В экономике она хотела повторить успех Лулы, но при неблагоприятных обстоятельствах ее вмешательство оказалось чрезмерным и негативным. В политике ее саботировал Конгресс во главе с главным противником Эдуарду Куньей.
Дилма самонадеянно полагала, что экономические успехи времен Лулы будут длиться вечно
Дилме Русеф, несмотря на ее экономическое образование, не удалось прибавить ничего нового к экономической модели «лулизма», делая ставку на энтузиазм внутреннего рынка, откормленного прибытием 50 миллионов бразильских потребителей, на ненасытность Китая в отношении сырьевых товаров страны и на пользующуюся чрезмерной опекой государства национальную промышленность. Сегодня из-за отсутствия соответствующей подготовки бразильская промышленность не выдерживает конкуренции с зарубежными аналогами. Цены на сырьевые товары резко упали, а 50 миллионов новых потребителей сидят по уши в долгах. Доходы перестали расти, и правительство Дилмы не нашло никакой другой альтернативы, кроме чрезмерного вмешательства в экономику.
Умственная лень и неспособность вовремя остановиться
По мере ухудшения экономических показателей команда Дилмы взялась проводить собственную политику вмешательства, но все больше вкривь и вкось. Снизила налоговое бремя в одних отраслях, усилила в других, сократила расходы на электроэнергию, а потом опять подняла, издавала законы, запрещала, регулировала, отменяла, делала поправки, что-то меняла, возвращалась назад. В результате — превратила экономику в хаос. На фоне сложившейся неблагоприятной обстановки это привело к самой масштабной рецессии в стране и отставке Гвидо Мантеги (Guido Mantega), первого министра финансов эпохи Дилмы.
Предвыборная ложь о реальном положении в стране и стремление заполучить власть любой ценой
Дилма была отнюдь не первым кандидатом на переизбрание, скрывающим правду о ситуации в стране, и последним тоже не будет. Жоау Сантана (João Santana) тоже не единственный маркетолог, способный превозносить своих клиентов и уничтожать врагов. Но избирателям пришлось не по душе, что во время своей предвыборной кампании президент убежденно защищала Мантегу, а несколько дней спустя после своего переизбрания пригласила на эту должность защитника мер жесткой экономии Жоакима Леви (Joaquim Levy), бывшего советником его соперника Аэсиу Невеша (Aécio Neves) и резко критиковавшего политику своего предшественника. Между тем Леви, не выдержавший давления Конгресса, ушел в отставку и уступил место своему противнику Нельсону Барбоза (Nelson Barbosa).
Дилма позволила гневу против Эдуарду Куньи взять над собой верх
Кризис в парламенте стал результатом опрометчивого столкновения президента с Эдуарду Куньей. Последний был Дилме явно не по нраву, тогда как сам Кунья питал к Дилме настоящую ненависть. А президент в свою очередь недооценила способности евангелиста и спикера нижней палаты Куньи. В прошлом Дилма сместила одного из людей Куньи с весьма теплого местечка. Кунья был готов простить это Дилме в обмен на поддержку его кандидатуры на пост спикера Палаты депутатов. Вместо этого президент предпочла выдвинуть кандидата от «Партии трудящихся». И проиграла. С большим отрывом. Тогда Кунья почувствовал себя вправе принять «взрывные меры» — постановления, согласно которым в миллиарды реалов увеличивались государственные расходы, и это в период, когда тандем Дилма-Леви пытался потуже затянуть пояса — и создать в правительстве противовес власти на стороне оппозиции и депутатов, недовольных правящей коалицией. Когда Дилма наконец захотела исправить экономический курс, Кунья и его «войска» ей этого не позволили.
Скупость в распределении полномочий между союзниками
Кунье оказалось недостаточно власти в Палате, сил PMDB и соучастия оппозиции. Законодательный лидер также заручился поддержкой растущего числа недовольных среди бывших сторонников Русеф. Президент, несмотря на возглавляемое ею правительство из 39 министров, окружила себя небольшими властными группами, в основном состоящими из членов «Партии трудящихся» такого же технического профиля, как она сама. Из-за этого такие партии, как PP, PR и прочие политические силы, поддерживающие правительство, у которых сегодня президенту приходится вымаливать голоса, никогда по сути у власти не находились, в противоположность тому что происходило в эпоху Лулы да Силва с его склонностью к объединению и диалогу.
Зависть тайной власти мощной «Партии бразильского демократического движения»
Помимо партий средней величины гигант PMDB при Дилме также чувствовал себя статистом. Или своего рода «декорацией», если воспользоваться выражением вице-президента Мишеля Темера (Michel Temer), человека, построившего общественную жизнь за счет закулисных заговоров. По мере того как распадалась база поддержки Дилмы, ей посоветовали прибегнуть к помощи Темера, способного навести мосты между президентом и Конгрессом. Но на полпути советники Дилмы, такие, например, как бывший глава администрации президента, а ныне министр образования Алоизиу Меркаданте (Aloizio Mercadante), из зависти принялись подрывать работу вице-президента. Результатом стало предательство со стороны Темера при покровительстве Куньи размером с саму Бразилию.
Достигнув 78% популярности, Дилма почувствовала вкус славы
Кто бы мог подумать, что у женщины, открытыми врагами которой сегодня выступают вице-президент и спикер нижней палаты парламента, которой удалось объединить против своего правительства оппозицию и собственных сторонников, которая раздражает даже костяк «Партии трудящихся», именно ей приписывающей начало конца своего пребывания у власти, когда-то были показатели популярности, которыми мог похвастаться разве что Лула. В период «этической чистки», когда Дилма из-за коррупции отправила в отставку семь министров, ее рейтинг достиг 78%. Несмотря на кредит доверия со стороны даже собственных заклятых врагов, по иронии судьбы именно под ее руководством разразился самый большой коррупционный скандал в Бразилии, с участием нефтяной компании Petrobras.
