После аннексии Россией крымские татары страдают от репрессий и преследования. Но дух сопротивления не сломлен.
Каждый день Эльмира Аблалимова паркует свою машину рядом с толстой серой стеной с колючей проволокой. За стеной находится тюрьма предварительного заключения Симферополя, столицы аннексированного Россией Крыма. Здесь с конца января сидит ее муж Ахтем Чийгоз, заместитель председателя Меджлиса крымскотатарского народа. Когда она выходит, ее голос дрожит от волнения. В ее сумочке несколько клочков бумаги.
Она только что узнала, что одна судья без расследования продлила ее мужу срок временного заключения. Это нелегально даже в России. По российскому праву для этого необходим настоящий судебный процесс с участием обвинения, защиты и обвиняемого. Но в Крыму состояние юстиции еще хуже, чем в России. Суды действуют в серой зоне, в которой возможно все. Так что судья посовещалась сама с собой и приняла письменное решение. Чийгоз был так разгневан, что порвал свое прошение на мелкие кусочки.
Крымские татары ожесточенно сопротивлялись российской аннексии и бойкотировали так называемый референдум. Их численность составляет 300 тысяч человек, то есть более 15% населения Крыма, и такая сильная оппозиция Москве, конечно, не нужна. Сначала Москва хотела купить их лояльность и пообещала построить в Симферополе большую мечеть, чем привлекла муфтиев Крыма на свою сторону. Крымским татарам также были предложены должности в правительстве, но пока эта стратегия не особенно успешна.
Тем временем Москва жестко выступает против крымских татар. Власти хотят запретить Меджлис как «экстремистскую организацию», и среди крымских татар царит атмосфера страха. Члены Меджлиса разыскиваются с помощью ордеров на арест, многие были вынуждены покинуть Крым или сидят, как Чийгоз, в тюрьме.
Все его дело с самого начало было ничем иным, как юридическим произволом. Российские власти обвиняют его в том, что произошло тогда, когда еще и Россия рассматривала Крым как часть Украины. 26 февраля дело дошло до столкновений между крымскими татарами и пророссийскими демонстрантами перед парламентом в Симферополе. При этом два человека погибли. Столкновение закончилось после того, как предводители крымских татар, и среди них и Чийгоз, призвали своих людей сохранять спокойствие и отправили их домой. Теперь его обвиняют в организации массовых беспорядков. Ему грозит срок до 10 лет лишения свободы. «Здесь нам не от кого получить ни защиту, ни помощь», — говорит его жена Эльмира. — Европа молчит и больше не говорит про Крым».
50-летний Чийгоз был арестован 29 января. На следующий день его жена в шесть часов утра была разбужена следователями, которые кричали, что застрелят ее собаку, если она сейчас же не откроет дверь. «Я никогда в жизни не переживала ничего столь унизительного», — говорит она. Женщину, которая получила высшее образование в Киеве и 13 лет была заместителем бургомистра города Бахчисарай, они спрашивали о том, может ли она вообще писать по-русски. Во дворе стояли десять мужчин в масках и с автоматами. Такими демонстративными обысками запугивают крымских татар. Было также несколько случаев, когда люди бесследно исчезали.
«Мир не понимает, насколько серьезно наше положение», — говорит Сафинар Джемилева. Жена известного диссидента Мустафы Джемилева живет в Бахчисарае. Ее муж больше не имеет права въезжать в Крым, ее сын сидит в тюрьме. Он был осужден на три с половиной года за убийство по неосторожности, дело, которое по российским законам уже должно было бы быть закрыто за давностью лет. «Он заложник», — говорит его мать. Уже четыре месяца он сидит в одиночной камере, потому что он якобы нарушил тюремный распорядок. Когда ее в прошлом году навестил их 18-летний внук, его тотчас же допросила секретная служба ФСБ. Перед домом Сафинар Джемилевой регулярно появляется российская пропагандистская пресса. «Если вам здесь не нравится, то почему вы не уезжаете отсюда?» — спросил ее как-то один репортер.
Тот, кто против России, должен покинуть Крым, это установка российской политики. У крымских татар при этом оживают болезненные воспоминания. В 1944 году более 200 тысяч крымских татар были депортированы из Крыма в Среднюю Азию, почти половина из них умерли в пути. В течение десятилетий они боролись за свое право вернуться назад в Крым. Они писали письма в советское правительство, устраивали демонстрации, объявляли голодовки, сжигали себя заживо, их арестовывали и избивали. Этот многолетний опыт национального движения в подполье они хотят теперь вновь использовать.
Диссидент Мустафа Джемилев провел в советских лагерях в общей сложности 15 лет. В 1986 году он сидел в лагере в Восточной Сибири. Один сотрудник тюрьмы потребовал от него, чтобы он подписал бумаги, в которых он официально отказывается от своих убеждений. Джемилев отказался. Когда-нибудь Советского Союза не будет, сказал он. Он и сам не верил в это всерьез. Но спустя несколько лет произошло именно это, и крымские татары вернулись назад на свою родину. Он верит, что такое может произойти еще раз. «У нас есть надежда, что Крым скоро снова станет украинским», — говорит он.
Это могло бы произойти, если Россия в последующие годы рухнет под грузом экономических проблем, как и Советский Союз. Это звучит несколько иллюзорно, но это единственная надежда 72-летнего человека, который потерял свою вновь обретенную родину, который месяцами не видит свою жену и который пишет письма сыну в российскую тюрьму.
Его квартира в Киеве прокурена насквозь. Он закуривает одну сигарету за другой, пока пьет турецкий кофе и смотрит новости по крымскотатарскому телеканалу ATR. «Европа должна усилить санкции против России, — говорит он. — Мировой порядок под серьезной угрозой».
Сейчас переговоры идут, прежде всего, о мире в Донбассе, и похоже, что все тихо и спокойно согласились с аннексией Крыма. Крымские татары чувствуют, что все их забыли и предали, и отчаяние приводит к более жестким формам сопротивления. Крымские татары организовали блокаду и политически добились того, чтобы никакие товары из Украины не доставлялись в Крым. В конце прошлого года они взорвали электромачты на украинской территории. «Мы добились своей цели — весь мир снова смотрел на Крым», — говорит Ленур Ислямов, который организовал блокаду.
За два последних года он из живущего в Москве успешного предпринимателя превратился в бескомпромиссного борца. Энергичный человек с трехдневной бородой сидит в военной палатке у границы с Крымом. «Вы как раз говорите с террористом номер один в России, — говорит он, потому что он организует в настоящее время батальон крымских татар численностью в 500 человек. Сейчас они помогают украинской армии охранять границу. — Но мы ждем, когда наступит день и мы сможет маршем войти в Крым». Он также надеется, что Россия рухнет и он тогда сможет воспользоваться этим хаосом. По его мнению, это может произойти в ближайшие 18 месяцев. «Мы не может ждать 20 лет, наши люди сидят в тюрьме», — говорит он.
Он не всегда был такой. Ислямов, владелец крымскотатарского телеканала ATR, даже пытался сразу после аннексии найти компромисс с российскими властями, и стал на некоторое время заместителем премьер-министра Крыма. Но вскоре ему стало ясно, что новые власти хотели его только использовать, чтобы нарушить однородность крымских татар, и он уволился.
Сотрудники ФСБ пытались убедить его, чтобы передачи его телеканала были более пророссийскими. Сначала они говорили, что это просто разумно. «Все остальные будут довольны, они получат деньги и должности», — говорили ему. Потом они угрожали убить его журналистов и лишить его этого бизнеса. В прошлом году в доме Ислямова в Москве был обыск. Сотрудники ФСб хотели принудить его 17-летнего сына перед камерой предать своего отца. Ислямов потерял бизнес в России и в Крыму, в том числе банк и крупную транспортную фирму. Пока канал ATR в Крыму можно смотреть только через спутник. «Это противоядие от российской пропаганды», — говорит Ислямов.
И все же в большинстве крымскотатарских семей его телеканал смотрят. И когда в прошлом году в Крыму вырубился свет, крымские татары реагировали спокойно. «У нас годами не было вообще никакого электричества, пару дней мы могли подождать», — говорит Фатима Сайфулаева, учительница-пенсионерка в Бахчисарае. «Когда это произошло, мы звонили друг другу и спрашивали: У вас есть электричество? У нас тоже нет. Слава богу!»
