Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В деле сотрудника Внешэкономбанка Евгения Бурякова, арестованного в январе прошлого года по обвинению в том, что он работал в Нью-Йорке на российское правительство без надлежащей регистрации в минюсте США, имеется много цитат из разговоров в нью-йоркской резидентуре Службы внешней разведки. На этой неделе прокуратура объяснила, каким образом были сделаны эти записи.
В деле сотрудника Внешэкономбанка Евгения Бурякова, арестованного в январе прошлого года по обвинению в том, что он работал в Нью-Йорке на российское правительство без надлежащей регистрации в минюсте США, имеется много цитат из разговоров в нью-йоркской резидентуре Службы внешней разведки.
На этой неделе федеральная прокуратура Южного округа Нью-Йорка, наконец, объяснила, каким образом были сделаны эти записи.
«Жучки» в папках
Как пишут прокуроры в 49-страничном ходатайстве, которое они направили судье Ричарду Берману в рамках подготовки к процессу Бурякова, начинающемуся 4 апреля, ФБР устанавливало миниатюрные подслушивающие устройства в папках с документами, полученных СВР от некоего американца.
Сотрудник российского торгпредства в Нью-Йорке Игорь Спорышев, которого прокуратура называет кадровым работником СВР, познакомился с этим американцем на конференции нефтегазовой отрасли в Нью-Йорке. Тот представился ему как аналитик энергетической компании. На самом деле собеседник Спорышева был замаскированным сотрудником ФБР.
На протяжении следующих двух лет они регулярно встречались в Нью-Йорке и обсуждали проблемы нефтехимического сектора, экономику и политику. Спорышев задавал американцу конкретные вопросы, связанные с его работой в компании. Тот охотно делился информацией.
По словам прокуроров, в январе 2013 года Спорышев начал давать своему собеседнику конкретные задания, и тот стал приносить ему папки с написанными им аналитическими справками по своей отрасли и документами, а заодно и спрятанные записывающие устройства.
Американец заявил Спорышеву, что приносимые им документы носят конфиденциальный характер, и просил возвращать их как можно быстрее. Спорышев выполнил его пожелание.
Как говорится в прокурорском ходатайстве, «пользуясь этим методом, ФБР получило много часов аудиозаписей, фиксировавших заявления Спорышева, Виктора Подобного и других российских разведчиков, прозвучавшие с января по май 2013 года».
По словам прокуроров, Спорышев вознаграждал американца подарками и деньгами.
Так раскрылась тайна звукозаписей, сделанных ФБР в резидентуре СВР, находящейся в здании миссии РФ при ООН.
Шпионский код: «книги» оказались книгами
За день до этого защитник россиянина Скотт Гершман подал судье прошение об освобождении своего подопечного под залог. Он напомнил Берману, что поначалу прокуратура перечислила в одном из обвинительных документов десятки случаев, когда Буряков якобы пользовался шпионскими приемами: он вел со Спорышевым короткие и вроде бы закодированные разговоры, в которых упоминались «билеты» или «книги». За этим следовала передача материалов якобы разведывательного характера.
Сейчас прокуратура уже знает, писал адвокат Бурякова, что «билеты» и «книги» действительно были билетами и книгами, и что россияне передавали друг другу именно их. По словам Гершмана, у Бурякова имеются копии корешков этих билетов, квитанции и прочие доказательства.
Недаром новое обвинительное заключение по делу Евгения Бурякова, поданное прокуратурой судье 17 февраля, замечает защитник, уже не содержит никаких упоминаний об СВР или о шпионских приемах обвиняемого. Теперь Буряков обвиняется просто в том, что не зарегистрировался в качестве агента иностранного правительства.
Когда суд в прошлом году отказался освободить Бурякова под залог, продолжает защитник, он исходил из обвинительного документа, в котором утверждалось, что россиянин являлся сотрудником СВР, работавшим в его управлении ЭР (экономическая разведка). В общей сложности этот документ содержал 20 абзацев, в которых говорилось, что Буряков служит в СВР.
В другом первоначальном документе — обвинительном заключении по делу Бурякова, принятым большим жюри, — СВР упоминается 15 раз. В новом же обвинительном заключении СВР уже не упоминается ни разу, подчеркивает Гершман, и призывает суд пересмотреть свой отказ освободить Бурякова под залог.
Прокуратура говорит, что она хотела всего лишь упростить и подсократить обвинительное заключение, которое теперь занимает не восемь страниц, как первоначальное, а всего пять. Но адвокат толкует эти манипуляции как признак того, что доказательная база обвинения сильно хромает, и обещает, что показания жены обвиняемого, Марины Буряковой, докажут безосновательность прокурорских утверждений насчет якобы закодированных разговоров ее мужа и Спорышева.
Марина с детьми улетела в Россию, поскольку арест мужа лишил ее права на пребывание в США. Она долго не решалась явиться на суд в Нью-Йорк, и одно время планировалось, что она даст показания в Дублине. Как следует из судебных документов, сейчас она согласна приехать для дачи показаний в Нью-Йорк.
На протяжении следующих двух лет они регулярно встречались в Нью-Йорке и обсуждали проблемы нефтехимического сектора, экономику и политику. Спорышев задавал американцу конкретные вопросы, связанные с его работой в компании. Тот охотно делился информацией.
По словам прокуроров, в январе 2013 года Спорышев начал давать своему собеседнику конкретные задания, и тот стал приносить ему папки с написанными им аналитическими справками по своей отрасли и документами, а заодно и спрятанные записывающие устройства.
Американец заявил Спорышеву, что приносимые им документы носят конфиденциальный характер, и просил возвращать их как можно быстрее. Спорышев выполнил его пожелание.
Как говорится в прокурорском ходатайстве, «пользуясь этим методом, ФБР получило много часов аудиозаписей, фиксировавших заявления Спорышева, Виктора Подобного и других российских разведчиков, прозвучавшие с января по май 2013 года».
По словам прокуроров, Спорышев вознаграждал американца подарками и деньгами.
Так раскрылась тайна звукозаписей, сделанных ФБР в резидентуре СВР, находящейся в здании миссии РФ при ООН.
Шпионский код: «книги» оказались книгами
За день до этого защитник россиянина Скотт Гершман подал судье прошение об освобождении своего подопечного под залог. Он напомнил Берману, что поначалу прокуратура перечислила в одном из обвинительных документов десятки случаев, когда Буряков якобы пользовался шпионскими приемами: он вел со Спорышевым короткие и вроде бы закодированные разговоры, в которых упоминались «билеты» или «книги». За этим следовала передача материалов якобы разведывательного характера.
Сейчас прокуратура уже знает, писал адвокат Бурякова, что «билеты» и «книги» действительно были билетами и книгами, и что россияне передавали друг другу именно их. По словам Гершмана, у Бурякова имеются копии корешков этих билетов, квитанции и прочие доказательства.
Недаром новое обвинительное заключение по делу Евгения Бурякова, поданное прокуратурой судье 17 февраля, замечает защитник, уже не содержит никаких упоминаний об СВР или о шпионских приемах обвиняемого. Теперь Буряков обвиняется просто в том, что не зарегистрировался в качестве агента иностранного правительства.
Когда суд в прошлом году отказался освободить Бурякова под залог, продолжает защитник, он исходил из обвинительного документа, в котором утверждалось, что россиянин являлся сотрудником СВР, работавшим в его управлении ЭР (экономическая разведка). В общей сложности этот документ содержал 20 абзацев, в которых говорилось, что Буряков служит в СВР.
В другом первоначальном документе — обвинительном заключении по делу Бурякова, принятым большим жюри, — СВР упоминается 15 раз. В новом же обвинительном заключении СВР уже не упоминается ни разу, подчеркивает Гершман, и призывает суд пересмотреть свой отказ освободить Бурякова под залог.
Прокуратура говорит, что она хотела всего лишь упростить и подсократить обвинительное заключение, которое теперь занимает не восемь страниц, как первоначальное, а всего пять. Но адвокат толкует эти манипуляции как признак того, что доказательная база обвинения сильно хромает, и обещает, что показания жены обвиняемого, Марины Буряковой, докажут безосновательность прокурорских утверждений насчет якобы закодированных разговоров ее мужа и Спорышева.
Марина с детьми улетела в Россию, поскольку арест мужа лишил ее права на пребывание в США. Она долго не решалась явиться на суд в Нью-Йорк, и одно время планировалось, что она даст показания в Дублине. Как следует из судебных документов, сейчас она согласна приехать для дачи показаний в Нью-Йорк.
