уровне со времен холодной войны.
Оркестр приехал в Британию вскоре после российской аннексии Крыма. «Я был немного обеспокоен, опасаясь от людей вопросов о политике. Но к счастью, ничего подобного не было, — говорит руководитель оркестра Юрий Ильинов. — Об оркестре мы слышали только все самое приятное».
Людей из Ковентри в равной степени были поражены той добротой, с которой к ним отнеслись в Волгограде, несмотря на политический климат.
«Наши хозяева были очень гостеприимны, — говорит Брайан Уинстэнли (Brian Winstanley) из Ротари-клуба города Ковентри, посетивший Волгоград в 2014 году. — Мы ни разу не обсуждали политические вопросы, а если обсуждали, то с усмешкой».
В «Песне побратимов» есть строчка, появившаяся после визита Нисбета и его соавтора Питера Канна (Peter Cann) в одну начальную школу. 10-летний школьник сказал им, что «лучше быть побратимами, чем холодно относиться друг к другу».
Нисбет согласен с теми, кто предлагает разрывать соглашения, не служащие больше своей цели, однако его идея состоит в том, что побратимство должно вернуться к своим радикальным корням. Если Ковентри сумел стать побратимом советского города в 1944 году и немецкого в 1947-м, то почему бы не воплотить эту идею по-новому в современном мире?
«Давайте искать новых побратимов, — говорит он. — В детстве и юности мы думали о России как о таинственной и безымянной угрозе. Я не знал ни одного русского. Но эти детишки, которые встречались с русскими, увидели, что они такие же как мы, и они преодолели эти мысли и чувства. Когда-то Россия была для нас „другой“; но если подумать, кто для нас „другой“ сейчас… то может быть, нам следует породниться с кем-нибудь в Сирии».
Он не первый предлагает искать новых, более неоднозначных и интересных побратимов. В 1980 году Данди стал побратимом города Наблуса на Западном берегу, а в 2011 году один консервативный член городского совета предложил породнить город Ройстон в Хертфордшире с ливийским Бенгази.
Выгоды от побратимства могут быть обоюдными. По словам лорд-мэра Ковентри Майкла Хэммона (Michael Hammon), китайские инвестиции в строительство нового завода по производству такси на городской окраине это «более или менее прямое следствие» контактов, налаженных благодаря отношениям побратимства между их городом и Цзинанем на востоке Китая.
Но какое воздействие отношения побратимов оказывают на жителей Ковентри? Жившие там в 1970-е и 1980-е годы могут поднять на смех идею о том, что они помогли Ковентри стать «городом мира и примирения», как написано на дорожных знаках. По словам профессора социологии Нирмала Пьювора (Nirmal Puwar), который вырос в этом городе, «расизм был широко распространен. Были серьезные нападения, было расистское движение скинхедов, которого все боялись».
Но именно в этом городе межрасовые группы через студию 2 Tone Records навели мосты между регги, панком и культурой скинхедов, воодушевив людей всего мира. Неужели это сплошная фантазия — представить себе связь между идеализмом послевоенного поколения Ковентри и идеализмом начала 1980-х в период пост-панка?
Основатель группы The Specials и лейбла 2 Tone Джерри Даммерс (Jerry Dammers) не согласен с тем, что их борьба с расизмом имела какое-то отношение к побратимству. «Нет, неверно сравнивать это с тем, как Германия после войны вернулась в общее русло, — говорит он. — Но мне кажется, 2 Tone пыталась одновременно бороться с фашизмом и менять мировоззрение».
Но между двумя этим областями есть одна любопытная связь. После битвы под Монте-Кассино в 1944 году молодой британский офицер читал в палате для раненых Библию, подорвавшись на мине и лишившись части ноги. Рядом с ним лежал летчик люфтваффе.
«Я тоже читаю Библию, — сказал ему летчик, о чем британец позднее напишет в своей автобиографии. — И я нашел в ней некое утешение, потому что моя жена и два моих сына погибли в Гамбурге в результате налета британских ВВС».
После войны офицер принял духовный сан и в конце 60-х — начале 70-х служил священником в соборе города Ковентри. В своем страстном стремлении к примирению он даже побывал в Дрездене, где помог спроектировать новый собор взамен разрушенного Королевскими ВВС.
Звали этого священника Гораций Даммерс (Horace Dammers), и он был отцом Джерри Даммерса. Музыкант из оркестра Даммерса Spatial AKA Orchestra не знал о том, что Ковентри стал первым стал городом-побратимом, однако он с энтузиазмом отнесся к той славе, которую это принесло ему.
«Это просто фантастическая часть городского наследия, — говорит он. — Я думаю, Ковентри должен пропагандировать такую историю и ратовать за расширение данного движения. Если все богатые породненные города возьмут шефство и начнут оказывать помощь более бедным городам, скажем, из третьего мира, это придаст им новые силы и смысл, а также подаст пример и позволит учиться друг у друга».
Учиться друг у друга — в этом должен был заключаться главный смысл побратимства. Коллега Нисбета работник культуры Кэрол Браун (Carol Brown) считает, что мы страдаем от заблуждений, полагая, что в нынешнюю эпоху, когда легко можно отправиться с одного края земли на другой, мы знаем мир просто прекрасно, хотя в действительности это далеко не так. Браун неприкрытая русофилка, и поездки в Волгоград убедили ее в том, что побратимство между двумя этими городами крайне важно в наши непростые времена.
«Мы совсем не понимаем Россию, — говорит она. — Во время Второй мировой войны там погибли более 20 миллионов человек, но люди понятия не имеют о их страданиях. Меня возмущает, когда люди делают выводы, исходя из прочитанного в газетах, и совсем не зная при этом историю».
Она даже застонала, когда я вспомнил о Волгоградской площади. «Это такой позор, — сказала Браун.- Мне всегда стыдно приводить туда людей из Волгограда. Это отвратительно. Когда это место построили, здесь были фонтаны и ландшафтная планировка. Это такой стыд».
Но если отношения между Ковентри и Волгоградом пережили Вторую мировую войну, холодную войну, а теперь переживают противостояние между Западом и Путиным, то запустение на бетонной площадке под эстакадой автомагистрали они точно переживут.
Продолжающиеся культурные обмены между двумя городами это символ того, что вне зависимости от политических перипетий простые люди могут общаться, помогать и вдохновлять друг друга, как они делали это в 1944 году.
Недавно на Волгоградской площади появились признаки реставрационных работ. Возможно, многолетняя международная дружба Ковентри получит, наконец, ту достопримечательность, которую она давно уже заслужила.
