Путину не нужны заполненные оппозиционными деятелями тюрьмы или трудовые лагеря. Существуют более мягкие способы избавиться от несогласных. Противостояние можно перемолоть.
Я взял интервью у женщины, такой уставшей, что она низко склонялась над столом, подпирая голову левой рукой.
У меня встреча в кафе с энергичным мужчиной, которого сегодня осудили за участие в несанкционированной акции протеста. Вот уже два года длится расследование о его предполагаемой растрате партийных средств, а он только смеется над этим обвинением. Пока мы разговариваем, приходит сообщение о том, что полиция в этот самый момент проводит обыск в доме одного из его партийных товарищей.
Добро пожаловать в Москву.
Нельзя участвовать в демонстрациях
Между усталой женщиной и энергичным мужчиной существует некая связь. Оба находятся в оппозиции президенту России Владимиру Путину.
Женщину зовут Александра Поливанова. Она — сотрудник организации «Мемориал», которая следит за соблюдением прав человека и расследует преступления советских времен. Мужчину зовут Николай Ляскин, он председатель московского отделения партии «Прогресс».
Ляскин заказывает чайник облепихового чая. Много витаминов, говорит он, весной надо следить за здоровьем.
«Некоторые наши члены участвовали в акции протеста перед Думой против коррупции, которую разоблачили „панамские документы“. Мне нельзя участвовать в демонстрациях, пока идет расследование других моих преступлений. Так что я стоял поодаль и наблюдал. Меня схватили и обвинили в участии в акции. Сегодня наложили штраф в 10 тысяч рублей».
Официантка приносит чай. Ляскин, коренастый 33-летний мужчина с веселым и любопытным взглядом, наливает чай в чашку и осторожно отпивает глоток.
Не признают как партию
Если кому-то интересно, сколько процентов голосов «Прогресс» получил на прошлых выборах, то ответ — «ноль». «Прогресс» ведет долгую и тяжелую борьбу за право зарегистрироваться и стать признанной партией.
«У нас должны быть филиалы как минимум в половине российских регионов, причем в каждом филиале — не менее десяти участников. Они заполняют заявки на регистрацию партии и отправляют их региональным властям. В одном регионе нам вернули документы по причине слишком широких полей на бумаге. Другие регионы отсылают документы назад, если не выделить определенные слова курсивом».
Он снова осторожно отпивает чай.
«Потом мы должны провести собрание в Москве и передать все одобренные региональными властями заявления в Министерство юстиции. Но до этого мы еще не дошли. Думаем подать жалобу в Европейский суд по правам человека».
Две женщины сидят, склонив друг к другу головы, и тихо беседуют. Мужчина у нас за спиной работает на компьютере. Люди приходят и уходят, официантки суетятся. Жизнь кипит. Но то, что описывает Ляскин, — это государство, пытающееся обрубить часть жизни: работайте, развлекайтесь, занимайтесь бизнесом — но только не политикой.
Расследование растраты
Глава партии «Прогресс» — блогер и борец с коррупцией Алексей Навальный, самый известный оппозиционный политик России с тех пор, как Бориса Немцова год назад застрелили на мосту у стен Кремля. Навальный приговорен к 3,5 годам тюрьмы условно за растрату средств российской дочерней компании косметического гиганта Yves Rocher. Заверения Yves Rocher, что у него никто ничего не крал, суд не волнуют.
Брат Навального сидит в тюрьме как своего рода заложник.
Ляскина тоже подозревают в растрате. Но, как и в случае с Навальным, прокурору не удалось найти никого, кто бы подтвердил, что его обокрали, рассказывает Ляскин.
«Я отвечал за бюджет избирательной кампании Навального во время выборов мэра Москвы. Сторонники Навального перечисляли деньги на счет, которым я распоряжался. Полиция утверждает, что оттуда исчезли 100 миллионов рублей. Они допрашивали людей, перечисливших деньги, и интересовались, не имеют ли они ко мне финансовых претензий. Пока еще никто не имел».
Был обыск в доме
Ляскин не думает, что расследование будет прекращено. Пока оно продолжается — то есть уже два года — он не имеет права покидать Москву и участвовать в демонстрациях.
Не говоря уже о психологическом давлении.
«Однажды они пришли ко мне домой в шесть утра, чтобы провести обыск. То же самое у моих родителей, тещи и беременной сестры».
Он не все время посвящает политике. Ляскин возглавляет рекламное бюро, в штате которого работают 17 человек. К клиентам и партнерам бюро тоже приходила полиция безопасности, им было сказано, что Ляскин — изменник родины.
«Некоторые прервали наше сотрудничество, другие нет».
У партии «Прогресс» всего около 1500 членов по всей России, из них 250 — в Москве. Возможно, это важнейшее оппозиционное движение страны, что многое говорит об ее политической жизни.
— Чего вы хотите?
— Независимых судов, свободных СМИ, упрощения правил ведения предпринимательской деятельности, больше независимости для регионов. Сейчас все деньги сосредоточены в Москве, и она распределяет их за лояльность.
Еще глоток чая, улыбка.
«Мы хотим обычных европейских ценностей».
— Опишите Россию.
— Уставшее общество, которое ни во что не верит. Его легко обмануть. Все, что говорят по телевизору, считается правдой.
Процессы поглощают все время
Потом я встречаюсь с женщиной, которая так устала, что роняет голову на руку. Александра Поливанова из «Мемориала».
«Постоянно идут разные процессы. Они поглощают все время».
В Москве у «Мемориала» два отделения, одно работает с правами человека, другое занимается распространением информации о преступлениях советских времен.
Первое отделение власти обозначили как «иностранного агента». Но второе ведет, помимо прочего, просветительскую работу в школах.
«Но они боятся сотрудничать с нами. По телевизору сказали, что „Мемориал“ — агент американского ЦРУ».
Она выпрямляется за столом.
«Школы нервничают, когда сотрудничают с нами. Несколько недель назад мы открыли выставку учебников истории. Показываем, как отличается видение одних и тех же событий у разных стран. Например, бойня в Катыни, когда Сталин расстрелял польских офицеров. Или разные описания аннексии Прибалтики после Второй мировой войны. В Прибалтике это называют оккупацией, а в русских учебниках — нет».
Она показывает выставку. Изображения на экранах.
«Одна учительница в Обнинске, это маленький городок в 100 км от Москвы, вышла на связь и хотела привезти сюда свой класс. Она не решалась рассказать об этом директору, и ученики точно не знали, куда едут. Это было сегодня утром».
Александра Поливанова загорается энтузиазмом.
«Все прошло так удачно! Молодежь проявила такую любознательность и задавала такие хорошие вопросы!»
Важно для правительства
В подвале проходит другая выставка «Мемориала» — о писателе Варламе Шаламове, который во времена Сталина провел в лагерях около 20 лет. Снова картинки на экранах, старая пишущая машинка из ГДР, несколько писем.
Мне сам собой приходит в голову вопрос: как могут несколько изображений на экранах заставить режим потрудиться, чтобы преследовать, создавать юридические лабиринты и медленно, но верно душить независимые голоса?
«Для режима важно, чтобы граждане не видели логической связи между, например, оккупацией Крыма и плохой экономической ситуацией в России. Существуют исследования, и они показывают, что народ верит, что отсутствие французского сыра в магазинах — это вина Барака Обамы. Правительству важно иметь возможность манипулировать общественностью, в то время как „Мемориал“ работает с логическими связями, показывает, что события, в том числе исторические, имеют свою логику».
На улице начинается сильный дождь. Александра Поливанова садится за свой загроможденный стол.
«Для правительства важнее сделать так, чтобы граждане думали, что советская империя была хороша просто потому, что велика. Все нас боялись. А сейчас мы снова велики, потому что вернули Крым».
