Политические конфликты порождают среди прочего и споры о том, как следует понимать историю. Поэтому неудивительно, что сейчас по всей Европе, от Британии до Украины, разворачиваются войны памятников.
«В нашей стране масса проблем, но люди решили, что сейчас надо сражаться со статуями», — сказала мне недавно одна одесская знакомая. Она имела в виду памятник Екатерине II, основательнице Одессы, который хотят снести украинские националисты. Им не нравится, когда им напоминают, что их город появился благодаря российской императрице. Против памятника возражали и украинские казаки.
История — вещь неудобная, а украинская история к тому же весьма многогранна. Вполне возможно, как моя знакомая, быть поборником украинской государственности и критиковать президента Путина и в то же время признавать богатую культурную историю Одессы в составе Российской империи.
Оксфордские студенты не проводят столь тонких различий. На прошлой неделе сто пятьдесят человек промаршировали по городу с требованием убрать памятник Сесилю Родсу, установленный на фасаде колледжа Ориел. Родс — британский политик и магнат XIX века, колонизатор Южной Африки. Сегодня его взгляды и политика заслужили бы публичное порицание, а то и наказание. Но при всем том он учредил знаменитую стипендию Родса, позволившую тысячам студентов из-за пределов Британии учиться в Оксфорде.
Это сложный вопрос: как быть с мемориалами и улицами, носящими имена прежде прославленных, а ныне презираемых исторических фигур? Вот еще один пример. Центральная улица Львова, проспект Свободы, за последний век успела побыть улицей эрцгерцога Карла Людвига, Гетманской улицей, площадью Адольфа Гитлера, улицей 1 Мая и проспектом Ленина. Какое из этих названий следует оставить, а о каких забыть?
На этот счет есть две радикальные позиции. Одна состоит в том, что следует сохранять любые исторические наименования. Это, конечно, никуда не годится: вряд ли кто-то захочет гулять по Адольф-Гитлерштрассе, и вряд ли на главных площадях бывших советских городов непременно должны стоять памятники Ленину и Сталину.
Другая позиция — уничтожать все напоминания о прошлом, которые не соответствуют сегодняшним представлениям. В Восточной Европе этот подход уже привел к тому, что история стала калейдоскопом быстро стирающихся картин, где прошлое вместе с его уроками мгновенно забывается. По тому же пути пошли власти индийского города Колката, которые снесли памятники времен Британской империи, но тут же столкнулись с требованиями их вернуть.
Новый украинский закон о десоветизации требует демонтажа всех памятников коммунистической эпохи. В Грузии аналогичные законы вызвали абсурдные дебаты о том, следует ли сдирать красные звезды с фасадов зданий. Но стоит вспомнить, что те самые тираны, с памятниками которым борются протестующие, тоже пытались стереть прошлое. «История рейха — это история войны против памяти», — предупреждал итальянский писатель Примо Леви, чудом выживший во время холокоста.
История должна быть полифоничной. Хороший пример — центр Лондона, где установлены памятники фигурам, символизирующим обе стороны гражданской войны 1640-х годов: королю Карлу I (на Чаринг-кросс) и Оливеру Кромвелю (перед зданием палаты общин).
Американские города тоже находят решение таких проблем. На центральной площади Санта-Фе в штате Нью-Мексико с 1868 года стоит мемориал американским солдатам — «героям, павшим в славных боях с дикарями-индейцами». Сорок лет назад некий активист сколол слово «дикарями», и теперь рядом с памятником размещено специальное уточнение, что эта надпись — продукт прежней эпохи, помогающий понять ее историю. Директор Центра истории Атланты предложил установить рядом со статуями лидеров конфедератов таблички с QR-кодами, выдающими спорные детали биографии этих политиков. Протестующие из Оксфорда тоже могли бы попросить, чтобы рядом со статуей Родса находилась некая критическая характеристика этого человека.
Знаменитый исследователь политики памяти Цветан Тодоров заметил, что исторической памятью можно злоупотреблять по-разному: можно восславлять и почитать прошлое до такой степени, что оно теряет всякий реальный смысл, а можно банализировать его — называть любого мелкого диктатора и популиста сразу «новым Гитлером». Политика в отношении памятников должна быть некой золотой серединой между этими крайностями. Хотя памятник изготовлен из бронзы или камня, он никогда не статичен. Он должен быть хорошим уроком истории — или даже множеством таких уроков одновременно.
