Какой была ваша самая большая ошибка во внешней политике? Ответ: «Наверное, отсутствие плана того, что должно было быть после вмешательства в Ливии, которое мне тогда казалось оправданным». За несколько месяцев до окончания второго мандата Барак Обама принялся сам подводить итоги восьми лет работы в Белом доме. Его откровенная ремарка о Ливии прозвучала в эфире телеканала Fox News. Через пять лет после международного вмешательства и свержения Каддафи страна погрузилась в хаос и стала опорной точкой ИГ, тогда как назначенному премьеру Фаизу Сараджу не удается сформировать правительство национального единства, несмотря на все усилия ООН.
Николя Саркози, который тоже был одним их главных действующих лиц вмешательства против Каддафи в 2011 году, тоже выступил с критикой… только вот переложил вину на других. «Ливии позволили рухнуть», — заявил он в сентябре в интервью le Journal du Dimanche. Главная ответственность лежит на «международном сообществе и в первую очередь Франции и Олланде. Нужно было заняться организацией ливийской армии и полиции. Ничего так и не было сделано. Почему? Только потому, что вмешательство проводил я. Таковы факты».
А что в будущем?
Заявление президента США — не просто признание вины, а отражение внешнеполитической «доктрины Обамы». Еще в 2014 году в интервью The New York Times он поднял вопрос, который преследует его со времен американского вмешательства в Ираке в 2003 году (он, тогда еще простой сенатор от штата Иллинойс, был против него), встал еще острее после Ливии и подтолкнул его к осторожности с Сирией: «Нужно ли нам проводить военное вмешательство? И есть ли у нас ответ на будущее?»
В подробной статье о дипломатии Обамы в The Atlantic Джеффри Голдберг описывает периодическое недовольство президента. «Хватит уже, Саманта, я читал твою книгу», — вспылил тот в беседе с бывшей журналисткой, которая выступает за «ответственность по защите» в книге «Адская проблема» после опыта работы в Югославии в 1990-х годах. Тогдашний госсекретарь Хиллари Клинтон склонила чашу весов в пользу вмешательства. «Получилось 51:49», — вспоминает Роберт Гейтс.
После принятия решения Обама выступил за действия с опорой на резолюцию ООН и с участием коалиции, в которой должны играть активную роль европейские и арабские страны. В интервью The Atlantic он посетовал, что Николя Саркози «трубил об успехах своих авиаударов, хотя это мы разрушили все системы ПВО и заполучили необходимую для вмешательства инфраструктуру». Как бы то ни было, по его словам, передача этой яркой роли французскому коллеге была ценой за переход к американцам руководства операциями.
«Встает моральный выбор: кровавая баня в Бенгази с сохранением Каддафи у власти или то, что происходит сейчас, — говорил в интервью The New York Times Жерар Аро, бывший постпред Франции в ООН, а ныне ее посол в Вашингтоне. — Это по-настоящему сложный вопрос, потому что сейчас происходящее в Ливии намного сильнее бьет по интересам Запада». Речь идет об укреплении позиций ДАИШ и столкновениях местных сил.
Ирак, Ливия и Сирия — одни и те же дилеммы
Первые недели после свержения Каддафи выглядели обнадеживающе. Так, было до выборов июля 2012 года, которые привели к власти прозападное правительство, но не смогли решить структурных проблем разобщенной страны после 40 лет диктатуры. Советник Барака Обамы передает такие слова Джо Байдена: «Сейчас вопрос не в том, что произойдет завтра, а в том, что будет десятилетие спустя». Теракт в американском консульстве в Бенгази в сентябре 2012 года (привел к гибели посла Кристофера Стивенса) подтвердил эти страхи.
Противники вмешательства ссылались на опыт Ирака: в итоге получится вакуум власти. Чем он заполнится? Что сделаем мы, чтобы заполнить его? В 2003 году в Багдаде США разрушили административный аппарат и армию Саддама Хусейна. Впоследствии госсекретарь Колин Пауэлл сравнил Ирак с посудной лавкой: «Разбили — платите!»
«Когда я задаюсь вопросом, почему все так обернулось, я понимаю, что был убежден в готовности европейцев сыграть более активную роль в будущем страны с учетом их географической близости», — объясняет Обама The Atlantic. Но это не единственная причина: «Разногласия племен оказались сильнее, чем предполагали наши аналитики. А наши возможности по формированию структуры, которая бы позволила нам действовать, проводить подготовку и передавать ресурсы, быстро испарились». Тем более что Сирия в скором времени вытеснила Ливию из центра внимания западных правительств. Хотя вопросы и дилеммы остались прежними: вмешиваться или нет, действовать или остаться в стороне.
Вопрос становится тем сложнее, что опыт недавнего прошлого выглядит совсем неоптимистичным. В Ираке США вмешались и заняли страну, получив катастрофические результаты. В Сирии же этого (по крайней мере, поначалу) не было, но ситуация не стала от этого менее трагической.
