В настоящий момент несколько сотен соискателей убежища проходят в церкви приготовление к обряду крещения, а после нового года многие соискатели уже прошли этот обряд. Большинство новообращенных являются выходцами из Ирана, где многие христиане вынуждены исполнять обряды своей веры в так называемых домашних приходах, потому что исламское клерикальное руководство разрешает исповедовать свою веру только христианским меньшинствам, таким, как ассирийцы или армяне. Мусульмане в Иране не имеют права переходить в христианство.
Согласно данным Фолкечиркенс Асюльсамарбейде, примерно 300 просителей убежища, из которых, по крайней мере, 250 являются выходцами из Ирана, готовятся к крещению в различных церквях, и как минимум 100 иранцев уже прошли обряд крещения за последние три месяца.
Эти цифры показывают то количество соискателей, которые решили принять христианство в то время, как их заявления о предоставлении убежища рассматривают датские власти.
Мотивы соискателей быть обращенными в христианство довольно часто вызывают сомнения. Новая веря может, вероятно, повысить их шансы получить вид на жительство, потому что увеличивается риск подвергнуться гонениям на родине для тех, кто отказался от ислама. Но по словам координатора организации по работе с беженцами Сёрена Дальсгорда, «важно учитывать все точки зрения, когда рассматриваешь положение новообращенных».
«Мы имеем дело с переплетением многочисленных мотивов. Стремление к христианству может отражать стремление к свободе и обретению идентичности», — говорит он.
«Мы не оцениваем, как церковь, веру и мотивы людей. Мы пытаемся создать пространство, где они могут комфортно принять решение о принятии христианства».
Он подчеркивает, что церковь «не должна закрывать глаза на то», что мотивы у некоторых соискателей — отнюдь не религиозные.
«Мы не хотим быть пешкой в чужой игре. Но мы видим, что иранцы, уже получившие вид на жительство, тоже обращаются к церкви. Среди иранцев существует движение, ведущее к христианству. Если бы многие считали, что обращение в христианство способствует получению вида на жительство, мы бы обнаружили большее количество соискателей, стремящихся креститься», — говорит Сёрен Дальсгорд.
В октябре прошлого года Berlingske писала о том, что в 2015 году Комиссия по вопросам беженцев рассматривала дела 55 соискателей, где в качестве причины получения вида на жительство они указывали, что были новообращенные и поэтому рисковали подвергнуться преследованиями при возвращении на родину. В 42 случаях разбирательство закончилось выдачей вида на жительство. При этом в 31 случае имели место так называемые повторные дела, когда дела соискателей, получивших отказ во время первого рассмотрения, рассматривались повторно, поскольку соискатели прошли крещение в то время, когда их дела рассматривались.
Крещение просителей убежища в пасхальную ночь
В Пасхальную ночь в Апостольской церкви района Вестербру в Копенгагене крестились 12 просителей убежища. Пастор общины Нильс Нюманн Эриксен считает, что за последние пять-шесть лет в этой церкви крестились примерно 100 просителей.
Каждую субботу во второй половине дня мигранты из таких центров по приему беженцев, как, например, Авнстрюп, собирались в церкви, чтобы принять участие в общей молитве и провести там ночь, а затем присутствовать на воскресной службе. Большинство из них были выходцами из Ирана. Корреспондент Berlingske убедился в этом, посетив церковь в субботу. Некоторых из них крестил Нильс Нюманн Эриксен, другие крестились тайно на родине в Иране или в других странах. Одна из них, 27-летняя Машид Хакими, прибыла в Данию из Ирана через Турцию и Грецию в прошлом году и работает в настоящее время помощницей в Апостольской церкви.
По ее словам, она, молодая девушка, встретила Бога с помощью переводчика и крестилась в Греции в прошлом году. До обращения в христианство она, как и большинство людей в Иране, исповедовала ислам, исходя скорее из культурных, а не духовных традиций, да и в домашнем кругу ислам занимал не особенно большое место.
Преследования после раскрытия общины
Когда в прошлом году ее община была обнаружена, ей не осталось ничего иного, кроме побега.
«Мне позвонила подруга из общины и сказала, что мне нельзя туда идти. Община была раскрыта. Больше я ничего не знаю», — говорит она:
«В Иране для меня не было свободы. Я не могла исповедовать свою веру».
А что было бы, если бы ты осталась?
«Меня, вероятно, посадили бы в тюрьму. Может быть, произошло бы что-нибудь еще», — говорит она.
Это потому, что ты крестилась и была тайной христианкой?
«Да, только поэтому», — говорит Машид Хакими.
А что, если тебе не дадут вида на жительство в Дании?
«Если меня отправят назад в Иран, у меня будут большие проблемы», — отвечает она.
По словам Нильса Нюманна Эриксена, у многих иранцев существует «духовное стремление», и «для многих из них христианство становится более близкой и вероятной альтернативой той форме ислама, которая была у них в Иране». Он объясняет, что тайные приходы начали возникать там после культурной революции 1979 года.
«Когда они приходят к нам, чтобы креститься, значительное большинство из них переживает реальный духовный процесс, в результате и появляется желание креститься. Но естественно, что ситуация, в которой они находятся, тоже оказывает влияние. У них вызывает тревогу вопрос, получат они вид на жительство или нет. И здесь невозможно отличить одно от другого. Но лишь в нескольких случаях у меня возникало сомнение в том, истинным ли было желание креститься», — рассказывает пастор:
«Мы стремимся как можно лучше объяснить им, что обращение в христианство само по себе не дает вида на жительство. Если их отправят назад на родину, у них как новообращенных появятся новые проблемы в дополнение к тем, от которых они бежали».
По словам Нильса Нюманна Эриксена, Комиссия по вопросам беженцев «в конце концов нашла метод, чтобы определить», являются ли соискатели убежища истинными или формальными новообращенными.
«Тем не менее мы видим, что малограмотным и необразованным людям очень тяжело убедить комиссию в том, что они искренне захотели перейти в христианство. Они не могут словами описать то, что им пришлось пережить. Тут влияют эмоции, а это не всегда способствует установлению истины», — говорит он.
