Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
22 марта в Брюсселе произошли теракты. Прессу облетело сообщение, что атака угрожает также бельгийским атомным электростанциям, так как якобы был убит человек, работавший в охране одной из них. Практически официально выдвигался тезис, что «Исламское государство» хочет устроить ядерный взрыв в центре Европы. Однако вариантов может быть больше.
22 марта в Брюсселе произошли теракты. Прессу облетело сообщение, что атака угрожает также бельгийским атомным электростанциям, так как якобы был убит человек, работавший в охране одной из них. Практически официально выдвигался тезис, что «Исламское государство» хочет устроить ядерный взрыв в центре Европы. Однако вариантов может быть больше.
31 марта — 1 апреля этого года состоится Саммит по ядерной безопасности. Мировые лидеры будут обсуждать там, как обезопасить мировой ядерный арсенал от террористов. Рабочий ужин и серия круглых столов пройдут в Вашингтоне. После терактов в Бельгии, существенным элементом которых стал интерес преступников к атомным установкам, тема безопасности атомных активов будет обсуждаться тем оживленнее.
Вопреки сообщениям, которые вслед за бельгийским таблоидом La Dernière Heure повторяли СМИ всего мира, у убитого неизвестными человека, якобы работавшего на АЭС, пропуск на территорию объекта похищен не был. Брюссель официально не связывает убийство с недавними терактами в Бельгии или ноябрьскими — во Франции. Охранник работал не на территории электростанции, а в Институте радиоактивных частиц Флерюса. Однако остается фактом, что захваченные в связи с французскими атаками террористы фотографировали дом руководителя этого Института — аналога польского Национального центра ядерных исследований.
СМИ уже неоднократно сообщали, что двое сотрудников АЭС Дул уехали в Сирию воевать за «Исламское государство». В 2013 году лабораторию объекта обокрали. В 2014 из турбины, охлаждающей реактор, слили охлаждающий агент, что остановило его работу на несколько месяцев. До 11 марта этого года охрана объекта велась без огнестрельного оружия. Несмотря на то, что происходили все новые инциденты, бельгийские атомные объекты не получили должной охраны. Возможно, террористы хотели воспользоваться этой брешью в безопасности.
Ядерный терроризм или акция против атомной энергетики?
Однако не следует априори предполагать, что их целью было радиационное заражение территории. Как пишут на страницах нашего портала Адам Раевский (Adam Rajewski) и Михал Рыбак (Michał Rybak), сделать это было бы очень сложно. Они также не обязательно собирались повредить объект. Возможно, террористы прощупывали возможность кражи радиоактивных материалов для производства собственной ядерной или «грязной» бомбы для следующих актов террора. Международное агентство по атомной энергии считает ядерный терроризм реальной угрозой. Однако и это было бы нелегко из-за радиоактивности материала, которая бы осложнила его транспортировку (если бы его удалось похитить с объекта). Существует третья возможность: террористы хотели показать реальность атаки на АЭС, чтобы тем самым дискредитировать атомную энергетику в Бельгии и всем Европейском союзе.
По меньшей мере, с 2014 года гибридная война разворачивается в том числе в энергетике. Многочисленные теракты на объектах энергетической инфраструктуры Азербайджана, Грузии, Турции и Украины позволяют сделать вывод, что их целью было не физическое уничтожение нефте– и газопроводов или атомных электростанций. Приведем примеры. Атаки на трубопроводы, по которым нефть и газ пересылаются через территорию Азербайджана, Грузии и Турции, были призваны поставить под вопрос надежность поставок углеводородов в Европу по этим маршрутам. Неоднократные взрывы на газопроводе Уренгой — Помары — Ужгород, по которому российское сырье поступает через Украину в Евросоюз, были аргументом россиян, призванным закрепить идею о ненадежности украинского маршрута и усилить привлекательность альтернативного пути, например, по новому газопроводу «Северный поток-2». Подрыв линии электропередач между континентальной Украиной и оккупированным Крымом был призван дискредитировать Киев, выставив его в роли ненадежного поставщика электроэнергии, и убедить жителей полуострова в необходимости дорогостоящей реконструкции инфраструктуры для интеграции с Российской Федерацией.
Неполадки непонятного происхождения на украинских атомных электростанциях позволили российским СМИ обрисовать картину нового Чернобыля. С той же целью распространяются ложные сообщения о том, что отказ украинских объектов от российского ядерного топлива и переход на поставки японо-американской компании Westinghouse угрожает катастрофой. Эта акция призвана сохранить зависимость Украины от корпорации «Росатом» и помешать реформе сектора. Террористы — курдские коммунисты, донбасские боевики с или просто неизвестные преступники пытались дискредитировать пути поставок или конкретную технологию. Можно выдвинуть теорию, что заявленная цель терактов была лишь прикрытием для реальных намерений их хозяев, которые оставались в тени. Не было ли так и с бельгийскими атомными электростанциями?
План на десть лет вперед?
Какова была истинная цель террористов, мы не знаем. Если боевики «Исламского государства» действительно боролись за создание Халифата и победу ислама в Европе, создание ощущения опасности при помощи атаки на электростанции выглядит акцией, дополняющей теракты против мирных граждан. Возможно, однако, что как украинские или кавказские силы они выступают лишь орудием реализации интересов конкретного государства. В таком случае можно рискнуть предложить более углубленную интерпретацию. Если за действиями против бельгийских атомных объектов стоит Россия (доказательств чему сейчас нет), эти шаги могли служить дискредитации всего энергетического сектора. Атомная энергетика, развивающаяся без участия российских компаний, — это угроза интересам РФ, поскольку она уменьшает зависимость от поставок углеводородов из России.
Бельгия здесь — хороший пример. Семь ядерных реакторов «Тианж» и «Дул» производят 28% вырабатываемой в стране энергии. Несмотря на это обе электростанции планируют закрыть к 2025 году. Альтернативой мог бы стать уголь, если бы не климатическая политика Европейского союза. Возможно, бельгийцы захотят построить новую атомную электростанцию, однако препятствием к этому могут оказаться как раз опасения за безопасность. В распоряжении остается энергия из возобновляемых источников и производимая при использовании газа. Объекты второго рода могли бы снабжаться, например, при помощи стабильных и дешевых поставок по «Северному потоку-2».
Гибридная война против ядерной энергетики, которая разворачивается на Украине, может переместиться в ЕС. Критикуя эту отрасль, экологические организации выдвигают аргументы из сферы безопасности, которые могут наряду с экономическими соображениями показаться убедительными европейской общественности. Теракты в Бельгии наносят удар по проекту новой атомной электростанции в Великобритании — Hinkley Point C. Его критикуют из-за высокой стоимости, которая, по предварительным подсчетам, составит 18 миллионов фунтов. Несмотря на это проект поддерживает французское и английское руководство. Генеральным подрядчиком выступает французская EDF. Даунинг-стрит обеспечила проект «контрактом на разницу цен», который Еврокомиссия сочла соответствующим принципам государственной помощи.
Министр энергетики и борьбы с изменением климата Эмбер Радд (Amber Rudd) заявила, что от энергетического шантажа со стороны России Великобританию сможет защитить Энергетический союз. К 2025 году британцы планируют полностью отказаться от угольной энергетики. В том же году бельгийцы собираются остановить свои АЭС. Британцы собираются заменить уголь сланцевым газом, у которого низкий уровень выбросов, и атомной энергией — с нулевым уровнем выбросов (до 7% объема спроса в 2025 году). Однако британская инвестиция может проиграть битву на страницах европейских газет: благодаря бельгийским событиям противники строительства Hinkley Point C получили новое оружие. Европейцы верят аргументам из сферы безопасности и экологии. Если план Радд провалится, экологи заблокируют добычу сланцевого газа и строительство новой АЭС. Без угля британцы будут обречены импортировать газ, например, по «Северному потоку-2». Так совпало, что, по мнению главы Газпрома Алексея Миллера, спрос на газ в Европе вырастет как раз в 2025 году.
Is fecit cui prodest?
Россияне могут не иметь ничего общего с происходящим вокруг бельгийского атомного сектора, однако оно наверняка благоприятно для их энергетических интересов. Виновен ли тот, кто извлек выгоду? Глава Службы безопасности Украины Василий Грицак заявил, выступая перед студентами Киево-Могилянской академии, что он бы не удивился, если бы за взрывами в Бельгии стояла Российская Федерация, а они были элементами гибридной войны. Руководитель кремлевской администрации Сергей Иванов счел это бессмыслицей и использовал резкие выражения, назвав Грицака дегенератом. Возможно, руководитель украинской Службы безопасности выдвинул ошибочный тезис (хотя среди вступающих в ряды бойцов «Исламского государства» европейцев больше всего россиян). Но все же, не имеет ли Кремль какое-то отношение к шумихе вокруг бельгийских электростанций? Не увеличит ли она, несмотря на сохраняющуюся напряженность, привлекательность российского газа в Европе и проекта «Северный поток-2»?
Ядерный терроризм или акция против атомной энергетики?
Однако не следует априори предполагать, что их целью было радиационное заражение территории. Как пишут на страницах нашего портала Адам Раевский (Adam Rajewski) и Михал Рыбак (Michał Rybak), сделать это было бы очень сложно. Они также не обязательно собирались повредить объект. Возможно, террористы прощупывали возможность кражи радиоактивных материалов для производства собственной ядерной или «грязной» бомбы для следующих актов террора. Международное агентство по атомной энергии считает ядерный терроризм реальной угрозой. Однако и это было бы нелегко из-за радиоактивности материала, которая бы осложнила его транспортировку (если бы его удалось похитить с объекта). Существует третья возможность: террористы хотели показать реальность атаки на АЭС, чтобы тем самым дискредитировать атомную энергетику в Бельгии и всем Европейском союзе.
По меньшей мере, с 2014 года гибридная война разворачивается в том числе в энергетике. Многочисленные теракты на объектах энергетической инфраструктуры Азербайджана, Грузии, Турции и Украины позволяют сделать вывод, что их целью было не физическое уничтожение нефте– и газопроводов или атомных электростанций. Приведем примеры. Атаки на трубопроводы, по которым нефть и газ пересылаются через территорию Азербайджана, Грузии и Турции, были призваны поставить под вопрос надежность поставок углеводородов в Европу по этим маршрутам. Неоднократные взрывы на газопроводе Уренгой — Помары — Ужгород, по которому российское сырье поступает через Украину в Евросоюз, были аргументом россиян, призванным закрепить идею о ненадежности украинского маршрута и усилить привлекательность альтернативного пути, например, по новому газопроводу «Северный поток-2». Подрыв линии электропередач между континентальной Украиной и оккупированным Крымом был призван дискредитировать Киев, выставив его в роли ненадежного поставщика электроэнергии, и убедить жителей полуострова в необходимости дорогостоящей реконструкции инфраструктуры для интеграции с Российской Федерацией.
Неполадки непонятного происхождения на украинских атомных электростанциях позволили российским СМИ обрисовать картину нового Чернобыля. С той же целью распространяются ложные сообщения о том, что отказ украинских объектов от российского ядерного топлива и переход на поставки японо-американской компании Westinghouse угрожает катастрофой. Эта акция призвана сохранить зависимость Украины от корпорации «Росатом» и помешать реформе сектора. Террористы — курдские коммунисты, донбасские боевики с или просто неизвестные преступники пытались дискредитировать пути поставок или конкретную технологию. Можно выдвинуть теорию, что заявленная цель терактов была лишь прикрытием для реальных намерений их хозяев, которые оставались в тени. Не было ли так и с бельгийскими атомными электростанциями?
План на десть лет вперед?
Какова была истинная цель террористов, мы не знаем. Если боевики «Исламского государства» действительно боролись за создание Халифата и победу ислама в Европе, создание ощущения опасности при помощи атаки на электростанции выглядит акцией, дополняющей теракты против мирных граждан. Возможно, однако, что как украинские или кавказские силы они выступают лишь орудием реализации интересов конкретного государства. В таком случае можно рискнуть предложить более углубленную интерпретацию. Если за действиями против бельгийских атомных объектов стоит Россия (доказательств чему сейчас нет), эти шаги могли служить дискредитации всего энергетического сектора. Атомная энергетика, развивающаяся без участия российских компаний, — это угроза интересам РФ, поскольку она уменьшает зависимость от поставок углеводородов из России.
Бельгия здесь — хороший пример. Семь ядерных реакторов «Тианж» и «Дул» производят 28% вырабатываемой в стране энергии. Несмотря на это обе электростанции планируют закрыть к 2025 году. Альтернативой мог бы стать уголь, если бы не климатическая политика Европейского союза. Возможно, бельгийцы захотят построить новую атомную электростанцию, однако препятствием к этому могут оказаться как раз опасения за безопасность. В распоряжении остается энергия из возобновляемых источников и производимая при использовании газа. Объекты второго рода могли бы снабжаться, например, при помощи стабильных и дешевых поставок по «Северному потоку-2».
Гибридная война против ядерной энергетики, которая разворачивается на Украине, может переместиться в ЕС. Критикуя эту отрасль, экологические организации выдвигают аргументы из сферы безопасности, которые могут наряду с экономическими соображениями показаться убедительными европейской общественности. Теракты в Бельгии наносят удар по проекту новой атомной электростанции в Великобритании — Hinkley Point C. Его критикуют из-за высокой стоимости, которая, по предварительным подсчетам, составит 18 миллионов фунтов. Несмотря на это проект поддерживает французское и английское руководство. Генеральным подрядчиком выступает французская EDF. Даунинг-стрит обеспечила проект «контрактом на разницу цен», который Еврокомиссия сочла соответствующим принципам государственной помощи.
Министр энергетики и борьбы с изменением климата Эмбер Радд (Amber Rudd) заявила, что от энергетического шантажа со стороны России Великобританию сможет защитить Энергетический союз. К 2025 году британцы планируют полностью отказаться от угольной энергетики. В том же году бельгийцы собираются остановить свои АЭС. Британцы собираются заменить уголь сланцевым газом, у которого низкий уровень выбросов, и атомной энергией — с нулевым уровнем выбросов (до 7% объема спроса в 2025 году). Однако британская инвестиция может проиграть битву на страницах европейских газет: благодаря бельгийским событиям противники строительства Hinkley Point C получили новое оружие. Европейцы верят аргументам из сферы безопасности и экологии. Если план Радд провалится, экологи заблокируют добычу сланцевого газа и строительство новой АЭС. Без угля британцы будут обречены импортировать газ, например, по «Северному потоку-2». Так совпало, что, по мнению главы Газпрома Алексея Миллера, спрос на газ в Европе вырастет как раз в 2025 году.
Is fecit cui prodest?
Россияне могут не иметь ничего общего с происходящим вокруг бельгийского атомного сектора, однако оно наверняка благоприятно для их энергетических интересов. Виновен ли тот, кто извлек выгоду? Глава Службы безопасности Украины Василий Грицак заявил, выступая перед студентами Киево-Могилянской академии, что он бы не удивился, если бы за взрывами в Бельгии стояла Российская Федерация, а они были элементами гибридной войны. Руководитель кремлевской администрации Сергей Иванов счел это бессмыслицей и использовал резкие выражения, назвав Грицака дегенератом. Возможно, руководитель украинской Службы безопасности выдвинул ошибочный тезис (хотя среди вступающих в ряды бойцов «Исламского государства» европейцев больше всего россиян). Но все же, не имеет ли Кремль какое-то отношение к шумихе вокруг бельгийских электростанций? Не увеличит ли она, несмотря на сохраняющуюся напряженность, привлекательность российского газа в Европе и проекта «Северный поток-2»?
