Весной 2013 года Сергею Гуриеву пришлось в спешном порядке покинуть Россию, что отчасти напоминало бегство. Представители следствия нагрянули в его офис с обыском, потому что он был одним из нескольких экспертов, критически высказывавшихся по поводу официальной позиции России относительно превращения нефтяного концерна «Юкос» в государственное предприятие. Сейчас 44-летний Гуриев преподает в ведущем исследовательском институте Sciences Po в Париже. Однако весной этого года он станет первым россиянином, который займет пост главного экономиста Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР). В интервью нашему изданию он высказал свое мнение по поводу положения, в котором сейчас находится российская экономика.
Die Welt: Экономика России уже два года находится в кризисе. Можно ли сказать, что его дно уже достигнуто?
Сергей Гуриев: Нет. Хотя темп снижения и замедлился, оно продолжается.
— Насколько стремительно?
— Все зависит от цен на нефть. Усредненный консенсус-прогноз предусматривает снижение на один процент в 2016 году. Если цена упадет с нынешних 42 до 35 или 30 долларов, то снижение составит 2%.
— Играют ли какую-то роль санкции, введенные против России в связи с войной на Украине?
— В прошлом году ВВП сократился почти на 4%. Думаю, что если бы цена на нефть оставалась на старом уровне, а антироссийских санкций не было, то рост составлял бы около 2%. Санкции усиливают негативный эффект от падения нефтяных цен, потому что для России затруднен доступ к легким деньгам. Но добавлю: говоря о санкциях, надо понимать, что речь идет не только о нынешних санкциях, но и о том, что в будущем могут быть введены новые санкции. Инвесторы очень обеспокоены ввиду этих рисков. Поэтому капитал утекает из страны.
— Однако рано или поздно Россия все равно столкнулась бы со структурным кризисом — даже при высоких ценах на нефть, не так ли?
— Вы правы. Но кризис выражался бы в слабом росте. А в остальном нельзя забывать один момент: эффект от падения цен на нефть очень трудно оценить, потому что Центральный банк в 2014 году перешел к плавающему курсу рубля, однако что было до того, нельзя сказать точно, потому что ЦБ активно вмешивался в ситуацию. А отпустив рубль в свободное плавание, он смягчил эффект от падающих нефтяных цен и несколько защитил отечественных производителей.
— В России производство стало расти уже после обвала рубля 1998 года. Сейчас нечто подобное заметно?
— Вполне, хотя эффект и не так велик. Но он помогает несколько смягчить падение ВВП. Так что, с одной стороны, обесценивание рубля оказалось в помощь, а с другой, из-за финансовых санкций доступ к кредитам стал дороже. Но дело, конечно, не только в кредитах, но и в недостаточной защите собственности и в отсутствии независимой юстиции в России.
— Тем не менее, все чаще говорят, что российские активы благодаря падению рубля стали привлекательными, что пора их покупать.
— Возможно, есть люди, которые сейчас придут на российский рынок. Но бывает и так, что кто-то выступает с советами покупать, но сам не покупает.
— Когда мы с вами говорили в последний раз два года назад, вы сказали, что население почувствует санкции лишь в 2017-2018 году. Вы по-прежнему так считаете?
— Проблема состоит в том, что после этого, летом 2014 года, Россия в ответ на санкции ввела эмбарго на импорт, которое уже непосредственно отразилось на людях, потому что выросли цены на продукты питания. Кроме того, санкции после этого были дополнительно ужесточены. Главным риском я уже тогда называл прекращение инвестиций со стороны компаний. В 2014 году утечка капитала составила фантастические 150 миллиардов долларов. Этого невозможно было предвидеть. А что касается неформальных санкций, то мы о них мало что знаем. Однако часто говорят, что западные чиновники не рекомендуют своим компаниям инвестировать в России.
— Как Западу вести себя по отношению к российской власти? Надо ли ослабить санкции, о чем недавно намекнули американцы?
— Мне кажется, что американцы и европейцы говорят одно и то же: отмена санкций зависит от выполнения Минских соглашений. Это не моя задача — давать советы Западу.
— В одной из работ в конце прошлого года вы написали, что Путин решил идти по пути деглобализации. В 2012 году Кремль понял, что старая модель роста больше не работает. Это, однако, привело к тому, что подошло к концу негласное соглашение с народом о том, что тот не вмешивается в политические вопросы, но имеет при этом стабильный уровень благосостояния. В этой ситуации Кремль сделал ставку на другую карту, а именно на националистическую, что в итоге привело к санкциям и изоляции России. А что будет, если сейчас вдруг отменить санкции?
— Этого мы на самом деле не знаем. Если исходить из объяснений, которые мы слышим со стороны России, то заметно, что страна в любом случае хочет выбраться из изоляции — просто потому, что ей это обходится слишком дорого.
— А возможен ли выход России из изоляции без смены власти?
— Я не могу это комментировать. Могу лишь сказать: даже если санкции будут отменены, российское руководство останется в трудной ситуации. Есть много экономических проблем. Взять хотя бы то обстоятельство, что больше невозможно сверстать бюджет сразу на три года. Уже пришлось сократить расходы. Однако что делать, если придется сокращать их еще больше? Если цены на нефть еще снизятся — например, до уровня начала этого года, — то Резервный фонд, который тогда составлял 4,5% от ВВП, иссякнет уже в 2016 году. Если цена на нефть останется на нынешнем уровне или даже подрастет до 50 долларов за баррель, Резервного фонда еще хватит на 2016 год. Но на 2017-й уже не хватит.
— Как такому человеку как Путин, который уже 15 лет находится у власти и завел страну в такую экономическую ситуацию, сделать ее преуспевающей?
— Если вы почитаете выступления Путина, то увидите, что на словах он поддерживает реформы. Да и на практике ему в начале 2000-х годов удалось реформировать и интегрировать Россию в мировую экономику. И это было во времена, когда цены на нефть были такими же, как и сейчас. Так что у него есть этот опыт. Однако сейчас ему будет труднее, потому что Запад ему больше не доверяет.
— Поворот России в сторону Китая после ссоры с Европой до сих пор не принес ей большого успеха. Что вы думаете по этому поводу?
— В принципе, заметных экономических успехов пока нет. Есть много заявлений и планов, но это еще не привело ни к росту инвестиций, ни к росту товарооборота, хотя отчасти это связано с падением цен на нефть, потому что экспорт нефти стал дешевле. Нельзя не заметить, что Китай очень тесно связан с Америкой и Европой. Для Китая США являются намного более крупным партнером, чем Россия. Поэтому очевидно, что изначальные планы России были слишком амбициозными.
