Завершающим штрихом в аннексии Крыма Россией должен стать 19-километровый мост, соединяющий российский Краснодарский край с крымским городом Керчью. Первый пролет моста был закончен в начале месяца, положив начало заключительной фазе проекта, который демонстрирует то, как Россия Владимира Путина функционирует — и как Россия функционировала целую вечность, достигая неожиданных результатов путем хаотических, плохо продуманных усилий.
Нацисты были первыми, кто попытался навести мост через Керченский пролив в 1943 году, создав инфраструктуру для своего вторжения в Советский Союз. Личный архитектор Гитлера и доверенный министр, Альберт Шпеер, утвердил и одобрил планы. Строительство началось как раз в то время, когда советские войска начали оттеснять нацистов. Немцы разбомбили то, что успели построить, чтобы русские не смогли это использовать. СССР завершил мост в 1944 году, но он был временной постройкой на деревянных сваях, и дрейфующие льдины разрушили его уже в 1945.
Строительство постоянного моста обсуждалось не раз. Длинные очереди паромов, курсирующих между российским материком и Керчью, говорят о том, что автомобильное и железнодорожное сообщения пользовались бы высоким спросом. Россия и Украина пришли к соглашению построить мост еще в 2008 году, но дорогой проект простаивал. Соглашение было заключено за месяц до Революции достоинства и было отменено новым правительством Киева после аннексии Крыма.
Для России, однако, проект стал срочной необходимостью. Крымские газо- и водопроводные магистрали, железные дороги и шоссе шли через Украину. Это превратилось в проблему, поскольку украинские и проукраинские крымско-татарские активисты заблокировали поставку в Крым грузов и взорвали опоры линии электропередач на границе Крыма. Все это — с молчаливого согласия Киева. В то же время экономика Крыма, зависящая в большой степени от туризма, пострадала от недостатка украинских отдыхающих и неспособности российских добраться до полуострова.
Как результат, российское правительство поспешило закончить мост. В привычном стиле, компания, принадлежавшая бывшему спарринг-партнеру Путина по дзюдо Аркадию Ротенбергу, выиграла тендер за 384 миллиарда рублей ($5.8 миллиардов) на проектирование и строительство моста. Это произошло спустя менее, чем две недели после того, как Крым провел свой поддельный референдум, чтобы присоединиться к России в марте 2014. Фирма была частью ООО «Стройгазмонтаж» — группы компаний, специализирующейся на строительстве нефтегазовых трубопроводов — бизнесе в основном государственных компаний, который сделал Ротенберга миллиардером.
Все это дело выглядело нелепо. Строительство мостов никогда не было профилем Стройгазмонтажа. Кроме того, в январе 2015 правительство сократило смету до 212.5 миллиардов рублей; к тому времени нефтедоллары России подошли к концу, и даже наиболее политически важные проекты нужно было осуществлять как можно дешевле. Крайний срок, который хотел Путин и постановило государство — декабрь 2018, казался невозможным. При нормальных условиях обычное проектирование и геологические исследования — а под Керченским проливом находится тектонический разлом — заняли бы несколько лет.
Украинцы объявили проект моста фантазией или средством Ротенберга прикарманить государственные деньги. «Не будет там моста никакого. Не будет! Россияне будут эти сваи вбивать еще не одно десятилетие. Был только один человек, который план подготовил и имел реальные, достоверные механизмы строительства там моста, — это министр строительства фашистской Германии Альберт Шпеер», — заявил в марте 2016 представитель Украины Роман Бессмертный на переговорах с Россией относительно спонсируемого русскими восстания в восточных регионах страны.
И все же Ротенберг не бросил дело. В интервью с «Коммерсантъ» он сказал, что Керченский мост будет его последним большим проектом — чем-то, чем он хотел бы запомниться; он не будет даже пытаться сделать на этом деньги. Учитывая деликатный характер проекта — ведь кроме всего прочего, это материальное подтверждение заботы России о Крыме и его жителях — Путин, должно быть, чувствовал себя спокойно, поручив его старому другу. Он также публично обозначил, что считает Ротенберга ответственным. «Идите сюда, Аркадий, не прячьтесь. Если что-то пойдет не так, мы обвиним вас».
В феврале российское правительство утвердило конечный проект — разработанный главным образом Ротенбергом — и новую смету, дополнительно сократившуюся до 211.9 млрд рублей. День и ночь 800 инженеров и технических экспертов трудились над ним в традиционном советском аврале, чтобы успеть к политически мотивированному сроку.
Дизайн моста в видеопрезентации выглядит величественным, но Ротенберг строит его на свой страх и риск. Ничего подобного — самый длинный в России и, потенциально, самый длинный совмещенный железнодорожно-автомагистральный мост в Европе — никогда не строилось. Дно Керченского пролива покрыто приблизительно 50 метрами ила. Строение будет устойчиво при условии, что каждая из 595 опор моста будет прочно держаться на полых стальных трубах, вбитых в морское дно под слоем ила чрезвычайно мощными копёрами. Трубы длиной 70-80 метров будут расположены под углом, так их потребуется меньшее количество. К тому же, они должны быть сварены с более короткими трубами — никакая российская фабрика не сможет сделать, и никакой транспорт не может доставить конструкцию таких размеров — технические трудности для мостостроителей становятся почти непреодолимыми. Вдобавок, Ротенберг, находящийся под санкциями Запада как близкий друг Путина, не сможет заказать достаточное количество мощных сваебойных машин, а в России таких не производят. В конце марта Ротенберг подключил к делу единственную компанию в России, которая могла бы попытаться осуществить замысел: Мостотрест.
Советское учреждение, основанное в 1930 году, построило большинство больших, сложных мостов в России. Оно не находится под санкциями, а, следовательно, может заказать необходимое оборудование. Приватизированная рабочими еще в 1990-х, фирма не могла выдержать свою долговую нагрузку, и в прошлом году контрольный пакет ее акций выкупил пенсионный фонд, подконтрольный российскому монополисту железных дорог. Мостотрест теперь подряжен на большинство строительных работ в проекте моста. Это — история жизни Мостотреста, вводимого в дело на заключительном этапе проекта победителями тендера в момент, когда последние осознают, что могут потратить или украсть деньги, не сделав работу — так мне объяснил бывший ведущий инженер Мостотреста. Компания забрала много таких проектов в Москве, даже когда проигрывала тендеры, отданные друзьям мэра. Теперь эта схема предстала во всей красе в проекте Крымского моста.
Точно так же, как гигантские инфраструктурные проекты для Зимних Олимпийских игр в Сочи, во всех смыслах важный мост строится без учета разумных сроков, большого политического давления, близким другом Путина в вопросе контроля финансов и компанией, контролируемой государством, которой удалось сохранить остатки ее советского наследия. При Путине страна едва ли развивала какие-либо инновационные направления, кроме как строительство теневых финансовых схем. Технический талант и технология все же должны быть отделены от организаций советской эпохи, которые так или иначе пережили бурные 90-е — и часто повторно национализировались с тех пор.
Как инженер Мостотреста, я полагаю, что мост будет, в конечном итоге, построен. Он не будет готов точно в срок: постройка части железной дороги теперь намечена на 2019 год. Стоимость, вероятно, тоже взмоет вверх, и Ротенбергу, вероятно, придется покрыть ее часть из его собственного кармана. Средства пропаганды Путина споют оды героическим подвигам рабочих и инженеров, которые строят мост, как когда-то делала советская пресса. Мост станет памятником путинскому проекту возрождения СССР — и как неловкий отголосок проекта, начатого, но не законченного нацистами.
