Книги на украинском в магазинах не найти, а там, где еще остались, их продают с опаской. Украинские театральные студии закрывают под надуманными предлогами. Радиостанции стараются не ставить украинскую музыку. Ситуацию спасают только люди, которые ездят на материк и обратно.
Ситуацию спасают только люди, которые ездят на материк и обратно.
— Ты ничего не найдешь, пустая затея, — увещевал киевский коллега, покинувший Крым после «русской весны». — Какие книги на украинском? Все на свалку выбросили.
Трудно сказать, откуда он взял про свалку, но украинские книги в Крыму днем с огнем не сыщешь.
«Зачем вам это?»
Севастополь. На остановке «Улица адмирала Юмашева» ряды торговых павильонов. Один из них книжный. Шесть стеллажей, на которых есть все: от детских книжек-картонок до «Истории государства российского».
— Есть у вас что-нибудь на украинском языке?— спрашиваю у продавца.
Долговязый мужчина с длинными волосами и в кожаной куртке (никак рокер), оторвавшись от «Темного эльфа» Сальваторе, смотрит на меня, как на идиота: «Никогда не было». И, продолжая иронично сверлить взглядом, добавляет: «И не завозим».
«Действительно, — думаю я. — Зачем городу русской воинской славы украинские книги?» Разворачиваюсь к выходу и уже кладу ладонь на ручку двери, как продавец окликивает.
— А зачем вам это?
— Учу язык.
— Шесть лет здесь работаю, никто не спрашивал.
Рокер оказался не единственным, кто вообще не понял, зачем в Крыму, и особенно в Севастополе, человеку может понадобиться украинская книга. Каждый раз, когда речь заходила о чем-то украинском, продавцы менялись в лице.
— Хохол, что ли?— пожилая женщина, торгующая книгами в лавке метр на метр, на мой вопрос усмехнулась. За минуту до этого она с той же иронией отшила мужчину, спросившего книгу «Мы видели ад на земле. К 70-летию депортации крымскотатарского народа». — У меня только русские книги. Я и при Украине других не закупала.
— Почему?— интересуюсь я.
— Намучали вы нас.
— А Гоголь есть?
— С чего бы ему не быть? Он же русский писатель, — продавец указывает на полку.
— Русско-украинский, — говорю я.
— Писал на русском, — обрубает продавец.
Купить украинскую книгу в Севастополе раньше можно было в книжных супермаркетах. Притом издания на мове стояли на видных местах. Сейчас же в «Атриуме» на улице Вакуленчука нет ни полок «Українська література», ни книг на украинском.
— Мы их перестали завозить сразу после референдума, — говорит консультант Светлана. — Их и при Украине плохо разбирали, а последнюю партию мы распродавали долго — месяца четыре, наверное. Последнюю книгу кстати, я продала — «Червона Шапочка», как сейчас помню.
По словам продавца, сегодня магазин просто не может купить книги на украинском языке, так как их можно приобрести только на территории континентальной Украины. При этом рассчет необходимо вести в гривнах, а такого счета у магазина нет и не предвидится.
В «Атриуме», правда, еще можно купить сборник Тараса Шевченко и даже прозаический сборник Марко Вовчок на русском языке.
Когда ни одной украинской книги не оказалось в самом андеграудном магазине Севастополя — «Фолианте» — стало понятно, что искать придется в другом городе.
Но и в столице Крыма, Симферополе, купить украинскую книгу оказалось непростой задачей. Местные магазины до марта 2014 года издания на украинском закупали, притом они занимали до 30% всего ассортимента. Но после референдума украинская книга с симферополських прилавков исчезла по той же причине, что из севастопольского «Атриума»: расчеты нужно производить в гривнах и везти книги придется с материковой Украины, чего ни логистика, ни покупательная способность таких изданий не позволяет.
Купить книгу на украинском языке мне повезло лишь в пятом по счету магазине Симферополя. Реакция менеджера оказалась знакомой.
— Вам зачем?— представительный мужчина в брюках, пиджаке и с бейджиком «Максим» после моего вопроса поднял бровь от изумления.
— Родным хочу подарить. В Николаеве.
— Так они у себя там купить могут. Трофеи, что ли, собираете?
Не поняв про трофеи, задаю вопрос еще раз.
— Ладно, пойдемте.
Под украинскую литературу в большом магазине «Буква» отведена всего одна полка. И на ней — только детские книги.
— При Украине весь этот зал (всего в «Букве» четыре зала с книгами — И. Ж.), — был отведен под украинскую литературу. Книги здесь продавались даже быстрее, чем русскоязычные. Потому что в Крыму, хоть здесь и жило (смотрит в смартфон) целых 24% украинцев, редкий магазин вообще брался торговать украинскими книгами.
— Почему?
— Не знаю, наверное, считалось, что не будут продаваться.
— А что было после референдума?
— Ну вообще, если вы не знаете, тут же в Чистеньком в школе после присоединения украинские книги публично рвали, как паспорта.
Продавец говорил об уничтожении украинских книг в школе села Чистенькое 13 октября 2014 года. Член Меджлиса крымскотатарского народа Эскендер Бериев в фэцсбуке цитировал одного из учеников: «Собрали учебники и книги на украинском языке и про Украину. Сделали свалку. И на глазах у школьников начали рвать. Некоторые ученики хотели забрать книжки домой, им не разрешили. К уничтожению привлекали учащихся. Некоторые отказывались». Позже Минобразования Крыма информацию об уничтожении книг опровергло. Сами преподаватели сельской школы на это счет говорить отказываются.
— А в магазине?
— У нас наоборот был ажиотаж. Всю секцию, в принципе, скупили за два месяца, хотя до этого украинский зал полностью обновлялся за полгода. Были у нас тут и Шевченко в трех изданиях, и Леся Украинка, и Иван Франко, и политика тут была — Выдрин вот был (речь, видимо, о книгах украинского политолога Дмитрия Выдрина). Ну и русские книги в переводе на украинский, конечно.
Сейчас полки зала украинской литературы заставлены мировой классикой: Мольер, Гюго, Джек Лондон. Кто-то из покупателей небрежно бросил поверх книг Брэдбери «Шерше ля нефть» прокремлевского политолога и пропагандиста Николая Старикова.
Мне разрешают сфотографировать скромный ряд оставшихся украинских изданий. На память беру себе «Пурпуровi вiтрила» («Алые паруса»).
— Маш, ты помнишь, когда последний раз украинскую книгу брали?— спрашивает Максим кассира.
— Кажется, в прошлом году.
«На Украину есть ограничения»
«Море» — единственная музыкальная радиостанция, имеющая редакцию на полуострове. Радио государственное и если бы не личное, еще институтское, знакомство, говорить, признаются коллеги, отказались бы напрочь.
— Вот что-что, а украинскую музыку у нас любят, — рассказывает продюссер радиостанции Анастасия Силина. — Я бы сказала, что от всех заказов, которые поступают по телефону и в группу «Вконтакте», пятую часть составляет именно украинская музыка. Самое популярное, конечно, «Океан Эльзы»: «Без бою», «Не питай», «Все буде добре», — каждый день крутим еще и не по разу. Очень популярны старые песни — «Червона рута», «Черемшина». Недавно даже «Цветет терен» какой-то пенсионер заказывал.
Анастасия делает паузу.
— Но вообще есть на Украину ограничения. Джамалу, например, нельзя совсем ставить — запрет главного редактора. Хотя просят. Тем более, с ее нынешним хитом «1944». Мы таким просящим «В контакте» стараемся не отвечать, а что тут скажешь?
— Кого еще нельзя?
— Руслану нельзя за Евромайдан (певица была активным участником событий в Киеве — И. Ж.), «Вопли Видоплясова» — за то же. Нельзя «Воинов света» «Ляписа» — это же гимн был Майдана.
— А, например, российских Макаревича, Гребенщикова — можно?— спрашиваю я.
— Этих да.
— А как раньше было, при Украине? Много было украинской музыки в эфире?
— При Украине тут, во-первых, было четыре радиостанции с музыкой. И ни одна не была государственной. У нас на «Ассоль» (рок-радиостанция была закрыта 31 марта 2015 года) было строгое правило: ставить то, что просил слушатель. И нужно сказать, украинское спрашивали активно: и Вакарчука, и «Вопли Видоплясова», и «Gogol Bordello» с их «Цыганиадой». Это было очень популярно среди молодежи — популярней, я бы сказала, чем многие мировые легенды: Depeche Mode, Kiss, The Stooges.
— И теперь крымчанам этого по радио не услышать?
— Все-таки тут помимо нас еще и у общероссийских радио вышки есть. А в Джанкое и дальше к северу начинают украинские ловить. Там-то даже «Ляписа» и Руслану послушать можно.
Занавес
До декабря 2015 года в Симферополе работала украинская театральная студия «Свитанок».
— Этим проектом я очень горжусь, — рассказывает основатель студии Александр Польченко. — Мы работали 22 года и за это время воспитали множество достойных актеров. Через «Свитанок» прошли три сотни воспитанников. Наши дети играли в театральных постановках, сериале «Крымская сакура», в фильме «Битва за Севастополь» Света Осадченко читала стихи «Убей фашиста» — видели эту сцену? За «фашизм» нас, кстати, и закрыли.
19 декабря прошлого года в актовом зале симферопольского Дворца пионеров состоялось представление «Песня амазонки» по мотивам рассказов крымского писателя Виктора Стуса.
— Представление, как обычно, прошло на украинском языке. Постановка повествовала о женщинах-воинах, сражавшихся за независимость родного края. На следующий день после спектакля директор ДК Валерия Кочетова потребовала от меня и режиссера Аллы Петровой видеозапись прошедшего праздника. А через два дня устроили «разбор полетов». Было забавно слушать, что девочка в золотом платье и с короной на голове слишком похожа на статую Свободы, а это — «пропаганда американских ценностей». А еще нам сказали, что нельзя надевать на детей вышиванки, поскольку это — «махровый национализм».
В конце концов, студия была закрыта. На тот момент в ней занимались 50 воспитанников.
— Больше ни одной украинской театральной студии ни в Симферополе, ни в Крыму нет, — говорит мама занимавшейся в студии 9-летней Даши Нина Савостьянова. — Детям теперь ходить некуда. А Даша мечтала стать актрисой.
Культурное подполье
Главная проблема украинцев в Крыму — разобщенность. Отсюда и неспособность защитить свою культуру — так считает один из основателей Украинского культурного центра (УКЦ) Леонид Кузьмин.
С Леонидом мы встречаемся в кафе в центре Симферополя. Личность в Крыму он довольно известная, но далеко не везде привечаемая.
— Это кафе мои друзья держат, поэтому здесь можно спокойно общаться, — говорит Кузьмин. За «российский» период истории Крыма Леонида с десяток раз задерживали и один раз избили. Поэтому безопасность — не последнее дело.
— Украинская культура в Крыму сейчас находится на подпольном положении, — рассказывает Леонид. — Книги в магазинах не найти, в городских бибилиотеках украинскую литературу убрали в фонды, чтобы не попадалась на глаза. Концерты украинских групп здесь теперь, естественно, не проходят.
В конце 2014 года, когда стало понятно, что все украинское на полуострове «задвигается», Леонид решил создать в Симферополе Украинский культурный центр.
— У меня было два единомышленника — друзья по Евромайдану Вельдар Шукурджиев и Леня Терлецкий. Мы начали с того, что расклеили по всему Симферополю листовки с надписью «Украинский культурный центр» и адресом новосозданной странички УКЦ в фэйсбуке. Удивительно, но на следующий день в группе было уже 90 участников. Потом мы рассказали о своем существовании в украинских СМИ и получили много отзывов со словами поддержки.
В январе 2015 года Леонид объявил о сборе помощи для УКЦ.
— Мы просили жителей материковой Украины отдать нам ненужные книги, диски с украинской музыкой, портреты украинских писателей. Договорились с министерством культуры, что они всю эту помощь будут принимать. В марте я уехал в Киев и привез с собой на полуостров девять коробок книг, дисков, плакатов и даже две вышиванки. Получилась такая коллекция «тамиздата». Мы решили, что пришло время заявить о себе открыто.
8 мая 2015 года Кузьмин и Вельдар Шукурджиев дали пресс-конференцию в Симферополе, рассказав, что УКЦ собирается организовывать в Крыму музыкальные фестивали, литературные чтения, выставки, проводить лекции и курсы по изучению традиционных ремесел, истории Украины, украинского языка и литературы.
— Мы тогда надеялись, что на нас обратят внимание чиновники. Что они захотят проспонсировать такой очаг украинской культуры на полуострове, ведь официально украинский язык — один из государственных в Крыму. Но ничего до сих пор не произошло. Более того, поддержка Украинского культурного центра оказалась неинтересна и самой Украине: об этом нам прямо заявили в представительстве президента — мол, «сейчас на вас нет денег». До ноября, до блэкаута, мы еще вели переговоры об аренде помещения с одним предпринимателем, но как только Украина отключила свет, он нас знать не захотел. При этом, как ни странно, мы все равно являемся основными представителями украинской культурной жизни в Крыму: работаем, как библиотека — выдаем по запросу подписчиков в фэйсбуке украинские книги. Кстати, очень много спрашивают детских книг. При этом за ними готовы приезжать из других городов: из Ялты, Севастополя, даже Керчи. Три раза в прошлом году мы проводили лекции и круглые столы по истории Украины и литературе: говорили о конституции Филиппа Орлика, спорили о творчестве Шевченко и Гоголя.
— При этом даже такая безобидная деятельность почему-то раздражает крымские власти, — продолжает Кузьмин. — Так в марте прошлого года мы хотели возложить цветы к памятнику Тарасу Шевченко в Симферополе в годовщину смерти поэта. Нас собралось человек 20. Возложили цветы, прочитали стихи и уже собирались расходиться, как подошли полицейские. Меня и еще двоих ребят забрали в отделение, где продержали 4 часа, настойчиво предлагая «уехать на Украину».
Однако, по словам Леонида, сейчас появляются признаки того, что для украинской культуры в Крыму наступает оттепель. В Севастополе в декабре 2015 года журналист Олег Леус создал украинское национально-культурное общество. В нем пока состоит всего 20 человек, но популяризация ведется активно. В планах севастопольцев — организация украинских литературных вечеров, создание вокальной студии и лектория.
— Если в Севастополе получится, то на полуострове будет уже два украинских полюса, — говорит Леонид. — И тогда, наверное, мы сможем выйти из подполья.
— Украинское общество — очень закрытое, — говорит председатель Ассоциации национально-культурных обществ Севастополя Валерий Милодан. — Они объединились в декабре 2015 года — позже грузин, позже греков, позже болгар. И ни одного заметного мероприятия пока не провели. Я думаю, что эта закрытость и осторожность связана с политической ситуацией вокруг Украины. У Крыма все-таки с этим государством особые отношения.
С Олегом Леусом мне встретиться не удалось. «Нет времени на разговоры, работаем над заявлением о сносе памятника Тарасу Шевченко», — написал он.
Предложение снести памятник Тарасу Шевченко в Севастополе крымские СМИ растиражировали еще в конце февраля. Инициатором выступила некая Ольга Сметанина, жительница Гагаринского района города, напротив администрации которого и стоит Великий Кобзарь, как называют украинцы Шевченко.
«Памятник был установлен в честь независимости Украины. Мы теперь в России. Это страна, в которой родились Пушкин и Лермонтов. Думаю, скульптуры этих поэтов займут достойное место рядом с администрацией», — цитировали Сметанину севастопольские СМИ. Пока неизвестно, собрали ли активисты подписи за снос памятника, но Леус подчеркивает: «Мы всерьез воспринимаем угрозу сноса памятника Тарасу Шевченко».
