Возможно, сегодня и сохраняется временное неустойчивое перемирие, но не стоит терять голову. Сирийская война движется в никуда и ничем не закончится. Несмотря ни на что, она продолжается, режим прекращения огня нарушается ежедневно, и число убитых растет — еще одна ужасная «проблема из ада». Предварительные оценки разнятся, но по заявлению некоторых наблюдателей, число погибших в Сирии оставляет около 500 тысяч человек и приближается примерно к 2,5% от довоенной численности населения страны. Приблизительно 50% населения было вынуждено покинуть свои дома. Трудно представить катастрофу таких масштабов со времен Второй мировой войны.
Под руководством неутомимого дипломата ООН Стаффана де Мистуры предпринимаются определенные попытки добиться решения конфликта путем переговоров. Но, несомненно, истинная проблема заключается в том, что между крупными игроками существуют острые разногласия по вопросу дальнейших действий: США и Россия расходятся во мнениях относительно будущего сирийского президента Башара Асада; Саудовская Аравия и Иран увязли в охватившем регион геополитическом и религиозном конфликте с эпицентром в Сирии; между Россией и Турцией существуют резкие противоречия в тактических и стратегических вопросах и так далее.
Да, это решение имеет свои минусы и предполагает множество рисков и осложнений — это шаг, которого международная общественность, как правило, избегает. Но с тем, чтобы найти способы потушить огонь конфликта и создать условия для переговоров, этот вопрос должен стать предметом обсуждения в Женеве, когда стороны продолжат работу.
Как известно, границы Сирии были определены в начале прошлого века, когда Османская империя — «больной человек Европы» — распалась после Первой мировой войны. Сирия не является такой многовековой цивилизацией как Персия (нынешний Иран), Турция или Греция. Одной из причин того, что она погрузилась в хаос (наряду со зверствами режима Асада, проблемами с нехваткой воды и общими потрясениями, связанными с «Арабской весной»), является уже произошедший раздел страны по религиозному и этническому принципу.
Некоторые наблюдатели предварительно изучили вопрос разделения страны, в результате которого может возникнуть и алавитская территория в районе Дамаска, простирающаяся к морю, которой будет управлять режим Асада или лидеры из числа его последователей. Будет также и центральная часть, которую, хотелось бы надеяться, со временем будет возглавлять власть умеренных суннитов — естественно, после подавления «Исламского государства» и различных группировок «Аль-Каиды». И, наконец, в результате разделения на востоке страны может быть создан (что больше всего сомнительно) курдский анклав. Безусловно, варианты раздела могут быть разными — от полного дробления страны (в значительной степени как в Югославии, которая распалась после смерти маршала Иосипа Броз Тито) до федеративного устройства с высокой степенью интеграции — как Босния после Дейтонского соглашения, или более централизованное государство с элементами федерации вроде Ирака.
Несомненно, в этом есть и минусы, которые необходимо оценить и сопоставить с возможностью достигнуть решения путем переговоров. В целом раздел стран создает нежелательные прецеденты и является привлекательным для небольших лишенных гражданских прав национальных меньшинств в разных странах, провоцируя при этом другие сценарии, которые могут вызвать хаос. К тому же, о разделе страны сложно договариваться, поскольку это требует глубокого знания особенностей населения распавшегося государства, а также сложных компромиссов, в результате которых зачастую все остаются недовольными и которые могут посеять семена будущих конфликтов.
Помимо этого, соседи могут возражать против создания анклавов, оказывающих влияние на их национальные или религиозные меньшинства (естественно, Турция серьезно обеспокоена возможностью создания Курдского государства). И реализовать раздел страны тоже весьма трудно, поскольку большинство сторон не устраивают некоторые аспекты окончательной сделки. И, наконец, раздел страны сложен с точки зрения международного права, которое, как правило, стоит на стороне суверенных государств и направлено на защиту существующей единой территории. Найти и обеспечить поддержку раздела страны нелегко, поскольку во многих государствах (Испании, Турции — не говоря уже о таких членах Совета Безопасности как Великобритания, Китай и Россия) есть меньшинства, желающие создать свои собственные государства.
А рядом с Сирией, как известно, Ирак. На протяжении нескольких десятилетий там звучат будоражащие страну призывы к разделу государства, и можно вполне обоснованно утверждать, что в долгосрочной перспективе это привело бы к более благоприятным результатам. Чем отличается Ирак — так это огромными запасами нефти, с помощью которых можно удовлетворить требования меньшинств и системы федерального правительства, которая еле держится, но пока еще не развалилась. У Сирии нет ни того, ни другого, и она балансирует на краю пропасти.
При всех его недостатках раздел страны можно с успехом использовать для того, чтобы развести воюющие стороны по противоположным рубежам поля боя. Если честно, населению, половина которого была вынуждена покинуть свои дома, терять практически нечего. Путем раздела страны можно было бы дать людям попросту возможность покинуть лагеря беженцев или избежать длительной и опасной поездки в какую-нибудь страну, предоставляющую убежище — по сути, создать некие иллюзорные «зоны безопасности», которые международному сообществу еще предстоит организовать.
К сожалению, в случае немедленного раздела страны значительная часть территории Сирии перейдет к суннитским экстремистам. По этой причине Асад (при мощной поддержке России) вряд ли согласится на полный раздел страны. Так что, скорее всего, будет взят курс на проведение совместной кампании по борьбе с «Исламским государством» и создание федеральной системы, предоставляющей отдельным территориям довольно широкую автономию. Если на переговорах предложить этот вариант в качестве единого комплекса мер, это сможет вывести ситуацию из тупика — во многом подобно тому, как 20 лет назад в Боснии аналогичная программа позволила заключить Дейтонское соглашение.
Что касается того, чтобы предложить эту идею на переговорах, то это пока преждевременно — сначала необходимо обеспечить соблюдение перемирия хотя бы на короткое время (как и было задумано), а затем посмотреть, можно ли превратить это перемирие в более долгосрочный инструмент. Идея заключается в том, что если стороны смогут хотя бы начать диалог, то, вероятно, они смогут со временем и договориться о действиях по принятию новой конституции и проведению новых выборов. Если выдвинуть идею о разделении страны, о чем госсекретарь Джон Керри недавно высказался открыто (хотя после этого он в каком-то смысле пошел на попятную), это могло бы способствовать активизации переговоров. При этом у участников переговоров был бы новый пакет идей для обсуждения — на случай, если сегодняшний диалог ни к чему не приведет.
Учитывая опасный виток гражданской войны, растущее число жертв, полнейший хаос в стране и неэффективность каких либо других мер, в качестве предмета переговоров следует предложить хотя бы рассмотрение возможностей раздела страны — как варианта решения кризиса.
