Двое мужчин обнимаются в лонже аэропорта Гаваны в феврале этого года. «Наконец-то, — вырывается у старшего под вспышки фотографов. — Мы же братья!»
79-летний папа Франциск и патриарх Русской Православной церкви Кирилл, который на 10 лет моложе, стоят во главе двух крупнейших церковных сообществ мира, но до этого момента они никогда не встречались.
После того, как журналистов выставляют за дверь, эти двое беседуют друг с другом больше двух часов. Переводчикам нелегко. Нет языка, на котором церковные лидеры могли бы общаться без их помощи. Да и стиль у них совершенно разный.
Своим скромным поведением Франциск завоевал симпатии многих прогрессивных сердец. Кирилл — близкий союзник Путина, он испытал серьезные проблемы из-за своей любви к привычкам и стилю жизни власть имущих.
Несмотря на различия, на встрече после беседы с прессой — полное братание и общая повестка дня, а именно — совместное заявление. Заявление, о котором договорились эти двое, демонстрирует, как консервативные точки зрения в пограничье между этикой и политикой все чаще берут верх над традиционными богословскими разграничительными линиями.
Официальное обоснование встречи на высшем уровне 12 февраля — общая обеспокоенность положением христиан на Ближнем Востоке. В регионе становится все меньше христиан — как католиков и православных, так и протестантов. Озабоченность пастырей обоснованна и неподдельна. Но в повестке дня встречи и другие вопросы: богословие, политика, власть символов и создание альянсов.
Антисекуляризм и традиционные ценности
Русская Православная церковь существенно упрочила свои позиции за десятилетия, прошедшие после развала Советского Союза. Параллельно с растущим влиянием на родине она становится все более заметной на международной арене, где идет борьба против секуляризма и защита «традиционных ценностей». Среди приоритетов повестки дня — то, что связано с семьей, противодействием гомосексуализму, абортам и «нападкам на традиционные символы».
Это одна из тем в проекте Value politics в Университете Осло, в котором исследователи из различных профессиональных областей изучают роль религии в системе ООН.
С 1990-х годов регулярно шли разговоры о том, что встреча между папой и российским патриархом вот-вот состоится. Все три последних папы подавали Москве сигналы: «когда угодно, где угодно», но русские церковные руководители проявляли сдержанность. Среди важнейших причин такого поведения были утверждения о католической экспансии и «охоте» на верующих на православной территории («прозелитизм»).
К тому же Украина — задолго до того, как в стране начался военный конфликт — тоже была неким очагом напряженности в плане религии.
Военные действия в последние годы ситуацию не улучшили. Поэтому многие были поражены, когда встреча в Гаване состоялась именно этой зимой.
Но, набивая себе цену, русское церковное руководство смогло выдвинуть много условий для встречи.
Канонические нормы и угроза секуляризма
Заявление, подписанное двумя церковными иерархами — и которое явно было до деталей согласовано заранее — всеми своими 30 пунктами показывает, что взамен русские получили немало.
Два церковных руководителя призвали, например, украинских христиан «бороться за гармонию в обществе, воздерживаться от участия в конфронтации и не поддерживать дальнейшую эскалацию конфликта». Разногласия между ними «следует решать, применяя существующие канонические нормы».
Чернила еще не успели высохнуть, как появились разногласия относительно того, как это следует понимать. Католические лидеры на Украине восприняли — и не без оснований — так, что подтекст в высказывании касался непосредственно их, что существенно осложнило положение ориентированной на Запад церкви.
«Канонические нормы» наводят на мысли о представлениях православной церкви о том, что у церквей есть своя «каноническая территория», которую другие церкви должны избегать.
Несколько дней спустя Папа вынужден был сказать, что он сожалеет по поводу формулировки. Заместитель Кирилла, митрополит Илларион, который и сам принимал участие во встрече, со своей стороны воспользовался интервью для того, чтобы повеселить публику, изложив другую точку зрения на украинских католиков: «У них агрессивная, враждебная и наглая риторика, она резко контрастирует с содержанием Заявления (принятого в Гаване)».
В другом пункте Заявления речь идет о растущем секуляризме, угрожающем интересам христианства. «Права христиан ограничиваются, если вообще не дискриминируются прямо, когда определенные политические силы, нередко управляемые крайне агрессивной секуляристской идеологией, пытаются оттеснить их на периферию общественной жизни». И тематика, и лексика легко узнаваемы — именно так руководство Русской Православной церкви неоднократно высказывалось о борьбе за права человека, которую ведут Совет Европы и ООН: как о «военизированном секуляризме», подрывающим «традиционные ценности».
В свете того, что все крепки задним умом
То, что Папа Франциск несовсем комфортно чувствовал себя из-за лексики, использованной в Заявлении, стало ясно уже в самолете на пути с Кубы в Мексику. В короткой беседе с журналистами Папа слегка преуменьшил значение встречи: «Ну, и мы подписали Заявление, которое вы сейчас держите в руках. Будет много толкований, много… Но это не политическое и не социологическое заявление. Это пасторское заявление. Также и когда речь в нем идет о секуляризме и специфических темах, таких, как биогенетические манипуляции и прочие вещи. Это пасторское заявление».
«Отпечатки пальцев» Франциска мы без труда находим в тех пунктах, речь в которых идет о беженцах, социальной справедливости и окружающей среде.
Но несмотря на свое смиренное поведение, Папа Франциск также совершенно не является либералом в вопросах, связанных с так называемыми «традиционными ценностями». Два церковных иерарха нашли друг друга, предостерегая против использования противозачаточных средств (для католической церкви этот вопрос имеет большую важность, чем для православной), абортов и эвтаназии. Один пункт в своем заявлении они посвятили — и это неудивительно — однополым бракам в сравнении с другими формами совместной жизни.
Использованная лексика легко узнаваема по высказываниям Русской Православной церкви, но интересы совпадают.
Проект «Value politics» документально доказывает, как консервативные религиозные силы создают вокруг этих вопросов альянсы в системе ООН. Группировки, которые еще несколько лет тому назад едва ли могли бы разговаривать друг с другом, на пути к тому, чтобы стать близкими соратниками. Помимо сотрудничества с католической церковью, Русская Православная церковь устанавливает контакты с консервативными протестантскими группировками, например, в США, в борьбе против абортов и гомосексуалистов, а также с иудаистскими группировками, озабоченными теми же проблемами.
Самое интересное: какое место в этих альянсах может быть отведено консервативным мусульманам?
В этом плане сигналы двусмысленные. С одной стороны, руководители Русской церкви опасаются исламской экспансии в Европе и вооруженных исламистов на Ближнем Востоке. С другой стороны, мы видели признаки того, что альянсы создаются и поверх этой исторической пропасти, когда, например, Россия сотрудничала с Организацией исламского сотрудничества (ОИС) по вопросу о целом ряде резолюций Совета по правам человека ООН, которые должны были защитить религии от пренебрежительной критики.
Двусмысленная картина
Объятия в Гаване говорят о том, что старые барьеры рушатся; но они свидетельствуют и о том, что создаются новые консервативные фронты. И это может быть плохая новость для тех, кто борется за права женщин и лиц нетрадиционной сексуальной ориентации. Но картина получается несколько двусмысленная. Альянсы обычно создают те, кто не уверен в собственной силе. Сейчас Русская Православная церковь дома переживает подъем, но то, как они отзываются о победном шествии секуляризма в Европе в целом, не свидетельствуют о прочной уверенности в собственных позициях.
Во времена папы Бенедикта XVI борьба против секуляризма и за традиционные ценности занимала приоритетные места в повестке дня Ватикана. И полной уверенности в том, что Франциск такой же преданный союзник для Кирилла, каким мог бы быть предыдущий папа, нет.
Консервативные темы не являются для него делом всей жизни.
Из Гаваны Франциск отправился прямо в Мексику. Там в повестке дня — положение мигрантов. И вполне вероятно, что там он обнимал «братьев» и «сестер» из числа мигрантов с неменьшим энтузиазмом, чем патриарха Кирилла.
Об авторе:
Вебьёрн Хорсфьорд (Vebjørn Horsfjord), доктор наук, преподаватель Факультета теологии Университета Осло
