Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Дело не в том, что полицейский генерал не может стать правозащитником. История знавала и более удивительные превращения. Однако биография и особенно парламентская деятельность 61-летней Татьяны Москальковой свидетельствует о том, что ее «избрание» ручным парламентом, срежиссированное Кремлем, — часть постепенной, но радикальной трансформации политической жизни, в которой настоящей правозащитной деятельности просто не должно быть места.
«Оперуполномоченный по правам человека». Эта шутка известного художника Дмитрия Врубеля, возможно, лучше всего отражает суть избрания (а по сути — назначения) депутата Госдумы Татьяны Москальковой на пост правозащитника номер один в России. Рунет захлестнула волна фотографий нового омбудсмена в форме генерала полиции. Пожалуй, точнее всех высказался на эту тему Лев Шлосберг, написав в своем «Твиттере»: назначение Москальковой дезавуирует сам институт уполномоченного.
От диссидента — к генералу
Дело не в том, что полицейский генерал не может стать правозащитником. История знавала и более удивительные превращения. Однако биография и особенно парламентская деятельность 61-летней Татьяны Москальковой свидетельствует о том, что ее «избрание» ручным парламентом, срежиссированное Кремлем, — часть постепенной, но радикальной трансформации политической жизни, в которой настоящей правозащитной деятельности просто не должно быть места.
Если вспомнить, что первым уполномоченным по правам человека в 1994 году Дума избрала диссидента Сергея Ковалева, то назначение генерала Москальковой иначе как символическим не назовешь. К двум предыдущим уполномоченным — Владимиру Лукину и Элле Памфиловой — у гражданского общества было много вопросов и даже претензий. Однако и Владимир Петрович, и Элла Александровна были статусными фигурами. Демократы первой волны, известные с конца 1980-х — начала 1990-х фигуры, они хотя бы символизировали уважение властей к правозащитной деятельности. Теперь необходимость в такого рода символах отпала. Кремль хочет минимизировать и без того минимальные риски, исходившие от института омбудсмена.
Сама Москалькова уже сформулировала свои приоритеты в интервью «Интерфаксу». Это «сферы трудовых отношений, связанные с неисполнением работодателя своих обязательств по выплате заработной плате, невыполнением условий коллективного договора и др., а также сферы медицинского обслуживания, образования, уголовно-процессуально и уголовно-исполнительной деятельности, ЖКХ, миграции». Кроме того, новый уполномоченный собирается защищать «права соотечественников@ в странах Балтии, Приднестровье и на Украине, причем в тесном сотрудничестве с МИД. Можно не сомневаться, что ежегодные марши экс-легионеров в Риге или выходки украинских националистов в Тернополе будут интересовать Москалькову больше судьбы российских политзаключенных, давления на неправительственные организации и свободы слова.
Опасное возвращение в СССР
Новый уполномоченный прибегает к риторике советской эпохи. Тогда «фальшивым буржуазным свободам» противопоставлялись «реальные интересы человека труда». С точки зрения властей, это не просто знакомо и привычно, но еще и совершенно логично. Они больше всего озабочены сохранением лояльности зависимых от государства граждан, тех, кого принято называть «путинским большинством». Их, если верить многочисленным соцопросам, не волнуют политические права, зато вполне закономерно беспокоят задержки зарплат, сокращения рабочих мест и другие неприятные последствия экономического кризиса. Институт уполномоченного по правам человека, и без того не особенно влиятельный, теперь будет работать над снятием опасной для Кремля социальной напряженности. Вместе с такими же региональными уполномоченными, которым отправлен недвусмысленный сигнал: «Забудьте о политике!»
Новый омбудсмен будет одновременно кем-то вроде министра социальной защиты (правда, без министерских полномочий) и внешнеполитическим пропагандистом, призванным давать публичный отпор зарубежным критикам Кремля. К защите гражданских и политических прав людей он будет иметь в лучшем случае отдаленное отношение. А скорее всего — вовсе никакого.
Приход Татьяны Москальковой, голосовавшей за последние законы, которые ограничивают политические права граждан, на должность омбудсмена, — еще один шаг на пути становления в России того, что можно назвать государством фасадов. В нем есть парламент, но он лишь штампует решения исполнительной власти и даже пытается предугадать ее желания. Есть официальные оппозиционные партии — но они, в сущности, представляют собой четыре части единой мегапартии власти. Есть суды — но они являются инструментами давления на общество, а не органами правосудия. Эта система, винтиком которой 22 апреля окончательно стал уполномоченный по правам человека, кажется очень стабильной и долговечной. У нее есть один минус — она не способна адаптироваться к смене общественных настроений, которые, как это было в СССР эпохи перестройки, рано или поздно обязательно происходят.
Сама Москалькова уже сформулировала свои приоритеты в интервью «Интерфаксу». Это «сферы трудовых отношений, связанные с неисполнением работодателя своих обязательств по выплате заработной плате, невыполнением условий коллективного договора и др., а также сферы медицинского обслуживания, образования, уголовно-процессуально и уголовно-исполнительной деятельности, ЖКХ, миграции». Кроме того, новый уполномоченный собирается защищать «права соотечественников@ в странах Балтии, Приднестровье и на Украине, причем в тесном сотрудничестве с МИД. Можно не сомневаться, что ежегодные марши экс-легионеров в Риге или выходки украинских националистов в Тернополе будут интересовать Москалькову больше судьбы российских политзаключенных, давления на неправительственные организации и свободы слова.
Опасное возвращение в СССР
Новый уполномоченный прибегает к риторике советской эпохи. Тогда «фальшивым буржуазным свободам» противопоставлялись «реальные интересы человека труда». С точки зрения властей, это не просто знакомо и привычно, но еще и совершенно логично. Они больше всего озабочены сохранением лояльности зависимых от государства граждан, тех, кого принято называть «путинским большинством». Их, если верить многочисленным соцопросам, не волнуют политические права, зато вполне закономерно беспокоят задержки зарплат, сокращения рабочих мест и другие неприятные последствия экономического кризиса. Институт уполномоченного по правам человека, и без того не особенно влиятельный, теперь будет работать над снятием опасной для Кремля социальной напряженности. Вместе с такими же региональными уполномоченными, которым отправлен недвусмысленный сигнал: «Забудьте о политике!»
Новый омбудсмен будет одновременно кем-то вроде министра социальной защиты (правда, без министерских полномочий) и внешнеполитическим пропагандистом, призванным давать публичный отпор зарубежным критикам Кремля. К защите гражданских и политических прав людей он будет иметь в лучшем случае отдаленное отношение. А скорее всего — вовсе никакого.
Приход Татьяны Москальковой, голосовавшей за последние законы, которые ограничивают политические права граждан, на должность омбудсмена, — еще один шаг на пути становления в России того, что можно назвать государством фасадов. В нем есть парламент, но он лишь штампует решения исполнительной власти и даже пытается предугадать ее желания. Есть официальные оппозиционные партии — но они, в сущности, представляют собой четыре части единой мегапартии власти. Есть суды — но они являются инструментами давления на общество, а не органами правосудия. Эта система, винтиком которой 22 апреля окончательно стал уполномоченный по правам человека, кажется очень стабильной и долговечной. У нее есть один минус — она не способна адаптироваться к смене общественных настроений, которые, как это было в СССР эпохи перестройки, рано или поздно обязательно происходят.
