Если бы прогресс можно было осуществить по приказу, то никогда бы не разрушился Советский Союз. Российское правительство, видимо, осознало это, используя таинственную формулу: «импортозамещение».
У политиков и управленцев в России есть теперь новое волшебное слово. Оно достаточно обстоятельное и абстрактное, чтобы иметь какой-то смысл для бюрократов, и в то же время достаточно программное для концепции: импортозамещение. Перевести это можно как специальный термин «Importsubstitution», что подразумевает: «Теперь мы это делаем сами». Премьер-министр Дмитрий Медведев использует новое волшебное слово довольно часто, например, когда он недавно открывал фабрику нефтяных насосов за Уралом.
Продвижение этого понятия началась два года назад, когда Россия в связи с конфликтом на Украине погрузилась в крупнейший внешнеполитический кризис постсоветского периода. Кремль тогда призвал к импортозамещению для укрепления промышленности России. В принципе здесь все правильно: после перехода на рыночную экономику Москва сильно запустила процесс создания конкурентоспособных производителей. Многое, что производится в стране, устарело. Но если бы прогресс можно было совершить по приказу и за государственные деньги, то никогда дело не дошло бы до краха Советского Союза.
Смена курса произошла не от хорошей жизни. Весной 2014 года Кремль вопреки нормам международного права аннексировал полуостров Крым, потом он в военном плане поддерживал борьбу пророссийских сепаратистов в Восточной Украине. Западные страны, и прежде всего Соединенные Штаты и ЕС, объявили экономические санкции. Москва отреагировала запретом на ввоз на многие виды аграрной продукции и продукты питания. Те товары, которые еще можно было достать, из-за падения курса рубля стали дорожать. А с обвалом цен на нефть стало не хватать тех доходов, которые до этого позволяли России удобно развивать значительные сектора экономической структуры за счет импорта. Всемирный банк тогда оценил, что более 70% всех российских фирм получали из-за рубежа продукцию для продажи или переработки.
Всего российское государство в прошлом году по словам Медведева израсходовало ровно 74 миллиарда рублей (1 миллиард евро) на «Importsubstitution». Но пока произошло лишь то, что и ожидалось: российские продукты стали дороже не только из-за возросшего спроса, но и потому что исчезла конкуренция и российские производители смогли реализовать продукцию по более высоким ценам. Госзаказы, которые в основном направлены на поддержку местных производителей, в 2015 году стали даже на 40% дороже, сообщает Министерство экономики.
России срочно необходима модернизация
Но по-прежнему нет смены структуры. В обрабатывающей промышленности инвестиции в прошлом году упали на десятую часть, особенно сильно в сельском хозяйстве и в переработке пищевых продуктов, то есть в тех областях, которые особенно выигрывали от защиты российских производителей. Их результат, правда, показывает рост в 3%, — результат, которым могут быть довольны лишь немногие сектора. Фирмы повышают производство в рамках имеющихся мощностей и радуются дополнительным доходам. Но они боятся расширения производства. Это и понятно, потому что для инвестиций, которые лишь через несколько лет окупятся, предпринимателю необходима уверенность в завтрашнем дне. Довольно трудно строить модель бизнеса на потенциально неустойчивой политике Кремля. Поэтому у России традиционно много проблем с малыми мощностями и инвестициями.
В одном Кремль прав: России совершенно необходимы модернизация и расширение основных отраслей, которые возможны в стране с такими огромными ресурсами, например, в металлообработке и в переработке пищевой продукции. Это к тому же именно те отрасли, в который можно было бы создать много малых и средних фирм, которые в России представлены явно недостаточно. При этом речь не идет о компаниях мирового уровня, речь идет в первую очередь о самом существовании таких предприятий. Но Москва выбирает неправильные инструменты. Выделенные для создания целых отраслей финансовые вливания сводятся для отдельного предпринимателя лишь к маленькому дождику. Чистый протекционизм, через импортные барьеры или предписания для закупки у российских производителей, провоцирует только временные прибыли. А попытка с большими деньгами заниматься избранной Hightech-продукцией, которая уже имелась бы на мировом рынке (вспомним нефтяные насосы в Челябинске), — это настолько же дорогое, насколько и долговременное предприятие, которое к тому же распространяется только на ограниченный внутренний рынок.
Тот, кто хочет видеть большой процветающий предпринимательский ландшафт, должен дать предпринимателю простор для хозяйственной деятельности. Глава компании должен быть готов инвестировать и тогда, когда он знает, что не получит никаких государственных денег и никакой компенсации от российский рисков. То есть необходимо понизить риски. А они состоят в хронической правовой нестабильности, зашкаливающих бюрократизме и коррупции, в отсутствии ответственности учреждений и в государственной бесхозяйственности. Однако, для такого политического поворота Кремлю пришлось бы приняться за госаппарат и урезать синекуру чиновников и политиков. Скорее Москва отдаст Крым, — сказал бы циник.
