Вопрос о том, чем обусловлена предрасположенность к ведению войны — генами или цивилизационным процессом — уже давно тревожит любого, кто пытается проникнуть в природу функционирования человеческого общества. Возможно ли, что стремление побороть соседние группы предоставляло нашим предкам эволюционное преимущество? В условиях бушующих по всему миру конфликтов ответы на эти вопросы важны для понимания нашего прошлого, а возможно, и нашего будущего.
Философы эпохи Просвещения Томас Гоббс и Жан-Жак Руссо по-разному смотрели на предысторию. Первые дни человечества представлялись Гоббсу находящимися во власти страха и войн, в то время как Руссо считал, что, если бы не влияние цивилизации, люди по-прежнему жили бы в мире и гармонии с природой.
Ранее в этом году были опубликованы детали одного из самых ярких примеров доисторического межгруппового насилия — в Натаруке близ озера Туркана (Кения) были обнаружены 27 скелетов, в том числе детей. Лезвия, вонзенные в кости, проломленные черепа и прочие травмы свидетельствуют о происходившей там настоящей бойне. Тела были оставлены непогребенными рядом с лагуной на бывшем западном берегу озера примерно 10 тысяч лет назад.
Находки в Натаруке заявлены как самые ранние свидетельства доисторического насилия в среде охотников-собирателей. Ранее таковым считалось древнее (12-14 тысяч лет) захоронение Джебель Сахаба (Судан), но его дата — менее определенная, и ряд исследователей утверждают, что, поскольку тела были погребены на кладбище, речь идет о поселении, а не об обществе охотников-собирателей.
В археологических данных свидетельства войн становятся яснее после начала сельскохозяйственной революции около 10 тысяч лет назад, когда человечество перешло от охоты и собирательства к земледельческим поселениям. Войны могли существовать и до этого, однако в нашем распоряжении очень мало свидетельств о раннем периоде Homo sapiens, а причины смерти по останкам определить чрезвычайно трудно. Это означает, что на текущий момент археологические данные на позволяют нам сделать окончательных выводов.
Шимпанзе в бою
Изучение поведения животных предлагает еще один способ разрешения данной полемики.
Сделанное Джейн Гудолл (Jane Goodall) открытие воинственного характера шимпанзе когда-то потрясло весь мир. В Танзании ученые наблюдали за группой животных, до смерти избивавших членов конкурирующей общины, одного за другим, пока наконец им не удавалось занять территорию побежденной группы. Несмотря на попытки оспорить полученные Гудолл результаты, схожие модели поведения впоследствии были обнаружены и у других групп, и доказательства воинственного поведения у одного из наших ближайших родственников стали неоспоримыми.
Между тем бонобо, также известные как карликовые шимпанзе, разделяют с нами набор генов в такой же степени, как и шимпанзе, но в целом более спокойны, несмотря на некоторые эпизодические случаи агрессии между группами. Это отчасти связано с различиями в социальных системах двух видов. Так, в сообществах бонобо доминируют женщины, что, по всей вероятности, держит мужскую агрессию в узде, в то время как в социальной иерархии шимпанзе господствуют мужские особи.
Как вел себя наш последний общий предок? Был ли они воинственным, как шимпанзе, или миролюбивым, как бонобо? Хотя параллели между тремя видами не могут не впечатлять, использовать их для ответа на этот вопрос сложно, поскольку в конечном счете каждый шел по своему эволюционному пути.
Между тем на примере шимпанзе мы видим, что война при отсутствии цивилизации действительно существует у видов, подобных нашему. Между приемами ведения войны шимпанзе и человеком из общества охотников-собирателей также можно обнаружить некоторые сходства. Например, у обоих видов дисбаланс власти и тактика уклонения от рисков нередко являются характерной чертой нападений: группа шимпанзе скорее набросится на одинокого соперника, а группы охотников-собирателей избегали крупных сражений, предпочитая им партизанские войны и засады.
Два племени
Антропологи, чьи знания о «традиционных» обществах могли бы предоставить ключ к пониманию того, как вели себя наши предки, также участвуют в споре, начавшемся с Гоббса и Руссо. Исследование Маргарет Мид (Margaret Mead), занимавшейся самоанскими островитянами, привело ее к выводу о том, что «война есть лишь изобретение», не существовавшее до начала цивилизации, в то время как Наполеон Шаньон (Napoleon Chagnon) сообщил, что в среде венесуэльских яномамо боевые действия и налеты на вражеские деревни были обычным явлением. Обоих ученых подвергли критике: Мид — за упущение широко распространенного свидетельства о насилии в Самоа, а Шаньона — за неподобающее использование общества мелких фермеров в качестве прототипа доисторических охотников-собирателей.
Конечно же, любое традиционное общество, выбранное для изучения антропологами, все же подвергалось внешним воздействиям. И они сильно отличаются друг от друга, не в последнюю очередь и своей предрасположенностью к войнам. Но ранние свидетельства позволяют предположить, что приводящая к смерти агрессия действительно имела место между некоторыми группами охотников-собирателей до их контакта с другими обществами.
Вальдемар Иохельсон (Waldemar Jochelson), в 1890-е годы изучавший сибирских юкагиров, писал, что они преследовали своих врагов, как «дикие звери». Точно так же туземцы изолированных Андаманских островов в Бенгальском заливе испытывали друг к другу длительную вражду и на рассвете зачастую совершали налеты на вражеские лагеря.
Едва ли возможно со всей основательностью заключить, что предыстория не была отмечена межгрупповой агрессией. Военный историк Азар Гат (Azar Gat) и эволюционный психолог Стефен Пинкер (Stephen Pinker), в частности, утверждают, что войны существовали до сельскохозяйственной революции. Пинкер также убежден, что на протяжении веков насилие в целом сокращалось. В это, казалось бы, трудно поверить ввиду мрачных заголовков новостей в году 2016-м, но подобного рода широкий взгляд на историю по крайней мере вселяет надежду на будущее.
