Насмехаться над ежегодным телевизионным представлением «Прямая линия» с участием Владимира Путина легко. Вульгарно-претенциозное почтение к «дорогому руководителю» — такое же, как к Ким Чен Ыну. Тем не менее, выступление Путина является ценным политическим барометром. Разрешенные вопросы и данные на них ответы многое говорят о том, как Кремль оценивает настроения и мысли в стране.
В России — второй год рецессии, и неудивительно, что звонившим на прошлой неделе дали возможность выпустить пар по поводу экономики. Они говорили Путину про задержки зарплат, цены на продукты, нехватку лекарств, плохие дороги («яма на яме»), утилизационные заводы, налоги на имущество, образование, упадок рыболовецкого флота, беды фермеров, обман потребителей, импортные пошлины и многое другое. Когда ведущий попросил одного звонившего говорить покороче, тот ответил: «Я не могу так кратко. Наболело, правда». Когда у Путина появлялась возможность поговорить о внешней политике, он в основном уходил в сторону. Внутренние проблемы, заявил президент, важнее.
Но было бы неправильно говорить о том, что на прямой линии обсуждались в основном повседневные проблемы. В этой дискуссии явно присутствовало некое мрачное подводное течение. Система — нечестная, а власть имущие еще и злоупотребляют своим положением. Путина спросили, почему в стране не разрешено побольше политических партий, чтобы у «Единой России» были весомые конкуренты, и почему самовластному руководителю Чечни Рамзану Кадырову, пользующемуся путинской поддержкой, дозволяется угрожать расправой политическим оппонентам. Путин выслушал, как государственные инспекции трясут бизнес, как застройщики обманывают и грабят простой народ (а суды ничего не делают), как рыбоперерабатывающее предприятие превращает своих рабочих в рабов, и как власти захватили землю сельскохозяйственного исследовательского института на окраине Москвы. Был даже вопрос о незаконных офшорных состояниях.
Давая ответы, Путин осуществлял разные пробные ходы и маневры. Он ответил залпом статистических выкладок. Он сказал, что разделяет недовольство народа и готов к новым подходам. («Мы посмотрим», — был его любимый ответ.) Но он выступил на защиту «Единой России» как силы, стоящей за стабильность. А злоупотребления бюрократии, пожал он плечами, — ну, просто так устроена Россия, и это часть «нашего менталитета». По поводу Кадырова он заметил, что «люди на Кавказе горячие». Несколько раз он пообещал быструю реакцию правоохранительных органов. Тем не менее, решения должны быть практичными и (еще одно любимое слово) «сбалансированными». Если государство все будет субсидировать, предупредил президент, очень скоро мы получим неэффективность и дефицит советского образца. Что касается «панамских документов», то путинская попытка объяснить проделки друга-виолончелиста, накопившего огромное и таинственное состояние, оказалась какой-то невразумительной.
То, что «дорогой руководитель» России ощущает народное недовольство, не означает, что он страшится неминуемого кризиса. Но «прямая линия» отчетливо указывает на то, что Путин понимает: у него есть проблемы.
Стивен Сестанович — профессор Колумбийского университета, старший научный сотрудник Совета по международным отношениям, автор книги Maximalist: America in the World From Truman to Obama («Максималист: Америка в мире от Трумэна до Обамы»).
