Третьего марта председатель Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер объявил, что Украина может стать членом Евросоюза не ранее чем через 20 лет. В то же время министры иностранных дел Франции и Германии потребовали от Киева создать условия для проведения местных выборов на занятом сепаратистами востоке Украины, которые скорее всего закрепят военные успехи пророссийских боевиков.
Неудивительно, что российский министр иностранных дел Сергей Лавров поддержал требования Берлина и Парижа.
Такая европейская realpolitik не должна быть сюрпризом ни для кого. Из-за Сирии возникло опасное военное противостояние между Россией и НАТО. Турция является членом альянса и очень важна для ЕС, пытающегося уменьшить поток беженцев, которые стремятся попасть во все более негостеприимную и раздраженную Европу.
С другой стороны, Украина находится в состоянии глубокого политического и экономического кризиса. Сегодня европейские лидеры не скрывают своего стремления сдержать и умерить надежды украинцев на членство в ЕС, а также успокоить Россию, страдающую от стратегической паранойи.
У realpolitik плохая репутация, что вполне закономерно, особенно для ЕС, который хвалят политики за Нобелевскую премию мира и превозносят политологи, называя «нормативной державой». Но если бы Европа начала проводить прагматичную политику раньше, Украина пострадала бы меньше. И вот почему.
Слова имеют значение
Слова в международной политике имеют цену. Но те, кто говорят, зачастую пожинают плоды, а остальные расплачиваются. В прошлом европейские лидеры сохраняли для себя пути отхода. Они поддержали стремление Украины к евроинтеграции, но не сказали четко, на что именно она может реально расчитывать.
Это было очень удобно. Если Украина справляется с сонмом своих проблем, преодолев политическую поляризацию, коррупцию и бедность, ЕС может достать ручку и добавить еще одну страну к своему списку «нормативных держав». А если Украина терпит неудачу, ЕС может легко и просто отречься от нее.
ЕС легко было давать обещания и разглагольствовать, но для Украины его слова имели большое значение. Более 20 лет значительная часть украинского общества и, что еще важнее, стратегическое большинство политической элиты этой страны уверенно делали ставку на манившую к себе Европу.
Вопреки вульгарным и популистским взглядам на «империализм ЕС», за расширение интеграции ратовал Киев, а не Брюссель. Так было даже тогда, когда страной руководили якобы «пророссийские» президенты. Впервые Украина обратилась в ЕС с просьбой о вступлении при Леониде Кучме в 1998 году. Но лишь при скандально известном Викторе Януковиче, который получал знаки одобрения от российского руководителя Владимира Путина, переговоры на тему содержательного соглашения об ассоциации начались всерьез.
Киев увидел вполне реальный шанс на полноправное вступление Украины в ЕС. Но Москва это тоже увидела.
Силовики, представленные сплотившимися вокруг Путина военными и шпионскими кадрами, давно уже заметили, что Украина пытается сблизиться с Европой и в то же время противится евразийской интеграции, в которой доминирует Россия.
Первый президент Украины Леонид Кравчук отказался вступать в Содружество Независимых Государств. Кучма отверг предложение о вступлении в Организацию Договора о коллективной безопасности, которую Россия создала в качестве противовеса НАТО. А Янукович удерживал Украину от вхождения в Евразийский союз, который в срочном порядке сформировал Путин, когда в 2008 году начались переговоры между ЕС и Украиной об ассоциации.
Россия негодует
Россия открыто заявила, что видит в НАТО и ЕС угрозу, посягающую на ее границы. Поэтому она оказывала колоссальное давление на Украину, используя такие рычаги как цены на газ, плата за транзит, подрывные действия и торговые эмбарго. Чем больше Украина уходила в сторону ЕС, тем яростнее набрасывалась на нее Россия.
Иными словами, у лидеров ЕС и у стран-членов было немало возможностей понять, насколько разные у Москвы и Киева взгляды на продвижение Украины в сторону Евросоюза, и насколько серьезен этот вопрос.
А потом наступила развязка этой печальной истории о том, как невразумительная и идеалистическая риторика ЕС вкупе с отсутствием реальной политической заинтересованности привела Украину к ее сегодняшним страданиям.
В 2013 году Янукович поддался российскому давлению и отказался подписывать соглашение об ассоциации. Украинские протестующие почувствовали, что правящий класс предал их, и вступили в противоборство с хорошо вооруженной милицией на киевском Майдане.
Все это время европейцы нравоучительно заявляли, что не станут вести переговоры с Россией о будущем Украины.
Включаем быструю перемотку и попадаем в март 2016 года. За два года Украина и Россия начали и продолжают необъявленную войну, девять тысяч человек погибли, более миллиона украинцев потеряли свои дома, Россия присоединила Крым, а украинская экономика сокращается со скоростью 10% в год.
На Майдане были убиты и пропали без вести сотни манифестантов.
Откровенная realpolitik
Вопреки своим прежним заявлениям, ЕС все же вступил в переговоры с Россией о будущем Украины. Он включил Россию в переговоры по экономической составляющей соглашения об ассоциации, и по требованию Москвы на год отложил его реализацию.
Похоже, лидеры ЕС открыто сказали Киеву, что не поддержат никакое вооруженное сопротивление российской аннексии Крыма. ЕС и его основные страны-члены также согласились на все ключевые требования России в рамках минских соглашений, и призвали Украину тоже принять их.
Откровенная realpolitik — далеко не самый худший вариант из того, что может в данный момент предпринять ЕС.
Пусть это предосудительно с моральной точки зрения, но политика прагматизма успокаивает страдающую от паранойи Россию, а для Украины создает предельно ясную картину того, каковы ее реальные варианты.
Если бы ЕС избрал такой курс раньше, Украина сейчас была бы в гораздо лучшем положении. Безусловно, в украинских бедах виноват не только и не столько ЕС, но у европейцев нет никаких оснований гладить себя по голове.
