Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Власти Таджикистана на протяжении уже многих лет ведут борьбу с «исламской» модой, включая ношение бороды мужчинами и хиджабов женщинами. Чиновничья суматоха по поводу одежды усилилась в начале прошлого года, когда Рахмон в своей речи в День матери призвал женщин не перенимать иностранные традиции. Полиция немедленно провела серию рейдов, задерживая женщин в хиджабах и мужчин с бородами.
Несмотря на бушующий в Таджикистане экономический кризис, замглавы Центрального банка страны нашел время, чтобы поговорить о женской одежде. Джамолиддин Нуралиев, в частности, коснулся этой излюбленной многими высокопоставленными чиновниками темы во время собрания работников 7 марта, перед Международным женским днем.
«Необходимо воздерживаться от неуместного подражания чужой культуре. Нужно оберегать и чтить свои истинные национальные духовные, религиозные и культурные ценности», — сказал 39-летний Нуралиев, приходящийся зятем президенту страны Эмомали Рахмону.
Ему не пришлось особо вдаваться в подробности. Власти Таджикистана на протяжении уже многих лет ведут борьбу с «исламской» модой, включая ношение бороды мужчинами и хиджабов или других закрывающих лицо предметов одежды — женщинами.
Чиновничья суматоха по поводу одежды усилилась в начале прошлого года, когда Рахмон в своей речи в День матери призвал женщин не перенимать иностранные традиции.
Сразу после речи президента полиция провела серию рейдов на рынках и улицах страны, задерживая женщин в хиджабах и мужчин с бородами. Таможня запретила импорт черной одежды, и хиджабов, а милиционеры конфисковали подобную «подозрительную» одежду у торговцев на рынках.
Творя подобный произвол, сотрудники правоохранительных органов обычно ссылались на несуществующий закон или указ президента.
Учитывая, что правило является неформальным, местным чиновникам предоставляется широкая свобода для произвольной его интерпретации и приведения его в исполнение.
В январе начальник милиции Хатлонской области на юге страны похвастался, что в 2015 году его подчиненным удалось сбрить бороды 13 тысячам мужчин и конфисковать хиджабы у 2 тысяч женщин.
Масштабы предпринимаемых таджикскими чиновниками усилий напоминают схожие события 1920-х годов, когда советские власти развернули кампанию, призванную пересмотреть роль женщины в обществе, включая активные усилия по борьбе с паранджой. За отказ от паранджи советские власти обещали женщинам возможность ходить на работу и непреклонную борьбу с патриархальным угнетением женщин в семье.
Таджикские же власти ничего взамен не предлагают, и отказываются даже признать наличие запрета на ношение мусульманской одежды.
Глава МВД Рамазон Рахимзода собрал 25 января пресс-конференцию, чтобы попытаться приглушить исходившие из Хатлонской области сообщения. По его словам, волна задержаний в этой области была лишь мерой безопасности.
«Во время проверок выясняется, что внешний вид людей не соответствует их документам. В этом случае мы обязаны отвезти человека в участок для установления личности, — сказал он. — Мы не предпринимаем насильственных действий по сбриванию бороды или отъему хиджабов. Но у нас имеется информация — и вы увидите ее по телевизору — что преступники одевают хиджабы, пытаясь скрыться от преследования».
Понятия о том, что является таджикской национальной одежной, весьма размыты. Против европейской одежды власти не возражают.
По словам Идигуль Косимзоды, главы Комитета по делам женщин и семьи при правительстве республики, власти предпочитают стиль одежды, который таджики носили в прошлом. В сельской местности женщин по большей части и так уже одеваются подобным образом — в яркие и цветные платья простого пошива с широкими штанами. Головные платки также распространены, но они, как правило, не закрывают голову полностью. Также приемлемыми, судя по всему, считаются закрывающие лоб турецкие платки, т.к. их часто можно увидеть в Душанбе.
Косимзода говорит, что предпочла бы, чтобы таджикские женщины одевались в стиле своих «матерей и бабушек», но не в паранджу, отмененную в советские времена. Что касается европейской одежды, по словам Косимзоды ее следует считать приемлемой, как «тенденцию современного мира».
Одним из аргументов, используемых чиновниками в борьбе с хиджабами, является то, что распространенные на Ближнем Востоке их разновидности, возможно, вредны для здоровья.
«Женщины в Саудовской Аравии носят черное, чтобы защититься от пыли и сохранить красоту», — утверждает Косимзода.
Но в Таджикистане другие условия, поэтому Министерство здравоохранения выпустило руководство, в котором утверждается, что заворачивание кожи в материю может привести к кожным заболеваниям, добавила Косимзода.
Хусейн Шокиров, член Государственного комитета делам религии и упорядочению традиций и обрядов, заявил, что он против одежды, мешающей опознать человека, в том числе полностью закрывающих лицо никабов и бурок, распространенных на Ближнем Востоке и в Афганистане.
По его словам, если одежда не мешает узнать человека, то претензий к ней нет.
Несмотря на развернутую официальными лицами бурную деятельность, люди, которым поручено обеспечивать соблюдение неписаного правила относительно одежды, не вполне понимают, как им это сделать, да и зачем все это нужно.
Житель Душанбе Рамеш Ибрагимов в качестве примера привел случай из собственной жизни.
«Сотрудники милиции хотели знать, кто я и почему ношу бороду. Они заявили, что, в соответствии с президентским указом, бороды разрешается носить только лицам старше 45 лет, что это неприемлемо, что это радикализм и такого поведения стоит ждать от террориста. Затем они начали делать замечания относительно других аспектов моего внешнего вида, включая пирсинг. Я ответил, что мне так нравится, и ношу я бороду потому, что так хочу, вот и все», — рассказал он.
Но общение с милиционерами на этом не закончилось.
По словам Ибрагимова, один из сотрудников поинтересовался, является ли он мусульманином. Ибрагимов ответил, что он атеист, что вызвало еще большее негодование стражей порядка.
«Он сказал: «Ты не мусульманин? Ты не достоин носить эту бороду!»«, — вспоминает Ибрагимов.
Блогер Рустам Гулов, которому, по его утверждениям, принудительно сбрили бороду, сказал, что разговоры об одежде фокусируются в основном на женщинах, что является лицемерием.
«Но сами они [чиновники] не собираются отказываться от западной одежды — галстуков, рубашек, костюмов. Традиции меняются, и бесполезная трата денег на их защиту во время экономического кризиса является большой глупостью. Особенно, если то, что правительство называет защитой культуры, на деле является проявлением консерватизма, замораживанием примитивного стиля, вот и все», — сказал он.
Проявив необычное для Таджикистана неповиновение, Гулов попытался призвать милиционеров к ответу за то, что те насильно заставили его сбрить бороду. Но у него ничего не получилось.
«Если бы служба внутренней безопасности МВД не бездельничала и провела тщательное расследование, им бы удалось собрать множество улик, в том числе записи с камер наблюдения, указывающих на мою правоту, — отметил он. — Между тем передо мной даже не извинились, несмотря на заверения сотрудников МВД».
Чиновничья суматоха по поводу одежды усилилась в начале прошлого года, когда Рахмон в своей речи в День матери призвал женщин не перенимать иностранные традиции.
Сразу после речи президента полиция провела серию рейдов на рынках и улицах страны, задерживая женщин в хиджабах и мужчин с бородами. Таможня запретила импорт черной одежды, и хиджабов, а милиционеры конфисковали подобную «подозрительную» одежду у торговцев на рынках.
Творя подобный произвол, сотрудники правоохранительных органов обычно ссылались на несуществующий закон или указ президента.
Учитывая, что правило является неформальным, местным чиновникам предоставляется широкая свобода для произвольной его интерпретации и приведения его в исполнение.
В январе начальник милиции Хатлонской области на юге страны похвастался, что в 2015 году его подчиненным удалось сбрить бороды 13 тысячам мужчин и конфисковать хиджабы у 2 тысяч женщин.
Масштабы предпринимаемых таджикскими чиновниками усилий напоминают схожие события 1920-х годов, когда советские власти развернули кампанию, призванную пересмотреть роль женщины в обществе, включая активные усилия по борьбе с паранджой. За отказ от паранджи советские власти обещали женщинам возможность ходить на работу и непреклонную борьбу с патриархальным угнетением женщин в семье.
Таджикские же власти ничего взамен не предлагают, и отказываются даже признать наличие запрета на ношение мусульманской одежды.
Глава МВД Рамазон Рахимзода собрал 25 января пресс-конференцию, чтобы попытаться приглушить исходившие из Хатлонской области сообщения. По его словам, волна задержаний в этой области была лишь мерой безопасности.
«Во время проверок выясняется, что внешний вид людей не соответствует их документам. В этом случае мы обязаны отвезти человека в участок для установления личности, — сказал он. — Мы не предпринимаем насильственных действий по сбриванию бороды или отъему хиджабов. Но у нас имеется информация — и вы увидите ее по телевизору — что преступники одевают хиджабы, пытаясь скрыться от преследования».
Понятия о том, что является таджикской национальной одежной, весьма размыты. Против европейской одежды власти не возражают.
По словам Идигуль Косимзоды, главы Комитета по делам женщин и семьи при правительстве республики, власти предпочитают стиль одежды, который таджики носили в прошлом. В сельской местности женщин по большей части и так уже одеваются подобным образом — в яркие и цветные платья простого пошива с широкими штанами. Головные платки также распространены, но они, как правило, не закрывают голову полностью. Также приемлемыми, судя по всему, считаются закрывающие лоб турецкие платки, т.к. их часто можно увидеть в Душанбе.
Косимзода говорит, что предпочла бы, чтобы таджикские женщины одевались в стиле своих «матерей и бабушек», но не в паранджу, отмененную в советские времена. Что касается европейской одежды, по словам Косимзоды ее следует считать приемлемой, как «тенденцию современного мира».
Одним из аргументов, используемых чиновниками в борьбе с хиджабами, является то, что распространенные на Ближнем Востоке их разновидности, возможно, вредны для здоровья.
«Женщины в Саудовской Аравии носят черное, чтобы защититься от пыли и сохранить красоту», — утверждает Косимзода.
Но в Таджикистане другие условия, поэтому Министерство здравоохранения выпустило руководство, в котором утверждается, что заворачивание кожи в материю может привести к кожным заболеваниям, добавила Косимзода.
Хусейн Шокиров, член Государственного комитета делам религии и упорядочению традиций и обрядов, заявил, что он против одежды, мешающей опознать человека, в том числе полностью закрывающих лицо никабов и бурок, распространенных на Ближнем Востоке и в Афганистане.
По его словам, если одежда не мешает узнать человека, то претензий к ней нет.
Несмотря на развернутую официальными лицами бурную деятельность, люди, которым поручено обеспечивать соблюдение неписаного правила относительно одежды, не вполне понимают, как им это сделать, да и зачем все это нужно.
Житель Душанбе Рамеш Ибрагимов в качестве примера привел случай из собственной жизни.
«Сотрудники милиции хотели знать, кто я и почему ношу бороду. Они заявили, что, в соответствии с президентским указом, бороды разрешается носить только лицам старше 45 лет, что это неприемлемо, что это радикализм и такого поведения стоит ждать от террориста. Затем они начали делать замечания относительно других аспектов моего внешнего вида, включая пирсинг. Я ответил, что мне так нравится, и ношу я бороду потому, что так хочу, вот и все», — рассказал он.
Но общение с милиционерами на этом не закончилось.
По словам Ибрагимова, один из сотрудников поинтересовался, является ли он мусульманином. Ибрагимов ответил, что он атеист, что вызвало еще большее негодование стражей порядка.
«Он сказал: «Ты не мусульманин? Ты не достоин носить эту бороду!»«, — вспоминает Ибрагимов.
Блогер Рустам Гулов, которому, по его утверждениям, принудительно сбрили бороду, сказал, что разговоры об одежде фокусируются в основном на женщинах, что является лицемерием.
«Но сами они [чиновники] не собираются отказываться от западной одежды — галстуков, рубашек, костюмов. Традиции меняются, и бесполезная трата денег на их защиту во время экономического кризиса является большой глупостью. Особенно, если то, что правительство называет защитой культуры, на деле является проявлением консерватизма, замораживанием примитивного стиля, вот и все», — сказал он.
Проявив необычное для Таджикистана неповиновение, Гулов попытался призвать милиционеров к ответу за то, что те насильно заставили его сбрить бороду. Но у него ничего не получилось.
«Если бы служба внутренней безопасности МВД не бездельничала и провела тщательное расследование, им бы удалось собрать множество улик, в том числе записи с камер наблюдения, указывающих на мою правоту, — отметил он. — Между тем передо мной даже не извинились, несмотря на заверения сотрудников МВД».
