Российский подводный флот, двадцать лет пребывавший в спячке без морских походов и денег на боевую службу, снова начинает подавать признаки жизни. На этой неделе появилась информация, что российские ударные подводные лодки рыщут в морских водах у берегов Шотландии, Скандинавии и в Средиземноморье, причем в таком количестве, какого мы не видели много лет.
Россия долгое время отсутствовала в подводном мире, из-за чего большинство стран НАТО либо сократили свой подводный флот, либо полностью отказались от сил и средств ведения подводной войны. Отношения с Россией были в политическом плане раздражительными, но в военной сфере стабильными, а российский подводный флот стоял у стенки и во многих случаях ржавел и тихо умирал на пирсе.
После катастрофы «Курска» в 2000 году, когда российская подводная лодка проекта 949А «Антей» затонула вместе с экипажем, действия подводного флота были почти полностью прекращены. ВМС США сосредоточились на обеспечении боевых действий в Ираке, Афганистане и Ливии, проводя в это же время плановую подготовку к возможным воздушным и морским сражениям в Тихом океане. Европейские же флоты предпочитали участвовать в противопиратских операциях и прочих многонациональных миссиях вместо того, чтобы готовиться к столкновению с равным по силе противником, таким как Россия.
Но затем началось устойчивое усиление активности российского подводного флота. Реальные же изменения появились в результате российской программы модернизации, которая была объявлена в 2011 году. Ударные атомные подводные лодки советской постройки ремонтируются и модернизируются, и все чаще снова выходят в море на патрулирование. Между тем, Северный и Тихоокеанский флот получает на вооружение подводные лодки с баллистическими ракетами нового поколения, укрепляя тем самый российский элемент ядерного сдерживания морского базирования.
Вскоре в состав флота войдет гораздо более современная и предположительно более тихая ударная атомная подводная лодка. Головной корабль из этой серии в настоящее время проходит ходовые испытания. Эти более тихие субмарины проекта «Ясень» нанесут мощный удар по военно-техническому превосходству ВМС США, и именно эта лодка заставляет нервничать представителей западных оборонных ведомств. У советского подводного флота было много преимуществ — он был быстрым, глубже погружался и имел численное превосходство; но он также был очень шумным, и советские лодки было легко выследить.
Сейчас, когда российские субмарины могут все чаще проникать в Северную Атлантику через линию Гренландия—Исландия— Британия (этот географический район хорошо знаком ветеранам флота по подводной охоте времен холодной войны), американские союзники типа Британии тратят миллиарды долларов на приобретение патрульных самолетов Р-8. Вновь открывается авиабаза Кефлавик в Исландии, а другие страны уделяют повышенное внимание собственному неядерному подводному флоту, наращивая военно-морское присутствие в Северном и Балтийском морях.
Больше всего изменения заметны в Черном море и в восточном Средиземноморье, где Россия развернула группировку из шести модернизированных подводных лодок типа «Варшавянка», которые вооружены крылатыми ракетами «Калибр» для поражения морских и наземных целей. Вместе с постоянной группировкой российского ВМФ, находящегося у берегов Сирии, эти неядерные подводные лодки позволяют России конкурировать в восточном Средиземноморье, где часто проходят американские корабли, обеспечивающие операции Центрального командования в Ираке и Афганистане.
Такие же лодки обещаны и Тихоокеанскому флоту в дополнение к уже имеющимся там модернизированным субмаринам с баллистическими ракетами. Эти изменения вызывают тревогу в свете тех вызовов, с которыми сталкиваются Соединенные Штаты: это усиление ВМС Китая и неспособность многих европейских стран-союзниц вести противолодочную борьбу.
Но реальность такова, что российские подводные силы сегодня — это лишь бледная тень грозного советского подводного флота, который насчитывал сотни субмарин.
Несмотря на все разговоры о боеготовности, выйти в море в любой момент времени в настоящее время способна лишь половина из этих лодок. Остальные силы остро нуждаются в модернизации. У новых проектов типа хваленого «Ясеня» по-прежнему имеются проблемы, и лодки этого типа годами проходят ходовые испытания. Строительство ПЛАРБ и ПЛАРК идет с отставанием от графика, да и вся программа военного кораблестроения находится под вопросом из-за российских экономических невзгод.
Россия пока так и не разработала воздухонезависимую энергетическую установку для своих обычных подводных лодок и не ввела в строй новые дизель-электрические лодки, чтобы заменить ими почтенные «Варшавянки». Благодаря ракете «Калибр» подводный флот серьезно усовершенствовал свои ударные возможности по наземным целям, поскольку эта ракета не уступает старому американскому «Томагавку», хотя имеется у России в меньших количествах.
И хотя активность российского подводного флота существенно выросла, по крайней мере, если судить по заявлениям командования ВМФ страны, эти цифры могут произвести впечатление только в сравнении с началом 2000 годов, когда подводные лодки почти не выходили в море. Заявления прессы о том, что российские подводные силы действуют «на уровне холодной войны», — это в лучшем случае преувеличение. Такое просто невозможно. Эти силы выходят из комы, бросают традиционный вызов НАТО в Средиземноморье и в северной Атлантике, но у них карликовые размеры по сравнению с советским подводным флотом времен холодной войны.
Конечно, если учитывать сокращение американских ВМС, особенно на европейском театре, а также пробелы союзников по НАТО в строительстве современных сил и средств, даже такой маленький подводный флот может создавать проблемы, поскольку его сложно отследить и сдержать. Так что военные руководители правы, выражая обеспокоенность в обстановке сегодняшней конфронтации и нестабильных отношений с Россией.
В конечном счете, российский подводный флот — это лишь один элемент возрождаемых Москвой вооруженных сил, которые являются необходимым инструментом государственной мощи. Но большой вопрос состоит в том, сможет ли Россия поддерживать такие темпы деятельности ВМФ.
Майкл Кофман — научный сотрудник Института Кеннана при Центре Вудро Вильсона. Изложенные в статье взгляды принадлежат автору.
