Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В Евросоюзе начинается дезинтеграция. Кто же станет лидером, способным спасти ЕС? Меркель обычно считают человеком, наконец-то, сумевшим ответить на знаменитый вопрос Генри Киссинджера по поводу этого западного объединения: «А какой телефонный номер у Европы?» Но если у номера Европы немецкий телефонный код, все звонки попадают на автоответчик: «Nein zu Allem».
В Евросоюзе начинается дезинтеграция. Кто же станет лидером, способным спасти ЕС? Немецкого канцлера Ангелу Меркель обычно считают человеком, наконец-то, сумевшим ответить на знаменитый вопрос Генри Киссинджера по поводу этого западного объединения: «А какой телефонный номер у Европы?» Но если у номера Европы немецкий телефонный код, все звонки попадают на автоответчик: «Nein zu Allem».
Этой фразой — «Всегда нет» — президент Европейского центрального банка Марио Драги недавно охарактеризовал стандартный немецкий ответ на любые экономические инициативы, призванные укрепить Европу. Классическим примером стало вето Меркель на предложение итальянского премьер-министра Маттео Ренци финансировать программы помощи беженцам в Европе, Северной Африке и Турции путём выпуска облигаций ЕС. Эту эффективную, экономичную идею поддерживают и ведущие финансисты, например, Джордж Сорос.
Высокомерный отказ Меркель в принципе учитывать более широкие европейские интересы, когда они угрожают её популярности внутри страны, стал непрекращающимся кошмаром для других лидеров стран ЕС. Этот отказ лежит в основе не только её экономической и миграционной политики, но и других решений: унижение Греции, субсидии угольной отрасли, поддержка немецкого автопрома в деле о дизельных выхлопах, раболепство перед Турцией в вопросах свободы прессы, ошибки с Минскими соглашениями по Украине. Иными словами, Меркель нанесла больше вреда ЕС, чем любой другой ныне живущий политик, несмотря на её постоянные заявления о любви к «европейскому проекту».
Но куда же обратиться теперь Европе, разочарованной в немецком лидерстве? Наиболее очевидные кандидаты на эту роль не будут или не захотят её выполнять: Британия сама себя исключила; Франция парализована до президентских выборов в следующем году, а, возможно, и дольше; Испания не может даже сформировать правительство.
Остаётся Италия, страна, которая доминировала в политике и культуре Европы на протяжении большей части истории континента, а теперь считается «периферией». Впрочем, Италия восстанавливает свою историческую роль в Европе в качестве источника лучших идей и лидерства, причём не только политического, но и (что самое удивительное) экономического.
Наиболее яркий пример — это превращение ЕЦБ под руководством Драги в самый креативный и инициативный центральный банк в мире. Огромные программы количественного смягчения, которые Драги удалось протолкнуть вопреки немецкой оппозиции, спасли евро, позволив обойти правила Маастрихстского соглашения, запрещающие монетизацию и солидарную ответственность по суверенным долгам.
В марте Драги стал первым среди руководителей центральных банков, кто серьёзно воспринял идею «денег с вертолёта», то есть прямого распределения вновь напечатанных денег центральным банком между жителями стран еврозоны. Это взбесило руководство Германии, которое сделало Драги объектом националистических, персональных атак.
Меньше бросается в глаза возглавляемый Италией тихий бунт против докейнсианской экономической политики немецкого правительства и Еврокомиссии. На совещаниях в ЕС, а недавно на апрельском собрании Международного валютного фонда в Вашингтоне министр финансов Италии Пьер Карло Падоан представил аргументы в пользу фискальных стимулов более убедительно и последовательно, чем любой другой лидер ЕС до него.
Ещё важнее то, что Падоан уже начал применять фискальные стимулы, снижая налоги и сохраняя планы бюджетных расходов, причём вопреки требованиям Германии и Еврокомиссии ужесточить бюджетную политику. В результате, потребительская и деловая уверенность в Италии подскочила до самого высокого уровня за 15 лет, улучшились условия кредитования, а по прогнозам МВФ, Италия станет единственной страной «Большой семёрки», где темпы роста экономики в 2016 году будут выше, чем в 2015-м (впрочем, эти темпы всё равно остаются неад��кватными — 1%).
Недавно Падоан создал очень креативное частно-государственное партнёрство для финансирования крайне необходимой рекапитализации итальянских банков. Он начал этот проект, не став дожидаться одобрения ЕЦБ и чиновников ЕС, которые ранее под давлением Германии заблокировали его план создания «плохого банка». Финансовые рынки немедленно вознаградили Италию за непослушание: котировки акций крупнейшего банка страны Unicredit в течение трёх дней подскочили на 25%.
Всё более уверенное сопротивление Италии немецким экономическим догмам не удивляет: эта страна находится в состоянии практически беспрерывной рецессии с момента вступления в зону евро. Кроме того, только у Падоана, ранее работавшего главным экономистом ОЭСР, среди всех министров финансов стран «Большой семёрки» имеется профессиональная экономическая подготовка. Он лучше, чем кто-либо другой понимает, что ошибочная фискальная и монетарная политика стала фундаментальной причиной плохого состояния экономики в Европе, а также несёт основную вину за возникновение политических противоречий, грозящих разрушить Евросоюз.
Ренессанс уверенности и лидерства Италии можно наблюдать также во внутренней и внешней политике. Ренци стал единственным европейским лидером, сумевшим нарастить долю свой партии на выборах 2014 года в Европарламент, а с тех пор его доминирование в итальянской политике лишь выросло. Политики-популисты угрожают Германии, Франции, Испании и Британии, а Италия, тем временем, отвернулась от Сильвио Берлускони. Ренци добился снижения уровня поддержки «Лиги Севера» и «Движения пяти звёзд». В результате, Италия начала проводить трудовую, пенсионную и административную реформы, что в прошлом было просто немыслимо.
Во внешней политике Италия также стала вести себя уверенней. Итальянский министр иностранных дел Паоло Джентилони совместно со своей предшественницей, Федерикой Могерини, занимающей сейчас пост Верховного представителя ЕС по иностранным делам, занят выработкой более прагматичной и эффективной европейской политики в отношении Ливии, а также кризиса беженцев. Но наиболее значимым стало лидерство Италии в попытках восстановить отношения с Россией после украинской конфронтации, а также расширить сотрудничество по Сирии. Данная кампания, похоже, уже приносит плоды: этим летом начнётся поэтапная отмена санкций ЕС против России.
На фоне провала немецкого лидерства в Европе и политического вакуума в ЕС решение Италии повысить свою активность, без сомнения, является правильным. Как заявил Ренци в недавнем интервью: «Два года я слушал, теперь я говорю».
Посмотрим, удастся ли Италии собрать коалицию экономически прогрессивных и политически прагматичных стран для преодоления немецкого консерватизма и догматизма. Так или иначе, политэкономия Европы будет вынуждена адаптироваться к новому типу глобального капитализма, возникшему после кризиса 2008 года. Если повезёт, новое поколение хитрых и ловких итальянских лидеров сможет обыграть неповоротливых немецких динозавров, чьи устаревшие правила и доктрины ведут ЕС к вымиранию.
Но куда же обратиться теперь Европе, разочарованной в немецком лидерстве? Наиболее очевидные кандидаты на эту роль не будут или не захотят её выполнять: Британия сама себя исключила; Франция парализована до президентских выборов в следующем году, а, возможно, и дольше; Испания не может даже сформировать правительство.
Остаётся Италия, страна, которая доминировала в политике и культуре Европы на протяжении большей части истории континента, а теперь считается «периферией». Впрочем, Италия восстанавливает свою историческую роль в Европе в качестве источника лучших идей и лидерства, причём не только политического, но и (что самое удивительное) экономического.
Наиболее яркий пример — это превращение ЕЦБ под руководством Драги в самый креативный и инициативный центральный банк в мире. Огромные программы количественного смягчения, которые Драги удалось протолкнуть вопреки немецкой оппозиции, спасли евро, позволив обойти правила Маастрихстского соглашения, запрещающие монетизацию и солидарную ответственность по суверенным долгам.
В марте Драги стал первым среди руководителей центральных банков, кто серьёзно воспринял идею «денег с вертолёта», то есть прямого распределения вновь напечатанных денег центральным банком между жителями стран еврозоны. Это взбесило руководство Германии, которое сделало Драги объектом националистических, персональных атак.
Меньше бросается в глаза возглавляемый Италией тихий бунт против докейнсианской экономической политики немецкого правительства и Еврокомиссии. На совещаниях в ЕС, а недавно на апрельском собрании Международного валютного фонда в Вашингтоне министр финансов Италии Пьер Карло Падоан представил аргументы в пользу фискальных стимулов более убедительно и последовательно, чем любой другой лидер ЕС до него.
Ещё важнее то, что Падоан уже начал применять фискальные стимулы, снижая налоги и сохраняя планы бюджетных расходов, причём вопреки требованиям Германии и Еврокомиссии ужесточить бюджетную политику. В результате, потребительская и деловая уверенность в Италии подскочила до самого высокого уровня за 15 лет, улучшились условия кредитования, а по прогнозам МВФ, Италия станет единственной страной «Большой семёрки», где темпы роста экономики в 2016 году будут выше, чем в 2015-м (впрочем, эти темпы всё равно остаются неад��кватными — 1%).
Недавно Падоан создал очень креативное частно-государственное партнёрство для финансирования крайне необходимой рекапитализации итальянских банков. Он начал этот проект, не став дожидаться одобрения ЕЦБ и чиновников ЕС, которые ранее под давлением Германии заблокировали его план создания «плохого банка». Финансовые рынки немедленно вознаградили Италию за непослушание: котировки акций крупнейшего банка страны Unicredit в течение трёх дней подскочили на 25%.
Всё более уверенное сопротивление Италии немецким экономическим догмам не удивляет: эта страна находится в состоянии практически беспрерывной рецессии с момента вступления в зону евро. Кроме того, только у Падоана, ранее работавшего главным экономистом ОЭСР, среди всех министров финансов стран «Большой семёрки» имеется профессиональная экономическая подготовка. Он лучше, чем кто-либо другой понимает, что ошибочная фискальная и монетарная политика стала фундаментальной причиной плохого состояния экономики в Европе, а также несёт основную вину за возникновение политических противоречий, грозящих разрушить Евросоюз.
Ренессанс уверенности и лидерства Италии можно наблюдать также во внутренней и внешней политике. Ренци стал единственным европейским лидером, сумевшим нарастить долю свой партии на выборах 2014 года в Европарламент, а с тех пор его доминирование в итальянской политике лишь выросло. Политики-популисты угрожают Германии, Франции, Испании и Британии, а Италия, тем временем, отвернулась от Сильвио Берлускони. Ренци добился снижения уровня поддержки «Лиги Севера» и «Движения пяти звёзд». В результате, Италия начала проводить трудовую, пенсионную и административную реформы, что в прошлом было просто немыслимо.
Во внешней политике Италия также стала вести себя уверенней. Итальянский министр иностранных дел Паоло Джентилони совместно со своей предшественницей, Федерикой Могерини, занимающей сейчас пост Верховного представителя ЕС по иностранным делам, занят выработкой более прагматичной и эффективной европейской политики в отношении Ливии, а также кризиса беженцев. Но наиболее значимым стало лидерство Италии в попытках восстановить отношения с Россией после украинской конфронтации, а также расширить сотрудничество по Сирии. Данная кампания, похоже, уже приносит плоды: этим летом начнётся поэтапная отмена санкций ЕС против России.
На фоне провала немецкого лидерства в Европе и политического вакуума в ЕС решение Италии повысить свою активность, без сомнения, является правильным. Как заявил Ренци в недавнем интервью: «Два года я слушал, теперь я говорю».
Посмотрим, удастся ли Италии собрать коалицию экономически прогрессивных и политически прагматичных стран для преодоления немецкого консерватизма и догматизма. Так или иначе, политэкономия Европы будет вынуждена адаптироваться к новому типу глобального капитализма, возникшему после кризиса 2008 года. Если повезёт, новое поколение хитрых и ловких итальянских лидеров сможет обыграть неповоротливых немецких динозавров, чьи устаревшие правила и доктрины ведут ЕС к вымиранию.
