Глубокий экономический кризис в России, связанный с рекордным влиянием экспорта углеводородов на состояние государственного бюджета, стал фактом. Из-за этой зависимости финансовые и технологические санкции, направленные против нефтяного сектора, оказались очень болезненными. Еще более сильное влияние на российскую экономику оказывает продолжительное сохранение низких цен на нефть. Все это трюизмы, но о них следует вспомнить еще раз, поскольку эти факторы больше года определяют ключевые действия Кремля.
Понимая всю серьезность ситуации, российские власти пытаются перезагрузить свои отношения с Европейским Союзом. Так следует понимать дипломатические сигналы, которые поступают из России, по меньшей мере, с момента нападения на редакцию журнала Charlie Hebdo в январе 2015 и последовавших трагедий с участием экстремистов ИГИЛ в Париже и Брюсселе. Сигналы были очень четкими: давайте вести сотрудничество в борьбе с терроризмом. Такая кооперация, конечно, означала бы завершение российской изоляции как в сфере безопасности, так и экономики, а в итоге отмену санкций.
После событий в Charlie Hebdo, а, возможно, параллельно с ними, Москва решила привлечь европейских партнеров при помощи нового энергетического мегапроекта. В середине 2015 года стало ясно, что Газпром намеревается увеличить пропускную способность газопровода в Балтийском море благодаря «Северному потоку-2». Целью этой инвестиции изначально было стремление преодолеть изоляцию, а благодаря этому также выйти из экономического кризиса и обеспечить себе перспективы сбыта углеводородов на фоне бурно развивающегося рынка сжиженного природного газа. Однако реализации этих планов препятствовали государства Центральной Европы, подчеркивавшие несоответствие проекта «Северный поток-2» нормам Энергетического союза.
С некоторого времени возросла медийная активность Алексея Кудрина — бывшего министра финансов, а также внешне дистанцированного комментатора, которого связывали с либеральным движением.
14 апреля Владимир Путин, как сообщало государственное информационное агентство ТАСС, заявил, что Алексей Кудрин может стать заместителем главы президентского Совета по экономике, а также принять участие в разработке стратегии развития России на ближайшие годы.
12 апреля известное экономическое издание РБК, в свою очередь, проинформировало, что уже почти год (хотя говорится об этом только сейчас) Кудрин работает над совершенно новой экономической программой для России. Его роль, правда, остается неопределенной, но, например, пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков, комментируя разработку переломного экономического проекта, заявил: «Он — один из очень успешных членов кабинета министров нашей страны, один из лучших министров финансов в мире, поэтому было бы неверно не воспользоваться его знаниями».
22 марта Кудрин, которого цитирует ТАСС, заявил, что Россия стоит на пороге перемен и полностью готова к реформам. В тот же день он предложил провести одну из таких реформ: повысить пенсионный возраст.
Похоже, что погрузившись в глубокий экономический кризис (западные санкции, низкие цены на нефть, сохраняющаяся даже после встречи Россия-НАТО международная изоляция), Кремль обратился к проверенному плану. Маневр с выдвижением во главу пелотона «либерала» Дмитрия Медведева будет повторен еще раз в конфигурации с Кудриным после того, как подойдет к концу третий срок Путина (а, может быть, раньше?). Поверит ли в это Запад? Скорее, нет, тем более что продвижение бывшего министра финансов совпало по времени с созданием Национальной гвардии, руководителем которой назначен генерал Виктор Золотов. Это личный охранник Путина, который, как и подчиняющиеся ему силы, будут защищать президента от опасностей (а, может, следить за Кудриным?). Западные аналитики обращают внимание: в первую очередь от опасностей внутри страны. Так что с одной стороны мы видим постепенное продвижение преемника, а с другой — болезненные попытки удержать свою власть. Часть европейских стран может, однако, проигнорировать это противоречие, и поверить в российскую игру в либерализм. Тем более что такой шаг можно преподнести как естественное последствие структурного кризиса «нетфегосударства».
