Два года назад, 21 марта, после так называемого референдума по статусу Крыма, министерство обороны Российской Федерации выпустило медаль «За возвращение Крыма», которой наградило солдат, участвовавших в захвате и нелегальной аннексии украинского полуострова. Большинство русских, взбудораженных чрезмерным освещением этих событий, сравнивали крымскую операцию с таким достижением, как полет в космос Юрия Гагарина.
Запад был совершенно ошарашен аннексией. Военные аналитики, хорошо знавшие, что в последние годы Владимир Путин тратил большие деньги из высоких доходов на модернизацию вооруженных сил, тем не менее, были поражены тем, насколько хорошо действовал спецназ. Политические аналитики, хорошо помнившие вторжение России в Грузию в 2008 году, тем не менее, были потрясены тем, что Путин всерьез захотел оторвать кусок территории у соседней страны, полностью пренебрегая международными границами.
После опьянения быстрым и легким успехом в Крыму Кремль прибег к максималистской риторике. Термин «Новороссия», историческое название времен императорской России, относившееся к землям от Донбасса до Молдавии, появилось в словах кремлевских чиновников, когда Россия начала гибридное вторжение на восток Украины. Тем временем американские и европейские лидеры поняли, что Россия стала ревизионистской, и ответили санкциями против разных российских олигархов, политиков и предприятий, сначала за Крым, а потом за то, что происходит на востоке Украины.
Путин и его советники очевидным образом поверили, что настала эпоха восстановления российского влияния в ее бывшем регионе, одновременно с сотрясением всего мира в целом. На Западе многие думали, что сочетание экономической стоимости и стоимости в людских ресурсах российской не совсем незаметной войны, вместе с санкциями, низкими ценами на нефть и международным политическим давлением ускорят падение Путина.
До сих пор обе стороны ошибались. Путин руководит не взлетом новой державы, он управляет ее падением. Хотя его власть не оказалась под непосредственной угрозой, он вынужден постоянно регулировать кризисным положением, продавая российскому населению видение восстановленной национальной славы, одновременно пытаясь удержать экономику от полного краха. Запад раздражает его, но не пугает и не сдерживает. В этом заложены основы будущих проблем.
Два фактора убедили Путина в том, что он преуспеет в 2014 году.
Во-первых, относительно высокие цены на нефть принесли 1,9 трлн долларов дополнительно в федеральный бюджет в период с 1999 по 2014 годы (рассчитано на основании сверхприбыли от цены 1999 года). Этот поток позволил Путину придать стране ту форму, которую он желал. Никакая оппозиция не могла бросить ему вызов (он успешно подавил акции гражданского протеста в 2011-2012 году, когда сменил Медведева на посту президента). Все оставшиеся олигархи присягнули ему на верность, он полностью контролировал основные СМИ, и спецслужбы были сильны, как никогда. Даже когда цены на нефть начали падать, он был уверен, что они подскочат обратно, как было в 2008 году.
Помимо этого, он видел, что стремление Запада защищать свои принципы и поддерживать существующий порядок, было слабым. Помня о грузинской кампании, Путин и его советники сочли, что западные страны не рискнут идти на конфронтацию из-за его вмешательства в дела Украины. Запад должен был ограничиться выражением озабоченности, осуждением, а затем начать поиск путей к примирению.
И Путин не слишком ошибся в прогнозировании реакции Запада. Недавно опубликованные очень честные слова президента Обамы о том, что он считает Украину «государством-клиентом России», и что не состоящая в НАТО Украина будет уязвима перед российским военным влиянием, чтобы ни делали на Западе, показали, что лидер самой мощной западной державы полагает, будто нормы международного права, принципы и обязательства ограничиваются границами стран НАТО и Европейского союза. Более того, первый пакет санкций, принятый в ответ на аннексию Крыма, носил, в основном, символический характер. Даже когда появились неопровержимые доказательства участия большого числа российских военных в боевых действиях на востоке Украины, в апреле и мае 2014 года, Запад отступил.
Только после того, как 17 июля был сбит самолет, выполнявший рейс МН17, Запад, наконец, начал всерьез применять санкции, причем настолько, что, по некоторым данным, Путин был поражен. Для Кремля это было самое неудачное время, так как санкции совпали с пагубным падением цен на нефть, которое уже само по себе сильно задевало шатающуюся российскую экономику. В 2010 году началась стагнация ВВП, после роста в 4,5% темпы замедлились до 1,3% в 2013 году. Падение цен на нефть привело к тому, что в 2014 году рост составил всего 0,6%, а в 2015 году произошел спад в размере 3,7%. Западные экономические санкции (и российские контр-санкции) причинили значительный ущерб рынку потребительских товаров и спровоцировали скачок инфляции. Импорт резко сократился, уменьшившись почти втрое в период с 2012 по 2016 годы. Только в прошлом году розничная торговля сократилась на 15%-20%, строительство — на 30%, а рестораны лишились половины клиентуры. Число граждан России, живущих за чертой бедности, достигло 20 миллионов человек.
Несмотря на все сказанное, западным лидерам радоваться нечему. Сами по себе санкции, причиняя законное неудобство сверхбогатым олигархам, совершенно не повлияли на шансы свергнуть царя с трона. Руководящие эшелоны России сплотились вокруг него. Как уже было сказано, эффективность санкций полностью зависит от сохранения цен на нефть на низком уровне, и беспокоящая рецессия, похоже, оказалась чем-то более постоянным, чем очередным краткосрочным снижением.
Реальность такова, что через два года после аннексии Крыма Путин не стал парией, а Россия не изолирована. Российское вторжение в Сирию в защиту Башара Асада привело к усилению и без того мощного потока беженцев, в результате чего опасения Киева сошли с первого места в приоритетах Запада, по крайней мере, временно. Если спросить об этом европейского дипломата, то он будет бурно протестовать и отрицать существование связи между сотрудничеством по Сирии и стремлением ЕС сохранить давление на Россию из-за Украины. Но если спросить о том же бизнесменов или политиков-популистов, то они дадут вам совсем другой ответ.
Даже если только по инерции, западные санкции вряд ли будут отменены в ближайшее время, по крайней мере, те, которые были применены против Крыма. Никто не спешит признавать Крым законной частью России, как никто не перестает напоминать Кремлю о его обязательствах по Вторым минским соглашениям. Но хотя Путин и передумал относительно того, что Запад будет бездействовать, он явно не боится прибегать к новым рискованным действиям. А необходимость отвлекать внимание от тяжелой ситуации внутри страны прямо-таки громогласно призывает к авантюрам за границей.
Рейтинг популярности Путина стабильно падал после августа 2008 года (88% на фоне войны с Грузией) и к началу февраля 2014 года достиг самого низкого уровня с его первого избрания на пост президента в 2000 году — чуть более 60%. Всероссийская эйфория после Крымского гамбита вернула его популярность на уровень 86%. До февраля 2016 года его рейтинг не снизился ниже 82%. Новые данные дают основания полагать, что сейчас рейтинг стал ниже, но это пока неясно точно. Действительно, очевидный успех Путина в сохранении власти Асада не привел ни к росту ВВП, ни к повышению цен на нефть. Но сирийская кампания получила поддержку в народе и в немалой степени способствовала сохранению его высокого рейтинга, несмотря на плохую экономическую ситуацию.
Большинство аналитиков согласны, что, если Путин не покинет свой пост вперед ногами, то он останется до конца четвертого срока. Упорядоченная передача власти сегодня кажется слишком дезорганизующей и слишком опасной для тех, кто правит страной. Хотя было бы ошибкой надеяться, что цены на нефть останутся на низком уровне до 2024 года, не меньшей ошибкой будет рассчитывать на то, что Путин сумеет восстановить рост ВВП, каким он был в первые его два срока на посту президента. Следующие восемь лет, скорее всего, будут сопровождаться разными конфликтами с Западом. Следующему президенту США, скорее всего, следует быть готовым или готовой к появлению проблем «из ниоткуда» в самом начале срока, по типу неожиданного заявления Путина о «выводе войск из Сирии».
