Как ни странно, но после освобождения городов от Исламского государства жизнь моих иракских друзей стала еще тяжелее, чем раньше. На вопрос о том, когда все начнет меняться к лучшему, они лишь пожимают плечами. Сразу же после освобождения Синджара один из живущих там моих бывших учеников отправил мне две фотографии традиционного пятничного блюда до и после обеда с такими подписями: «Синджар до освобождения», «Синджар после освобождения».
Сейчас Ирак лицом к лицу сталкивается со знаменитой дилеммой «потом». Целый ряд городов был разрушен, а денег на их восстановление нет, как нет и договоров, в которых бы указывалось, на какие группы ложится ответственность по управлению и обеспечению безопасности в освобожденных зонах. Как бы то ни было, самая тревожная и взрывоопасная проблема сейчас — это недоверие среди жителей этих зон, которые считают друг друга жертвами или потворщиками Исламского государства. Если никто не займется этим вопросом, эта динамика приведет (как уже было в прошлом) к внутренним конфликтам и политическим тупикам, которые подорвут все достигнутое на поле боя. Подобное мы уже видели в 2010 году, когда военные успехи суннитских отрядов в борьбе с «Аль-Каидой» сошли на нет из-за отсутствия устойчивой политической договоренности на местном и национальном уровне.
Это буквально бросается в глаза на бывшей территории Исламского государства, которую оспаривают друг у друга региональное курдское правительство Эрбиля и федеральные власти Багдада. Такая ситуация все сильнее отдаляет перспективу местных и национальных политических соглашений, которые могут привести к устойчивому миру. Тем временем верные Багдаду или Эрбилю местные отряды множатся и вооружаются.
Анархия
Чтобы понять будущее спорных территорий при отсутствии политической договоренности, достаточно взглянуть на освобожденный от ИГ в ноябре 2014 город Туз Хурмату в провинции Салах-эд-Дин. В ноябре 2015 года отряд местных туркменов и шиитских бандитов под флагом «Аш-Хашд аш-Шааби» (выступает за национальное правительство) начал бои с местными группами курдов. Теперь «освобожденная» зона стала театром перестрелок в духе Дикого Запада со снайперами, гранатометными ударами, похищениями, кражами и поджогами.
Причем бои идут не только между курдами и туркменами или Эрбилем и Багдадом. Существует также внутренне соперничество шиитских и курдских отрядов, потому что «Асаиб Ахль ах-Хак» не признает власти Бригады Бадр, а курдские салафиты на дух не переносят Патриотический союз Курдистана. В такой обстановке полной анархии на освобожденной от Исламского государства территории все эти силы считают себя вправе действовать по собственному усмотрению, потому что препятствий для этого нет.
Легко представить себе повторение подобной картины в ближайшие месяцы в Синджаре (территория с преимущественно езидским населением в провинции Ниневия) и прочих очищенных от ДАИШ регионах. После освобождения Синджара в ноябре 2015 года число уезжающих из Ирака езидов лишь увеличилось. Причем связано это не только с разрушением города, которое породило среди них все большие сомнения насчет их перспектив в Ираке. Причиной стало и сильнейшей недоверие к их курдским и арабским соседям, а также непреодолимый политический тупик в отношениях групп езидов и курдов.
Езиды окончательно потеряли доверие к ПСК после того, как тот бросил Синджар во время первого наступления ИГ на город. К тому же, тот факт, что Демократическая партия Курдистана не желает делиться властью, улучшению ситуации тоже не способствует. В октябре ДПК пыталась стать единственным освободителем Синджара, чтобы впоследствии занять место единственной политической силы. Ее непримиримая и жесткая позиция с самого освобождения города убедила многих езидов в том, что лучше поддерживать хорошие отношения с Багдадом, чем с Эрбилем. У некоторых езидских сил в результате не осталось иного выбора, кроме как затребовать расширенной автономии и встать на сторону вооруженных сил Багдада. При отсутствии договоренности о разделении полномочий между езидскими властями, курдами и национальным правительством конфликты подобного рода могут привести лишь к насилию, как было в Туз Хурмату.
Недоверие
Как бы то ни было, несмотря на всю сложность и взрывоопасность, ситуация еще не отчаянная.
Американская политика очевидно выстраивается так, чтобы превратить войну в Ираке в мир в Ираке. Это правильное решение. Мы видели, что случилось, когда США поддержали суннитские силы в 2009 году, не позаботившись о шиитских партиях в Багдаде. Осознав, что иностранные державы не могут сформировать долгосрочные политические соглашения, США сейчас справедливо хотят, чтобы инициативу взяли на себя местные силы (Эрбиль и Багдад, езиды, сунниты, курды).
Доброй воли предостаточно. На ощутимой части освобожденной от ИГ территории местные организации готовы засучить рукава и, рискнув, попытаться заключить договор с вчерашними врагами (и друзьями), чтобы восстановить регион, вернуть туда людей и добиться их примирения. Талиб Мухаммад, глава суннитского поселения Сулейман Бег, несколько раз встречался с шиитскими и курдскими лидерами. Командующий езидскими силами самообороны Хайдер Шешо ведет переговоры как с курдами, так и с Багдадом. В Ар-Рабии (она не считалась спорной территорией до появления Исламского государства) суннитский шейх Абдулла аль-Явар добился договоренности с освободившими регион курдами. Другие местные шейхи пытаются наладить связи с Багдадом. В Джалауле шейх Якуб Лейби (араб, суннит и член ПСК) возглавлял программу по возвращению суннитов в оказавшийся под контролем курдов город.
Как бы то ни было, местные и национальные силы не могут самостоятельно заключить устойчивые соглашения. Недоверие пустило слишком глубокие корни и слишком давно. Для мира нужна третья сторона (Вашингтон, ООН, Институт мира США) для содействия езидам, курдам и суннитам, которые стремятся заключить соглашения между собой, а также с федеральным иракским и региональным курдским правительствами. Чтобы их восприняли как честных партнеров, этим внешним посредникам нужно активно присутствовать на переговорах, как на национальном, так и на местном уровне.
Стабилизация
Кроме того США и Всемирному банку следует поставить принцип инклюзивного управления условием предоставления международной помощи, в которой так отчаянно нуждается иракское правительство. Во время визита в Ирак в ноябре прошлого года заместитель госсекретаря США Тони Блинкен объявил об увеличении экономической помощи на 38,7 миллионов долларов «для поддержки реформ правительства и предпринятых шагов для стабилизации» ситуации после конфликта. В то же время нам неизвестно, кто будет заниматься распределением этой помощи в Ираке, и на каких она будет выделяться условиях. В середине декабря Всемирный банк сообщил о займе в 1,2 миллиарда долларов для Ирака, однако он приурочивался по большей части к проведению экономических, а не политических реформ.
США внесли большой вклад в военные победы в Ираке и Сирии. Но если они не хотят потерять результаты этих побед, им нужно сделать больше в сфере дипломатии и финансирования, чтобы укрепить мир. Вашингтон и остальные члены коалиции против ДАИШ должны воспользоваться своим влиянием, чтобы добиться устойчивой договоренности между общинными группами на освобожденной от ИГ территории.
Одна из основных причин той легкости, с которой Исламское государство закрепилось в Ираке, было стремление курдских властей Эрбиля и национального правительства Багдада задвинуть в сторону местные религиозно-этнические группы. И раз борьба с ИГ или его преемником в будущем еще не окончена, эту динамику нужно менять. Такой должна быть цель всех сторон, которые внесли свою лепту в недавние победы в Ираке, в том числе и США.
