Может существовать множество причин, по которым Путин внес изменения в свою политику по Сирии, но он вряд ли хотел поставить на место Обаму.

В кутерьме политического самолюбования, в которое превратились президентские выборы в США, вряд ли можно назвать неожиданностью то, что когда российский президент Владимир Путин объявил о выводе войск из Сирии, умные головы прежде всего начали спрашивать: что, Обаму снова провели? (Но на самом деле, это весьма удивительно, потому что Обама теперь «хромая утка». И по идее, он должен быть всем безразличен.)

Однако, как сообщает Politico и другие издания, похоже, что Белый дом не знал о намерении Путина объявить сирийскую миссию выполненной. Ну, вообще-то Белый дом не знал и о том, что Россия намеревается бомбить Сирию. И конечно же, Вашингтон оказался застигнутым врасплох, когда Россия осуществила вторжение в Крым. Считаете ли вы, что Путин очень хорошо умеет хранить тайну, либо думаете, что ЦРУ совсем не умеет их раскрывать — это дело вкуса. Но видеть во всем этом очередное доказательство того, что Путин обвел Обаму вокруг пальца, это явный провал аналитического мышления.

Когда та часть Вашингтона, которой не платят за размышления о России, осознала, что эта страна по-прежнему важна в нашем мире, появилось нечто вроде кустарного промысла, в котором участвуют ученые мужи, обозреватели и «властители дум», претендующие на исключительно глубокое проникновение в мысли Путина. Это очень прибыльный промысел, который, как и любое шарлатанство, основан на том, что в нем есть немного правды и немного лжи. Правда в том, что Путин имеет значение, причем очень большое. На свете мало государств российского уровня развития, которые настолько подчинены политической воле одного человека. А ложь в том, что мы знаем ход мыслей Путина. Из всех секретных и надежно защищенных российских объектов путинская черепная коробка самая секретная и самая защищенная, и к ней у нас нет никакого доступа.

У серьезных аналитиков, пытающихся преодолеть данную проблему и понять, почему Россия поступает так, а не иначе — и что она может сделать дальше — остается два варианта. Вариант первый: встроить Россию в различные рамки и механизмы международных отношений и внешнеполитического анализа. Безусловно, лучшие аналитики могут оказаться весьма прозорливыми. Например, некоторые из них указывают на тесную взаимосвязь между нефтяными ценами и агрессивным поведением диктаторов из нефтедобывающих стран. Непонятно, можно ли было использовать теорию нефтяных цен, чтобы предсказать начало и конец длившейся пять месяцев российской интервенции в Сирии (не говоря уже о длившейся пять дней российской интервенции в Грузии), однако такую закономерность в международных отношениях стоит взять на заметку.

Но чаще всего умные головы влезают в мозг к Путину через рот, слушая то, что он говорит, и сравнивая это с тем, что он делает. Таким способом можно понять, является ли Путин реалистом, проводящим великодержавную политику так, как это обычно делают великие державы, или же он конструктивист, реализующий планы, пропитанные идеалами евразийства. Выводы из этого могут быть весьма поучительными, однако это не решает основополагающую проблему опровергаемости и фальсифицируемости. Откуда нам знать, какие из этих доводов верные, а какие ошибочные? И те и другие основаны на словах и реальных поступках Путина, и разница это опять же дело вкуса.

Но есть подход и получше. Следует признать, что есть вещи, которые мы не можем знать, так как они не поддаются проверке. А потом вернуться к тому, что мы знаем более определенно и точно. Первая из них это здравый смысл и рациональность. Социологи часто говорят, что большинство людей рациональны и здраво мыслят. Они имеют в виду то обстоятельство, что большинство людей поступают так, а не иначе, считая, что это принесет им наибольшую пользу и выгоду. Эта польза вовсе необязательно материальная, а оценки людей по этому поводу не всегда объективны; и кроме того, в этом уравнении есть масса возможностей для принуждения. Но пока нам кажется, что люди совершают те или иные поступки, исходя из своих интересов, мы считаем этих людей рациональными и здравомыслящими. А поскольку Путин человек, есть основания считать, что и он тоже рационален и здраво мыслит. (Глубокий вдох.)

В своей вышедшей недавно прекрасной книге российский политолог Владимир Гельман называет Путина человеком, рационально максимизирующим свою власть. Иными словами, Путин стремится довести до максимума свои выгоды за счет максимизации власти. Как Гельман пришел к такому выводу? Посмотрев кругом и обнаружив, что практически всеми политическими системами за редким исключением руководят люди, стремящиеся максимизировать свою власть. Есть ли основания полагать, что Путин от них чем-то отличается? Нет. Следовательно, от Путина надо ждать того, что он будет действовать в своих интересах, поступая как руководитель, рационально максимизирующий свою власть.

От других Путина отличает его среда. В западных странах политики максимизируют свою власть за счет выстраивания коалиций, сбора средств, налаживания дружбы и посредством взяток. Все дело в том, что в их конкурентной среде очень сложно манипулировать конституционными судами, брать под свой контроль телевидение, запрещать оппозиционные партии и бросать за решетку критиков. В путинской среде таких ограничений не существует, а поэтому он более свободно максимизирует свою власть (и надо признать, более эффективно).

Но это не значит, что он может сидеть в Кремле сложа руки. Мы не можем залезть Путину в голову, но мы можем небезосновательно предположить, что у него есть мозг, и что он умеет им пользоваться. А поскольку мозг у него, по всей видимости, не хуже нашего, мы полагаем, что он знает как минимум о двух вещах, которые не дают уснуть рациональному максимизатору власти. Во-первых, если Путин утратит власть, ему на смену придет очередной рациональный максимизатор власти, которого точно так же не будут сдерживать ни институты, ни конкуренция. Если этот человек будет следовать заведенному порядку перехода власти от диктатора к диктатору, его первой задачей будет нейтрализовать предыдущего диктатора, то есть, Путина. Во-вторых, хотя все понимают, что Путин был избран не вполне демократически, он использует выборы для придания своей власти легитимного характера, а поэтому даже тщательно контролируемые выборы дают прекрасные возможности тому, кто хочет покончить с таким правлением. В результате он наверняка с тревогой думает о том, как пережить следующие выборы, и как победить на них. Откуда я это знаю? Потому что я поступал бы именно так на его месте, и у меня нет оснований считать, что Путин менее рационален, чем я.

И как же во все это вписывается идея об обведенном вокруг пальца Обаме? Да никак.