Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Так же, как и в Бельгии, джихадистские круги Швеции концентрируются в определенных районах. Утверждается, что около 150 человек отправились в Сирию и Ирак из предместий Гётеборга. Поэтому особую тревогу вызывает признание шведских полицейских, что они, как и коллеги в Моленбеке, теряют контроль над обстановкой. Беззаконие — плодородная почва и для преступности, и для экстремизма.
Теракты в Брюсселе должны разбудить правительство. Швеция находится в не менее опасном положении, чем Бельгия. Террористы-смертники в аэропорту Завентем и взрыв на станции метро «Мальбек». Теракты в Брюсселе, жертвами которых пали минимум 30 человек, а 200 человек были ранены, одновременно возмущают и пугают.
Увы, теракты не стали большой неожиданностью. Картины бегущих в панике окровавленных людей и раненых под руку с санитарами давно всем знакомы. Европейцам пришлось привыкнуть к масштабным террористическим атакам, ответственность за которые берет на себя ИГИЛ.
То, что целью атак стал Брюссель, также не вызывает удивления. В контексте многих терактов в Европе в последние годы всплывало название Моленбека — брюссельского района, известного тем, что в нем проживают многочисленные джихадисты. Несколько человек из группы ИГИЛ, которая спланировала и осуществила теракты в Париже в прошлом ноябре, выросли или какое-то время жили в Брюсселе.
Среди западноевропейских стран Бельгия экспортирует больше всех джихадистов в Сирию и Ирак в расчете на душу населения. Брюссель — уже не только сердце Европы, но и европейская столица джихадизма.
Открытые и свободные общества никогда не смогут полностью защитить себя от террористических атак. Но бельгийским властям сложнее контролировать джихадистов, чем другим европейским странам. Министр внутренних дел открыто признал, что власти потеряли контроль над ситуацией в Моленбеке. Кроме того, Бельгия вкладывает сравнительно мало ресурсов в работу спецслужб и координацию разных полицейских сил. Только в Брюсселе их шесть видов, но взаимодействие между ними плохое.
Негибкое законодательство также ставит палки в колеса эффективной борьбе с терроризмом. По правилам, бельгийские полицейские не могут обыскивать квартиры после девяти часов вечера. Все это стало причиной того, что операция по поимке Салеха Абдеслама, главаря террористов, атаковавших Париж, затянулась на четыре месяца. Абдеслама схватили на прошлой неделе всего в 450 метрах от его прежнего дома.
Шведские политики должны не только скорбеть по жертвам в Брюсселе, но и укреплять свою собственную способность противостоять терроризму. Во многих отношениях мы находимся в не менее опасном положении, чем Бельгия. Швеция — вторая после Бельгии страна по объему экспорта джихадистов в Сирию и Ирак. И точно нашелся хотя бы один, призывающий сторонников устроить террористический акт на шведской территории.
Так же, как и в Бельгии, джихадистские круги Швеции концентрируются в определенных районах. Утверждается, что около 150 человек отправились в Сирию и Ирак из предместий Гётеборга. Поэтому особую тревогу вызывает признание шведских полицейских, что они, как и коллеги в Моленбеке, теряют контроль над обстановкой. Беззаконие — плодородная почва и для преступности, и для экстремизма.
В Швеции тоже есть очевидные сложности с координацией служб. Муниципалитеты отвечают за предотвращение радикализации и борьбу с вербовкой в группировки, прибегающие к насилию. Но правила секретности не дают им обмениваться данными с Полицией безопасности о лицах, вернувшихся из Сирии, или лицах со склонностью присоединиться к террористическим группам.
И красно-зеленое правительство, и прежний альянс затянули с законодательной работой, необходимой, чтобы держать террористов в поле зрения.
Только в апреле — после нескольких лет дебатов — вступает в силу закон, ограничивающий количество паспортов, которые могут быть выданы шведским гражданам за пятилетний период.
В том же месяце вводится, наконец, уголовная ответственность за «террористический туризм», при том, что в странах-соседях Швеции это правило давно в силе. Среди прочих законов, которые уже действуют, например, в Норвегии и Германии, — уголовная ответственность за сотрудничество с террористическими организациями. В Швеции все еще обсуждают это решение.
Тайную прослушку уже обсудили, но в мае будет обнародована директива о новом исследовании вопроса, хотя политическое решение было принято полгода назад.
Конечно, законодательная работа требует времени. Но сложно поверить, что такая медлительность не имеет никаких политических причин. Ведущие шведские политики и активисты долгое время замалчивали уровень джихадистской угрозы. С одной стороны, это обычно значит, что угроза национализма еще более серьезна. С другой стороны, джихадисты освобождаются, таким образом, от ответственности за насилие, которая перекладывается на расизм, сегрегацию или художников-карикатуристов.
Мехмет Каплан (Mehmet Kaplan) и Ивонн Рувайда (Yvonne Ruwaida) из Партии зеленых, которые сейчас занимают должности государственного советника и государственного секретаря в правительстве красно-зеленых, в 2007 году обвиняли Полицию безопасности в раздувании исламофобии под видом антитеррористической деятельности.
Еще более недвусмысленно эта позиция предстала в одном из первых докладов учрежденного правительством Института Сегерстедта по изучению расизма и насильственного экстремизма, о чем писала Сакине Мадон (Sakine Madon). Само понятие терроризма было представлено как относительное, когда автор доклада обвинил либеральное правительство в поддержке насилия и угнетения и осудил экспертов, которые пытались противодействовать джихадизму.
Подобные выверты объясняют, почему властям и муниципалитетам иногда отчаянно тяжело пометить и лишить государственной помощи организации и мечети, пропагандирующие насилие.
Существует распространенный страх, что ксенофобия возрастет, если принять жесткие меры против проповедников ненависти и джихадистов. Это не просто унизительно для простых мусульман, абсолютное большинство которых не имеет ничего общего с терроризмом. Это также контрпродуктивно. Если что-то и может усилить исламофобию, то это джихадисты, которым удалось совершить очередной теракт.
Вероятно, атаки в Брюсселе прозвучат, наконец, как будильник, который заставит правительство взяться за дело. Во вторник премьер-министр Стефан Лёвен высказался весьма конкретно: государство должно прикладывать больше усилий. Шведские политики слишком долго нажимали на кнопку «отложить».
Среди западноевропейских стран Бельгия экспортирует больше всех джихадистов в Сирию и Ирак в расчете на душу населения. Брюссель — уже не только сердце Европы, но и европейская столица джихадизма.
Открытые и свободные общества никогда не смогут полностью защитить себя от террористических атак. Но бельгийским властям сложнее контролировать джихадистов, чем другим европейским странам. Министр внутренних дел открыто признал, что власти потеряли контроль над ситуацией в Моленбеке. Кроме того, Бельгия вкладывает сравнительно мало ресурсов в работу спецслужб и координацию разных полицейских сил. Только в Брюсселе их шесть видов, но взаимодействие между ними плохое.
Негибкое законодательство также ставит палки в колеса эффективной борьбе с терроризмом. По правилам, бельгийские полицейские не могут обыскивать квартиры после девяти часов вечера. Все это стало причиной того, что операция по поимке Салеха Абдеслама, главаря террористов, атаковавших Париж, затянулась на четыре месяца. Абдеслама схватили на прошлой неделе всего в 450 метрах от его прежнего дома.
Шведские политики должны не только скорбеть по жертвам в Брюсселе, но и укреплять свою собственную способность противостоять терроризму. Во многих отношениях мы находимся в не менее опасном положении, чем Бельгия. Швеция — вторая после Бельгии страна по объему экспорта джихадистов в Сирию и Ирак. И точно нашелся хотя бы один, призывающий сторонников устроить террористический акт на шведской территории.
Так же, как и в Бельгии, джихадистские круги Швеции концентрируются в определенных районах. Утверждается, что около 150 человек отправились в Сирию и Ирак из предместий Гётеборга. Поэтому особую тревогу вызывает признание шведских полицейских, что они, как и коллеги в Моленбеке, теряют контроль над обстановкой. Беззаконие — плодородная почва и для преступности, и для экстремизма.
В Швеции тоже есть очевидные сложности с координацией служб. Муниципалитеты отвечают за предотвращение радикализации и борьбу с вербовкой в группировки, прибегающие к насилию. Но правила секретности не дают им обмениваться данными с Полицией безопасности о лицах, вернувшихся из Сирии, или лицах со склонностью присоединиться к террористическим группам.
И красно-зеленое правительство, и прежний альянс затянули с законодательной работой, необходимой, чтобы держать террористов в поле зрения.
Только в апреле — после нескольких лет дебатов — вступает в силу закон, ограничивающий количество паспортов, которые могут быть выданы шведским гражданам за пятилетний период.
В том же месяце вводится, наконец, уголовная ответственность за «террористический туризм», при том, что в странах-соседях Швеции это правило давно в силе. Среди прочих законов, которые уже действуют, например, в Норвегии и Германии, — уголовная ответственность за сотрудничество с террористическими организациями. В Швеции все еще обсуждают это решение.
Тайную прослушку уже обсудили, но в мае будет обнародована директива о новом исследовании вопроса, хотя политическое решение было принято полгода назад.
Конечно, законодательная работа требует времени. Но сложно поверить, что такая медлительность не имеет никаких политических причин. Ведущие шведские политики и активисты долгое время замалчивали уровень джихадистской угрозы. С одной стороны, это обычно значит, что угроза национализма еще более серьезна. С другой стороны, джихадисты освобождаются, таким образом, от ответственности за насилие, которая перекладывается на расизм, сегрегацию или художников-карикатуристов.
Мехмет Каплан (Mehmet Kaplan) и Ивонн Рувайда (Yvonne Ruwaida) из Партии зеленых, которые сейчас занимают должности государственного советника и государственного секретаря в правительстве красно-зеленых, в 2007 году обвиняли Полицию безопасности в раздувании исламофобии под видом антитеррористической деятельности.
Еще более недвусмысленно эта позиция предстала в одном из первых докладов учрежденного правительством Института Сегерстедта по изучению расизма и насильственного экстремизма, о чем писала Сакине Мадон (Sakine Madon). Само понятие терроризма было представлено как относительное, когда автор доклада обвинил либеральное правительство в поддержке насилия и угнетения и осудил экспертов, которые пытались противодействовать джихадизму.
Подобные выверты объясняют, почему властям и муниципалитетам иногда отчаянно тяжело пометить и лишить государственной помощи организации и мечети, пропагандирующие насилие.
Существует распространенный страх, что ксенофобия возрастет, если принять жесткие меры против проповедников ненависти и джихадистов. Это не просто унизительно для простых мусульман, абсолютное большинство которых не имеет ничего общего с терроризмом. Это также контрпродуктивно. Если что-то и может усилить исламофобию, то это джихадисты, которым удалось совершить очередной теракт.
Вероятно, атаки в Брюсселе прозвучат, наконец, как будильник, который заставит правительство взяться за дело. Во вторник премьер-министр Стефан Лёвен высказался весьма конкретно: государство должно прикладывать больше усилий. Шведские политики слишком долго нажимали на кнопку «отложить».
