Ранее в этом году автор одной из статей FT написал, что, если говорить об инвестициях в акции развивающихся рынков, то страны BRIC уже вышли из игры, а их место заняли страны TICK.
Аргумент в пользу этого утверждения заключался в том, что резкое падение цен на сырье нанесло мощный удар по экономикам Бразилии и России, которые вместе с Китаем и Индией входили в состав квартета BRIC, получившего свое название благодаря ведущему экономисту Goldman Sachs Джиму О’Нилу (Jim O’Neill) в 2001 году.
В результате инвесторы начали вкладываться в акции группы стран TICK, включающую в себя Тайвань и Южную Корею, а также Китай и Индию, чьи пути разошлись с путями Бразилии и России.
Ключевой движущей силой подъема TICK стало стремительное развитие технологических компаний этих стран — сектора, в котором — в отличие от Бразилии и России — все страны достигли значительных успехов.
Акции технологических компаний составляют 35,9% ценных бумаг фондового рынка Тайваня, 14,1% индийского рынка и 9% рынка Южной Кореи.
Принято считать, что акции технологических компаний составляют всего 4,8% фондового рынка материкового Китая, однако эти данные вводят в заблуждение.
Поскольку акции класса А оншорных компаний Китая еще не были включены в группу индексов развивающихся рынков MSCI Emerging Markets, которые отслеживаются большинством фондовых менеджеров, под «Китаем» в данном случае на самом деле подразумевается Гонконг.
11,6% ценных бумаг на фондовой бирже Гонконга — это акции технологических компаний. Более того, многие из крупнейших технологических компаний Китая, такие, как Alibaba, Baidu и Netease, включены в реестр Нью-Йоркской фондовой биржи и в индекс MSCI Emerging Markets (как и Тайвань с Южной Кореей, если кому-то из читателей вдруг не понравилось, что издание FT назвало их развивающимися рынками).
Между тем, акции технологических компаний составляют всего 4,1% ценных бумаг российской фондовой биржи. Стоит признать, что это далеко не самый низкий уровень: по этому показателю Россия обгоняет Евросоюз, Канаду, Австралию и бедную старую Бразилию, где процент акций технологических компаний составляет всего 0,3%.
Однако тем, кто достиг зрелости в период холодной войны, когда Советский Союз и его злейший враг США были двумя технологическими сверхдержавами, безоговорочно господствовавшими на планете, все это кажется довольно странным.
СССР стал первой страной, запустившей в космос искусственный спутник Земли и отправившей туда человека. Российские ракеты до сих пор остаются единственным транспортом, способным доставить астронавтов — даже западных астронавтов — на Международную космическую станцию.
Достижения советских ученых в области физики и математики давали стране возможность успешно соперничать с США в области военных технологий и, в частности, в ядерной сфере.
Поэтому сейчас может показаться странным, что по числу технологических компаний Россия отстает от таких стран, как Китай и Индия. «Что же пошло не так?» — удивлялся один источник, хорошо разбирающийся в российской промышленности.
Как оказалось, консенсуса в вопросах о том, что именно пошло не так, и что Москве нужно сейчас сделать, чтобы более эффективно использовать свое впечатляющее научное наследие, до сих пор нет.
С точки зрения Дэвида Лубина (David Lubin), главы департамента по стратегическим исследованиям государств с развивающейся экономикой в Citi, ответы на эти вопросы отчасти заключаются в ограниченной свободе волеизъявления в России.
«Никто в России по-настоящему не верит в свою способность достичь успеха. Я думаю, что причины этого кроются в политической системе и политической культуре. Нужно разрешить проявления недовольства и несогласия, а также профессионального самовыражения, чтобы получить инновации, на которые опирают технологии», — объяснил он.
«Чтобы достичь настоящих высот, нужна политическая свобода, а по масштабам этой свободы ни одна страна не может сравниться с США», — добавил г-н Лубин, приведя пример Леди Гага, певицы, часто выступающей в весьма экстравагантных костюмах: в этом году она спела в перерыве между таймами Суперкубка, который смотрит вся Америка, доказав наличие в США некой культурной свободы, которой никогда не будет в России.
Стоит отметить, что такие страны, как Китай, тоже нельзя назвать образцами государств, поощряющих свободу мысли и самовыражения.
Между тем, Чарльз Робертсон (Charles Robertson), главный экономист инвестиционной компании «Ренессанс Капитал», считает, что Россия достигла несколько больших успехов в сфере технологий, чем может показаться на первый взгляд.
Г-н Робертсон приводит в пример компании «Яндекс», российский ответ Google, и Mail. Ru, которую контролирует миллиардер Алишер Усманов. С его точки зрения, даже крупнейшую в стране сеть продуктовых магазинов «Магнит» можно рассматривать как технологическую компанию.
«Суть розничной торговли состоит в оптимизации и управлении процессом оптимизации. „Магнит“ самостоятельно разработал схемы этих процессов. Это очень сложная структура, похожая на Amazon», — отметил г-н Робертсон.
В целом, г-н Робертсон надеется, что «мощный толчок» со стороны государства с целью развития малого и среднего бизнеса поможет улучшить ситуацию в дальнейшем.
«Они понимают, что сейчас слишком мало людей работают на предприятиях малого и среднего бизнеса, и слишком много людей — в крупных компаниях. Сейчас нужно дать малому и среднему бизнесу возможность развиваться, и, по моему мнению, значительная доля этого развития придется на технологические компании», — объяснил г-н Робертсон.
Константин Стырин, профессор экономики Российской экономической школы в Москве, считает, что главное препятствие — это «низкое качество институтов», таких, как диктатура закона, защита прав собственности и независимая судебная система.
Хотя эти недостатки часто подрывают активную деятельность во всех сферах, технологический сектор, с его точки зрения, особенно чувствителен к качеству этих институтов из-за присущего ему относительно высокого уровня риска.
По мнению г-на Стырина, «чрезмерное регулирование» — это еще одна проблема. «Компаниям приходится выполнять требования огромного количества законов и норм. Многие люди считают, что, если выполнять все требования, бизнес станет чрезмерно затратным. Получается, что любой фирме приходится нарушать те или иные правила, становясь уязвимой перед проверками, проводимыми налоговыми органами, пожарной службой и так далее».
Эдвард Кроули (Edward Crawley), профессор аэронавтики, астронавтики и инженерных систем Массачусетского технологического института и сооснователь Сколковского института науки и технологий, считает, что корень проблем — в распаде коммунистической системы.
В то время, как в США до сих пор работает обширная сеть национальных лабораторий и научно-исследовательских центров, многие из их российских эквивалентов «полностью исчезли», когда Советский Союз распался в 1991 году.
В результате мост между университетами и коммерцией был разрушен, и задача Сколковского института как раз и заключается в том, чтобы восстановить эту связь.
«Существует крайне мало таких секторов, в которых вы можете взять идею из университета и сразу создать на ее основе компанию. Процесс созревания технологии и ее превращения в продукт обычно требует нескольких промежуточных шагов», — объяснил профессор Кроули.
По его мнению, Соединенное Королевство, еще одна страна с богатыми научными традициями и с весьма посредственными результатами в области технологий (скромные 1,5% от рыночной капитализации), страдает от той же самой проблемы.
«Существует ряд сходств между системами России и Соединенного Королевства, где также есть отличные университеты и развитая промышленность, но при этом нет эффективной связи между ними», — объяснил профессор Кроули.
С 2003 по 2006 годы он был директором совместного института Кембриджского университета и Массачусетского технологического института, и он выступает за создание правительством Соединенного Королевства ряда «катапультных центров», чтобы наладить такую связь.
По мнению профессора Кроули, несмотря на проблемы в России, эта страна все же добилась определенного успеха в развитии технологических компаний в секторах с «низкой капитализацией», приведя в пример компании «Яндекс» и «Лабораторию Касперского».
России также удалось сохранить свое превосходство в ряде таких стратегических отраслей промышленности, как аэронавтика, ядерная энергетика и космические технологии, в которых она смогла сохранить промежуточные звенья.
Дэвид Нэнгл (David Nangle), управляющий директор шведской инвестиционной компании Vostok Emerging Finance, считает, что проблемы России не ограничиваются сложностями в коммерциализации технологий.
«Даже если отвлечься от технологий, Россия мало экспортирует. Российских глобальных брендов очень мало. Она экспортирует скорее людей, чем бренды и технологии», — сказал г-н Нэнгл, который прожил в России шесть лет.
Он указал на тот факт, что значительное число руководящих должностей в компаниях Кремниевой долины и технических компаниях Израиля занимают выходцы из Советского Союза, такие, как сооснователь PayPal Макс Левчин.
По его мнению, проблема заключается в том, что в России нет «благоприятной среды», которая есть в Кремниевой долине и которая включает в себя «простоту ведения бизнеса, отсутствие страха перед неудачей и веру в то, что все возможно».
Кроме того, в Кремниевой долине всегда присутствует изобилие капитала, тогда как, по его словам, российские технологические компании лишены этого преимущества.
«Очень трудно убедить международных инвесторов поддержать молодые российские компании, тогда как в других странах они готовы вкладывать миллиарды», — добавил он.
«Многие глобальные инвестиционные компании готовы работать на других развивающихся рынках, таких, как Бразилия или Азия, но не в России. На прошлой неделе я ездил в Пакистан и видел, что международные инвесторы постепенно начинают вкладывать деньги туда», — рассказал г-н Нэнгл, чья собственная фирма намеревается выступить против этой тенденции рынка, вложив средства в TCS Group Holding, онлайн-провайдера розничных финансовых услуг, в состав которого входит Тинькофф Банк, и в молодую компанию Revo.
Хотя западные санкции, введенные против России в связи с украинским конфликтом, в настоящее время усугубляют ситуацию, по словам г-на Нэнгла, еще до их введения многие инвесторы были обеспокоены особенностями корпоративного управления в России, однако, добавил он, эта проблема существует на многих развивающихся рынках.
Он уверен, что в среднесрочном периоде Россия сможет добиться успехов в онлайн-торговле и в техническом секторе, указывая на примеры TCS и «Яндекса». Однако он опасается, что Россия, возможно, уже упустила шанс восстановить ту мощь, которая была характерна для нее в эпоху холодной войны.
«В целом, я считаю, что Россия упустила массу возможностей. Россия могла идти наравне с США в создании и развитии своей Кремниевой долины. Системы образования Азии сокрушат весь мир, не говоря уже о России», — добавил он, предсказывая господство Азии в технологической сфере.
Профессор Кроули настроен немного более оптимистично. По его словам, качество высшего образования, по крайней мере до уровня магистров, остается довольно высоким, а «уровень студентов, которых нам удается привлекать в Сколково, не уступает уровню студентов Массачусетского технологического института, Кембриджа и Оксфорда».
Он считает, что высокий уровень россиян в прикладной математике в конечном итоге позволит ей оставить свой след в таких сферах, как IT-системы, IT-безопасность и анализ данных.
