В последние годы, в том числе в свете итогов внешней политики администрации Джорджа Буша, в западных столицах расхожей темой, если не банальностью, стало отсутствие внешнеполитической стратегии, которая отвечала бы современным реалиям «мира после окончания холодной войны» и даже «после после» ее окончания. На эту тему, в частности, убедительно пишет в журнале «Форин Афферс» (номер за март-апрель 2016 года) глава Института Восток-Запад Кэмерон Мантер. Он указывает на главную отличительную черту современной дипломатии — ее децентрализованность, обусловленную в том числе сломом монополии государственных органов на информацию и пролиферацию внешнеполитических игроков, включая частный бизнес и институты гражданского общества. Что касается частных компаний, прежде всего «мощных многонациональных корпораций, зачастую являющихся самостоятельной силой», то здесь неплохо было бы иметь в виду негативные последствия их воздействия на принятие политических решений демократически избранными правительствами. Практически все романы Джона Ле Каре последних двух десятилетий, включая «Секретного садовника» и «Деликатную правду», посвящены этой опасности.
В то же время очевидно, что, как показывает опыт последних лет, особенно в сфере борьбы с террористической угрозой и обеспечением безопасности границ, роль национальных государств и их правительств вновь начинает возрастать. Так что важно во всех этих дебатах не выплеснуть ребенка вместе с водой. Другой вопрос, что возрастают требования к политэлитам, и прежде всего правящим партиям, в части адекватной оценки всего спектра внешних угроз и выработки действенной стратегии противодействия им. Как представляется, именно в этом ключе написан недавний доклад «Инвестирование во влияние» Лондонской школы экономики (ее Комиссия по дипломатии). Анализ и выводы весьма примечательны, поскольку наряду с новыми требованиями к дипломатии и внешней политике сохраняются и прежние, такие как поддержание высокого качества самой дипломатической службы. И вопросы, на которые пытаются ответить авторы доклада, являются фундаментальными. О чем же идет речь?
Какая цель должна лежать в основе внешней политики Великобритании? Решение этого вопроса откладывалось на протяжении почти десятка лет, пока Великобритания принимала участие в иракской войне, а сменяющие друг друга главы правительства и министры иностранных дел вынужденно уклонялись от серьезных внешнеполитических обязательств. Великобритания сегодня — все более обособленная и замкнутая страна, неуверенный сторонник интернационализма. Она оказалась «на скамье запасных» в решении сирийского вопроса и показала свою неэффективность на Украине; сейчас же проявляет упрямство в отношении Европы и враждебность в вопросах миграции. Кризис уверенности в себе перерос в кризис самосознания.
Чем определяется внешнеполитический курс государства? Этот вопрос является основополагающим для теории международных отношений, однако им редко задаются те, кто занимается созданием национальной стратегии. К примеру, в тексте британской Национальной стратегии безопасности 2010-го года. сказано, что мы живем в «эпоху неопределенности», которая характеризуется «поразительными изменениями», происходящими «с ошеломляющей скоростью». Однако мы должны — обязаны — достигнуть предметного понимания закономерностей, которые определяют наш стратегический контекст.
Процессы глобализации и взаимопроникновения ослабили доминирующее положение Запада. Несмотря на распространение так называемых «умных санкций», в долгосрочном плане экономические меры принуждения в условиях глобализации неизбежно оборачиваются самонаказанием. В краткосрочном плане их негативный эффект прослеживается в реакции финансовых рынков.
Британцы одержимы навязчивой идеей своих «особых отношений» с США. В то же время, являясь крупной тихоокеанской державой и сталкиваясь с требованиями союзников, а также возможностями и вызовами, возникающими в связи с экономическим ростом азиатских стран, США неизбежно будут уделять все больше внимания вопросам безопасности и экономического развития в Азиатско-тихоокеанском регионе. Заявленная американцами «переориентация на Азию» вызывает в британском политическом истеблишменте беспокойство большее, чем многим хотелось бы признавать. И хотя это не говорит о том, что США отойдут от политики атлантизма, британцам придется уяснить, что западный миропорядок уже не является единственно возможным.
Доклад «Инвестирование во влияние» (Investing for Influence) Лондонской школы экономики показывает, что Великобритания обладает значительными структурными преимуществами в «сетевом» мире, которые позволяют ей играть роль глобального первопроходца. Но чтобы стать таковым, Великобритании требуется способность поддерживать связи и оказывать влияние на международных партнеров. Для этого нужны дипломаты, а дипломатия требует комплекса навыков и способностей, которые сводятся к двум важнейшим пунктам: кадры и знания.
Ключом к высокому уровню работы является наличие высокообразованных и творчески мыслящих сотрудников. Профессиональные дипломаты обладают уникальным набором навыков, которые помогают выстраиванию сотрудничества и решению проблем. Нельзя просто собрать вместе представителей двух ведомств из разных стран и потребовать результатов: для того, чтобы понимать контекст отношений, укреплять взаимопонимание и доверие сторон, необходима дипломатическая компетенция. В глобальном мире все больше государственных ведомств неизбежно выходят на международный уровень отношений, придавая своей деятельности внешнеполитическое измерение.
В этих условиях квалифицированные дипломаты нужны для того, чтобы создавать и поддерживать более широкий контекст, в котором становится возможным сотрудничество по тем или иным направлениям. Поэтому британцам важно гарантировать наличие и непрерывную передачу профессиональных навыков. Единожды потеряв, их будет сложно и дорого восстанавливать.
Для привлечения и удержания высококлассных кадров необходимо признать трудности, с которыми связана профессия дипломата, настолько, насколько это возможно, и обеспечить систему поддержки. Форин Офис проделал значительную работу, чтобы отойти от традиционной модели «дипломатических жен» и признать вызовы, с которыми сталкиваются служащие внешнеполитических ведомств. Однако и эта проблема требует инновационных решений.
Другой основой качественной дипломатии являются знания. Знание это то, что позволяет дипломатам умело пользоваться сетью деловых контактов, понимать исторические и структурные контексты, определять потенциальные возможности и чувствительные вопросы. Знания — это не информация (мы все имеем доступ к большому объему информации), а конкретные навыки, позволяющие эффективно анализировать информацию. В связи с этим большое сожаление вызывает тот факт, что в выработке политического курса Великобритании в Сирии, Ливии, Ираке и Афганистане принимало участие столь малое число социологов, антропологов и географов, уже не говоря об историках, политологах и экономистах. Дипломатия нуждается в непрерывном взаимодействии с историками и другими учеными, прежде всего в области общественных наук, предлагающими концептуальные основы для понимания тех или иных процессов. Дипломатическая академия Форин Офиса ставит перед собой именно эти цели, однако пока неясно, обеспечивает ли она необходимый уровень подготовки, а отсутствие тесного взаимодействия с британским университетским сообществом мирового класса является упущенной возможностью.
Ключевым элементом знаний является языковая компетенция, которая, с одной стороны, имеет большую важность, а с другой, ее развитию мешает привычка к хождению по проторенным путям. Закрытие центра языковой подготовки дипломатов при Форин Офисе в 2007-м году заслуженно вызвало недовольство; тот факт, что его работа возобновилась, воодушевляет, однако значительная и быстрая «атрофия» языковых навыков уже произошла. В течение нескольких лет наблюдается снижение уровня преподавания иностранных языков в школах, что усугубляет проблему. Кроме языковой подготовки, большую роль играет способность к широкому информационному взаимодействию с общественностью.
И в заключение хотелось бы вернуться к тезису Кэмерона Мантера о том, что любые изыскания, в том числе и по части внешней политики США, должны учитывать главное обстоятельство, а именно то, что США, их мощь, а значит и мощь исторического Запада в целом, более не являются центром мирового развития и международных отношений. Практически признается полицентричность современного мира и миропорядка, и это в дополнение к тому, что всем приходится иметь дело с возросшей неопределенностью и комплексным характером процессов в мире, который не устоялся и находится в процессе всеобъемлющей трансформации. Именно учет этого кардинального фактора является наиболее трудным, прямо скажем, психологически болезненным для наших западных партнеров. Этим бы я объяснила то многолетнее топтание на месте в западных столицах с выработкой внятных внешнеполитических стратегий, где центральное место должно быть отдано как раз инструментам традиционной дипломатии. И доклад ЛШЭ вполне может служить иллюстрацией такой постановки вопроса.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Великобритания сегодня — все более обособленная и замкнутая страна, неуверенный сторонник интернационализма. Она оказалась «на скамье запасных» в решении сирийского вопроса и показала свою неэффективность на Украине; сейчас же проявляет упрямство в отношении Европы и враждебность в вопросах миграции. Кризис уверенности в себе перерос в кризис самосознания.
