Латгалия отличается от западных областей России не меньше, чем от остальной Латвии. Латгальцы действительно видят за восточной границей не угрозу, а новые возможности, особенно экономические. Но желание жить в мире с соседями совсем не означает перекройку границ
Для многих Прибалтика — это то место, где наиболее вероятен вооруженный конфликт России и НАТО. Так думают и обыватели, и многие серьезные эксперты, а недавно британский телеканал ВВС-2 довел эти опасения до логического завершения — показал фильм «Третья мировая война: в командном пункте» («WW3: Inside the War Room»). Он снят в прогрессивном формате — совмещает игровую реконструкцию с реалити-шоу, когда его участники принимают решения исходя из того, что они увидели на экране.
Сюжет игровой части прост и вызывает ощущение дежавю: в восточной части Латвии — Латгалии — начинаются протесты русскоязычного населения. Поводом для возмущения стали некие беспорядки с участием русскоязычных в эстонском Таллине. Дальше протесты выходят из-под контроля, латгальские русскоязычные восстают против латвийской власти, а мэр Даугавпилса провозглашает новую пророссийскую республику. Рига посылает полицейские силы, начинается стрельба, в Латгалию внедряются добровольцы из России.
НАТО оказывает помощь латвийскому правительству против восставших. Россия, в свою очередь, начинает играть мускулами на границе, случайный запуск тактической ядерной ракеты — и в результате мир оказывается на пороге третьей мировой и ядерной войны.
Фильм вызвал бурю эмоций — и в России, и в Латвии. Были и протесты, и насмешки, и даже обращения в Полицию безопасности самой Латвии. Кто-то оценивал фильм как провокацию, кто-то как серьезное предупреждение. При всей неоднозначности оценок тема пророссийских настроений в самом русскоязычном регионе Прибалтики вполне заслуживает того, чтобы разобрать ее подробнее.
Эти страшные русские
Чтобы поверить в потенциальную возможность крымского сценария в Латгалии, достаточно посмотреть на этнический состав ее населения. В целом в Латвии латышей 62%, в столице, Риге, примерно столько же — около 60%. Но в Латгалии соотношение совсем другое: латышей тут всего 46%, то есть меньше половины. А в столице этого региона, городе Даугавпилсе — всего 18%, меньше, чем каждый пятый.
Уже эти цифры позволяют предположить, какие настроения царят в этой части Европейского союза. Карта Латгалии еще более убеждает в этой мысли — наряду с латышскими топонимами встречается Малинова, Константинова, Околица, Боровки. Названия, неотличимые от названий российских деревень с другой стороны границы.
На выборах в Латгалии всегда побеждают прорусские партии. В 2012 году здесь даже проводилась научная конференция, посвященная автономии Латгалии, и Полиция безопасности Латвии сейчас ведет следствие по этому вопросу.
В 2012 году на референдуме о признании русского языка вторым государственным в целом по Латвии победил вариант «против», но в Латгалии за проголосовало большинство, 56% жителей. А Даугавпилсе за вообще было 85%.
Несколько лет назад были попытки собрать подписи за признание латгальского языка как регионального, а осенью 2015 года депутат Европарламента от Латвии Андрей Мамыкин выступил в его стенах на латгальском языке с призывом спасти Латгалию. То есть основания для версии о существовании «латгальского сепаратизма» в принципе есть.
Ожидать, что Рига сможет как-то урегулировать этот вопрос мирным путем, тоже не приходится. Весь опыт последних 25 лет говорит о том, что согласие на автономию или федерализацию противоречит базовым ментальным установкам латышей. Латвия и так одна из самых малонаселенных стран Европы, чтобы рисковать хоть какой-то своей частью.
Неуступчивость Риги и пророссийские настроения в Латгалии вроде бы указывают на реальную возможность крымского или донецкого сценария. Вполне годится для завязки полудокументального фильма, но вот для реального конфликта — тут есть серьезные сомнения, насколько население Латгалии действительно хочет быть с Россией, а Россия — с Латгалией.
Другие цифры
Для начала расширим изучение демографии в Латгалии. Здесь много странностей: например, в Даугавпилсе за русский язык как за государственный проголосовало почти 86% жителей, хотя этнических русских тут всего 51%. С другой стороны, в городе живет 18% латышей и 14% поляков. То есть за русский язык голосовали и представители этих групп.
Просто русский язык уже много веков тут выполняет роль языка межнационального общения. До сих пор эстонцы, латыши и литовцы в основном общаются между собой на русском языке.
Кроме того, в Латвии после восстановления независимости существует два типа русских. Одни — полноправные граждане, потомки тех русских, кто жил в Латвии еще до 1939 года. Другие — неграждане, пораженные в политических и социальных правах. Это потомки тех, кто приехал в Латвию после 1939 года в основном для работы на крупных промышленных предприятиях.
Неграждане живут в основном в крупных городах, в первую очередь в Риге и окрестностях. В сельской Латгалии ситуация другая — неграждан там немного, зато есть, например, крупная община староверов, которые прибыли на эти земли еще в XVII веке, спасаясь от преследований после реформы патриарха Никона. Многие их потомки потеряли в советское атеистическое время связь со своей церковью, но сохранили скептическое отношение к российской власти.
Кроме того, не стоит забывать о конфессиональном распределении. В XVI веке территория Латгалии оказалась в составе Речи Посполитой как Инфлянтское воеводство. Во время религиозных войн католики перебирались именно туда из остальных частей Ливонии, которая в основном приняла от шведов лютеранскую ветвь протестантизма. Так эта территория получилась отрезанной от остальной территории нынешней Латвии — и конфессиональной границей, и государственной. Только спустя двести лет, уже в составе Российской империи, они оказались о одном государстве. Но по сей день католицизм остается доминирующей конфессией в Латгалии.
Таким образом, конфессионально население Латгалии сильно отличается не только от остальной Латвии, но и от западных областей России. Местный менталитет ближе к народам бывшего Великого Княжества Литовского — полякам (которых в Даугавпилсе 14%), литовцам, белорусам.
Финский вариант
Латгалия явно не тянет на второй Крым. Можно начать с того, что эта небольшая территория не имеет никакого стратегического значения для России, а подавляющее большинство жителей России о ней вообще никогда не слышали. Там нет ни значимых природных ресурсов, ни благодатного климата, ни выхода к морям.
Сегодняшняя Латгалия — это самый депрессивный регион Латвии. Промышленность и сельское хозяйство в упадке. Как отметил мэр Даугавпилса Янис Лачплесис, нищета и безработица гораздо более реальная угроза для Латгалии, чем гипотетическое вторжение России. По словам мэра, им обидно, что из-за нехватки детей приходится закрывать школы, уровень безработицы выше, а зарплаты и пенсии ниже, чем в других регионах Латвии.
Разумеется, здесь есть желание развивать местную, латгальскую культуру и раздражение из-за ограничительных мер Риги в отношении русского языка, на котором говорит большинство жителей Латгалии.
Латгальцы выступают за развитие добрососедских отношений с Россией, потому что это может помочь восстановлению их экономики, прежде всего за счет развития сельского хозяйства, трансграничной торговли и туризма. Они видят за восточной границей новые возможности, а не угрозу. И хотели бы развивать российско-латвийскую границу на манер российско-финляндской, чтобы она была стимулом, а не ограничителем для развития местной экономики. Но во внешнюю политику Риги такой подход не укладывается, хотя желание жить в мире с соседями совсем не означает перекройку границ.
