В Британии никогда не было и наверное никогда не будет такого монарха, как королева Елизавета II, которая в четверг отметит свой 90-летний юбилей. Ее уникальность в одном: в долгожительстве на престоле. Королева правит страной дольше любого своего предшественника. Она старше любого монарха, который был до нее. И замужем она дольше остальных. Более того, вступая в десятое десятилетие, королева достаточно хорошо выглядит, чтобы пройти еще несколько этапов в своей жизни.
Сегодняшняя монархия глубоко укоренилась в истории и традициях. Но это может ввести в заблуждение. В наши дни это отчасти объясняется тем, что Елизавета II — единственный известный большинству из нас монарх, принц Филипп — единственный известный нам консорт, а принц Чарльз — единственный известный нам престолонаследник. Все это остается неизменным с 1952 года, а это огромный срок для современной эпохи, в которой политические лидеры и кумиры из сферы культуры редко задерживаются на вершине дольше десяти лет.
Дело в том, что монархия с течением времени постоянно менялась, или ее меняли. Сегодняшняя монархия является отражением Елизаветы II в гораздо большей степени, чем мы можем себе представить. В частности, она отражает неизменную готовность монархини добросовестно и гибко делать все то, чего от нее, по мнению Елизаветы и ее советников, ожидают. Но иногда случается и такое, что монархию преобразует страна, а не двор.
Благодаря всему этому королева кажется очень знакомой всем фигурой, как никто другой из числа публичных людей в современной Британии. Но такое хорошее знакомство — в большей степени кажущееся, нежели реальное. Хотя монархия, несомненно, делает нас более инфантильными, трудно представить себе в нашей стране человека, который пользовался бы таким персональным уважением, как королева. Это относится даже к завзятым республиканцам и рефлексирующим ниспровергателям авторитетов. Это помогает сделать Елизавету несколько обманчивым источником непреходящего постоянства в кардинально изменившейся Британии, а также той силой, которая сплачивает нацию в эпоху углубляющихся противоречий.
Говорят, королева считает, что когда на нее смотрят люди, они видят в ней честного и довольно обыкновенного человека, некоторым образом похожего на них самих. Многим такой взгляд может показаться наивным, но годы как будто подтверждают такую точку зрения. Королева вряд ли сможет похвастать многочисленными крупными достижениями в качестве монархини, но и ошибок она допустила очень и очень мало. Те споры, которые велись по поводу ее налогового статуса, и те проблемы, которые создавала принцесса Диана при жизни и после смерти, кажутся сегодня все более далекими исключениями. У королевы такие рейтинги популярности, за которые любой политик готов отдать жизнь. Свою странную, бессмысленную и недемократическую работу она делает с таким тактом и здравомыслием, каким могут похвастать очень немногие.
На более ранних этапах ее жизни и царствования при прохождении каких-то важных вех никто по вполне понятным причинам не хотел портить общенациональный праздник. Было невежливо и даже как-то не по-британски задавать вслух вопрос, который в свое время поставил философ Джереми Бентам (Jeremy Bentham) по поводу законов, традиций и институтов: «Какая от них польза?» Прежние юбилеи были поводом для того, чтобы отдать дань уважения сидящей на троне ничем не примечательной женщине, отметить, как ее уважают, как ей рады. И при этом никто не хотел подумать о том институте власти, который она представляет, или спросить о том, в каком направлении движется монархия в нашу демократическую эпоху. В день 90-летия королевы очень многие предпочтут поступить так же, как и прежде.
Но Британия не может вечно откладывать размышления и дискуссии о будущем монархии. Мы живем в изменчивое время. Мы не до конца понимаем, что значит быть британцем. Скоро Соединенное Королевство может поднять крепостной мост и отгородиться от соседей. Оно может разделиться на несколько более древних национальных составляющих. Та государственная религия, которую монарх обязуется защищать и отстаивать, пользуется все меньшим влиянием в обществе. Чем дольше будет существовать елизаветинская монархия, тем ближе Британия подойдет к рубежу, на котором институт королевской власти тоже будет вынужден меняться.
Это нужно учитывать, об этом нужно говорить. Нельзя исходить из того, что мирный договор между обществом и короной, на основе которого царствует нынешняя королева, сохранится без изменений при другом монархе. Прежде всего, это будет относиться к монарху неоднозначному, вызывающему споры и противоречия по той или иной причине. Легко можно забыть о том, что с 1688 года монархия эволюционировала не для того, чтобы отражать особенности личности и прихоти царствующей особы, а чтобы отражать ценности, институты и потребности нации, которой правит монарх. Сохранится эта система или исчезнет — нынешняя Британия должна начать современную дискуссию о том, как будут происходить эти неотвратимые изменения.
