Возможно, что через год Дональд Трамп будет сидеть в Белом доме. По всей Европе усиливают свои позиции националисты. Как эти события могут отразиться на безопасности?
Враждебная Россия — одна из самых обременительных угроз для европейской безопасности. Она готова ради защиты своих интересов использовать военную силу и нарушать суверенитет других государств.
Несмотря на обнадеживающие признаки сотрудничества в Сирии, между НАТО и Россией сегодня существует риск усиления чрезвычайно опасной ядерной конфронтации из-за Украины и «постсоветского пространства».
Наиболее вероятной горячей точкой для такой конфронтации с Россией является Прибалтика. Эта посылка легла в основу тревожной драмы, показанной в феврале Би-Би-Си. Сюжет фильма «Третья мировая война» о том, как бывшие британские руководители моделируют ситуацию, в которой Москва устраивает заговор, поддержав русских сепаратистов на востоке Латвии. Проводимые ими учения заканчиваются полномасштабным ядерным конфликтом.
НАТО решила усилить свое присутствие в прибалтийских странах, дабы продемонстрировать, что она твердо придерживается своих обязательств по защите стран-членов в соответствии со статьей V устава Североатлантического альянса.
В 2014 году Соединенные Штаты приступили к реализации инициативы European Reassurance (обеспечения гарантий безопасности Европы), которая предусматривает размещение в Польше и Прибалтике американских бригад на ротационной основе, передовое складирование боевой техники и предоставление военной помощи. В прошлом месяце министр обороны Эштон Картер (Ashton Carter) предложил увеличить финансирование в рамках этой инициативы в 2017 финансовом году с 789 миллионов до 3,4 миллиарда долларов. (Это предложение должно быть представлено на утверждение в конгресс.)
В России и на Западе мы наблюдаем, как ядерное оружие вновь становится элементом военного планирования, участники которого разрабатывают худшие сценарии. Это провоцируется безответственными разговорами о «второй холодной войне», что заставляет каждую из сторон видеть в противоположной стороне враждебного, двуличного и опасного противника. Министр обороны Великобритании Майкл Фэллон (Michael Fallon) заявил в прошлом году, что после Крыма Москва «понизила порог» применения ядерного оружия, и что это оправдывает действия по модернизации британского ядерного арсенала. Руководство Соединенного Королевства призвало НАТО возобновить учения по планированию времен холодной войны и перейти от сценариев с использованием обычных вооружений к ядерным.
Такие действия и заявления усиливают вероятность ядерной войны в Европе, потому что на кону стоят важные интересы.
Каждая из сторон демонстрациями военной мощи подает противоположной стороне сигналы о своей твердости и решимости. В 2007 году Россия возобновила практику времен холодной войны и стала направлять свои стратегические бомбардировщики на патрулирование вдоль натовских границ. В 2009 и 2013 годах она провела учения по сценарию вторжения в Польшу (без применения ядерного оружия). Такие действия могут быть ошибочно истолкованы как намерение начать войну — особенно во время политического кризиса. Любовь Путина к мужественным позам привела к тому, что Александр Гольц называет «ядерной эйфорией».
НАТО сталкивается с классической дилеммой безопасности, когда оборонительные действия одной стороны другая сторона расценивает как угрозу. Это провоцирует усиливающийся цикл действий и противодействий.
Похоже, что НАТО недооценивает российскую готовность к эскалации. Будь это убийство оппозиционных лидеров за рубежом, уничтожение гражданских авиалайнеров или бомбардировки сирийских госпиталей, Путин, похоже, совершенно безразличен к тому сопутствующему ущербу, который могут вызвать его агрессивные военные действия. Иракская война и «цветные революции», начавшиеся в 2003 году, усилили российские опасения и чувство незащищенности, и видимо убедили Москву в том, что Соединенные Штаты твердо решили осуществить смену режима в России, а то и вообще расчленить Российскую Федерацию. Перед лицом такой угрозы своему существованию Россия считает оправданными любые меры.
В отличие от решимости Путина, натовские угрозы кажутся неубедительными. Никто не верит, что НАТО готова пойти на риск ядерной атаки по какому-нибудь западному городу ради защиты Даугавпилса. (Если вы не знаете, где находится Даугавпилс, это доказывает данный аргумент.) В российской военной доктрине говорится о том, что если Москва начнет проигрывать в обычной войне, она может применить ядерное оружие для защиты безопасности страны. У НАТО тоже есть ядерная доктрина, не исключающая превентивное использование ядерного оружия в ходе конфликта.
Мы не можем благодушно утверждать, что «сдерживание работает», лишь по той причине, что ядерное оружие не использовалось во время холодной войны. Было несколько случаев, когда человечество подходило на опасно близкое расстояние к краю ядерной пропасти. Это и Карибский кризис 1962 года, и натовские учения Able Archer в 1983 году, которые Москва посчитала прелюдией к войне. Наш расчет на ядерное сдерживание в целях сохранения мира экономист Карл Лундгрен (Carl Lundgren) назвал «отчаянной авантюрой», сопряженной с огромными рисками.
Признание того, что все мы заинтересованы в предотвращении ядерной войны, это не попытка умиротворения, не оправдание действий Москвы и не принижение значимости последних российских угроз и действий. Это осознание той реальности, в которой мы оказались. Мы должны всерьез задуматься о том, чего хочет добиться Москва, как мы представляем себе европейскую безопасность в долгосрочной перспективе, и как мы можем реагировать — спокойно и решительно.
Если мы будем отвечать взаимностью на российские ядерные угрозы, это приведет лишь к эскалации напряженности. Обе стороны должны предпринять шаги по снижению значимости ядерного оружия, и отказаться от ядерных угроз как составной части своих оборонительных стратегий. Должны быть новые инициативы в дополнение к договору СНВ-3 от 2010 года и к программе «За совместное снижение ядерной опасности», срок действия которой закончился в 2012 году. Нужно отказаться от взаимных обвинений в нарушении договора РСМД от 1987 года и устранить основания для таких обвинений.
Возможно, мы неправы в своем анализе, и Путин гораздо меньше склонен к рискам, чем нам кажется. Но ущерб от ошибки и недооценки в этом вопросе будет астрономический. Основная угроза сейчас это не «гибридная» война Путина, а опасность перерастания конфликта в ядерный кошмар.
Когда Россия в марте 2014 года присоединила Крым, главный пропагандист Путина Дмитрий Киселев похвастался на российском телевидении, что Россия — единственная страна, способная стереть американские города в «радиоактивную пыль». Он забыл упомянуть, что российские города постигнет такая же участь.
Ник Ритчи — старший преподаватель Йоркского университета. Питер Рутланд преподает теорию государственного управления в Университете Уэсли и работает внештатным профессором в Манчестерском университете.
