Ровно в полдень, как мы и договаривались, генерал Дэвид Петреус (David Petraeus) заходит в ресторан Four Seasons. Его появление вызывает у обслуживающего персонала оживление и суматоху. В темно-синем костюме и простом красном галстуке бывший директор ЦРУ выглядит по-деловому — в соответствии со своей новой должностью на Уолл-Стрит. Когда я спрашиваю, чем он сегодня занимается, он так долго думает надо ответом, что я уже почти сожалею, что спросил. Помимо доходной работы в частной инвестиционной компании и преподавания в нескольких местах он еще «выступает с [платными] лекциями». Усмехаясь и явно намекая на нападки Берни Сандерса (Bernie Sanders) на «позолоченную» ораторскую карьеру Хиллари Клинтон, он продолжает: «Многие отмечают, что это самое страшное преступление среди офисных работников». И лишь когда я упоминаю скандал, которым закончилась его блестящая карьера на государственном поприще, его голос становится более жестким.
Еще четыре года назад из Петреуса делали героя, называя его Дугласом МакАртуром (Douglas MacArthur) своего поколения. Даже если не считать шумиху вокруг его имени, он был наголову выше остальных генералов. В разгар войны в Ираке, когда страна погибала под взрывами тысяч самодельных бомб, его называли «Царем Давидом» Мосула — города, который он освободил и удерживал до тех пор, пока тот снова не захватили силы мятежников. Затем его назначили главным архитектором новой стратегии — «Большой войны» Джорджа Буша-младшего в Ираке в 2007 году, а после службы на посту главы Центрального командования вооружённых сил США Барак Обама в 2011 году назначил его директором Центрального разведывательного управления. Многие считали, что ЦРУ послужит Петреусу трамплином для реализации его собственных президентских амбиций. В Америке любят удачливых генералов, и его рейтинги были заоблачными. Разве могло что-нибудь помешать ему?
Да, могло — и это был он сам, Дэвид Петреус. Вскоре после переизбрания Обамы в 2012 году Петреус внезапно подал в отставку с поста директора ЦРУ, когда стало известно, что он предоставил доступ к восьми папкам секретной информации своему биографу Поле Бродвелл (Paula Broadwell). К тому же, у них была любовная связь. Редко бывает так, чтобы падение с высот было столь резким и болезненным. Не помогло и то, что написанная Бродвелл подробнейшая хвалебная биография называлась «Полный рассказ: Воспитание генерала Дэвида Петреуса» (All In: The Education of General David Petraeus). Она могла бы пополнить сокровищницу комиксов для чтения на ночь. После длительного расследования Петреус, который признал себя виновным в несанкционированном изъятии секретных материалов, был оштрафован на сумму 100 тысяч долларов. По мнению некоторых, ему повезло — он избежал тюрьмы. В любом случае он потерпел полный крах (он по-прежнему не развелся с женой Холли). Почти через год после того, как скандал утих, я написал Петреусу по электронной почте и пригласил его дать интервью в рубрике «Ланч с FT». Утвердительный ответ пришел в течение несколько минут.
Ресторан находится в нескольких минутах ходьбы от офиса Петреуса на Манхэттене. На протяжении последних трех лет он является партнером фонда частных инвестиций Kohlberg Kravis Roberts (KKR), подлинного представителя «варваров у ворот». Система трудоустройства высокопоставленных лиц из Пентагона в структурах министерства обороны налажена уже давно, но Петреус нарушил эту традицию и выбрал Уолл-Стрит. Учитывая, что он был самым выдающимся из военных «проконсулов» своего времени (в 2007-2008 годах Петреус был командующим Многонациональными силами в Ираке — прим. перев), настало время извлекать из его связей финансовую выгоду. Я спрашиваю, чего больше всего ему не хватает в общественной жизни. «Единственная серьезная разница между тем, что я делал тогда, и тем, что делаю сегодня — это то, что я не руководитель. В Центральном командовании вооружённых сил США было около 250 тысяч американских военнослужащих, в Ираке одних только американцев было 165 тысяч … Количество служащих ЦРУ — это секретная информация. У меня одновременно было по четыре-пять спичрайтеров …».
Наши закуски принесли, и мне кажется, что это подходящий момент, чтобы затронуть наиболее болезненную для Петреуса тему. Перед нашей встречей он отправил мне несколько электронных писем, перечислив головокружительный список своих занятий, дав понять, что ему было бы удобнее, если бы мы не касались щекотливых тем, хотя и согласился с моим настойчивым заявлением о том, что запретных тем быть не должно. Итак, какой урок извлек он из того, что впал в немилость?
Он отвечает сразу же и часто не от первого лица. «Копаюсь в себе, критически анализируя свои действия, размышляю, делаю соответствующие выводы и продолжаю жить дальше, — говорит он. — Нельзя сказать, что у меня не было неприятностей и переживаний до этого. Быть в армии, воевать — это не значит, что тебя все время приветствуют и отдают честь. Но здесь совсем иначе — здесь ты сам себе навредил. Кто-то прислал мне записку, в которой было написано: „Не говорите, как высоко человек взлетел, скажите, как высоко он взлетит после того, как его поставили на место — спустили с небес на землю”. Конечно, важно уметь выстоять. У меня и раньше бывали неприятности, но совсем другое, когда ты виноват сам. Никому такого бы не пожелал».
Последнюю фразу он произнес таким тоном, будто давая понять, что тема закрыта, но я решил, что стоит попытаться и задать еще один неприятный вопрос. Помогло ли ему унижение стать сильнее? Вопрос его не смущает, хотя он по-прежнему старается не говорить от первого лица. «Да, что-то вроде того, — отвечает он. — Это как будто добавляешь еще пару камней в свой рюкзак. Становишься на одно колено, делаешь передышку и потом идешь дальше. В какой-то момент приходится больше не оглядываться и сосредоточиться на том, что впереди, на том, чего мы пытаемся достичь».
То есть, никогда не оглядываться, спрашиваю я. «Вообще-то я наметил написать книгу в те времена — как эти тяжелые дни Черчилль называл? „черной собакой”? Я, конечно, имею в виду, что когда вдруг превращаешься из того, кого люди называют пуленепробиваемым, в того, кто сам себя расстрелял, а потом сидишь и думаешь, что теперь делать, я решил написать книгу о лидерстве, о работе руководителя. Думал назвать ее „Непреклонность: Усвоенные уроки лидерства — некоторые из которых дались нелегко”. Будет ли книга своего рода исповедью, спросил я. «Люди пытались этого от меня добиться, но я же не лежу просто так на диване. И говорю им: „Послушайте, я начал новую жизнь. То, что было, то осталось в прошлом. И сейчас меня интересует будущее”».
Я подумал, что лучше направить разговор в другое русло. Вот мы сидим, пробуем горячее — перед Петреусом стоит тарелка с отварной семгой, а у меня — зажаренный на гриле сибас. Был ли ввод войск в Ирак в 2003 году ошибкой? «Этим вопросом я никогда заниматься не буду», — отвечает он, вспоминая, как он в свою бытность командующим многонациональными силами в Ираке, а затем главой центрального Командования министерства обороны США «написал американским матерям и отцам больше писем с соболезнованиями, чем кто-то другой».
И все же, какие уроки должны извлечь США из событий в Ираке? Разве сегодняшние беспорядки, которые чинит ИГИЛ, не являются результатом ошибок, допущенных после ввода войск? Петреус согласен со многими критическими заявлениями о том, что на первом этапе вторжения американских войск были допущены ошибки. «Безусловно, два решения, принятые в самом начале, вызвали множество проблем, которые не решены до сих пор», — говорит он. Первым ошибочным решением была «дебаасизация», в результате которой от должностей в правительстве были отстранены бывшие сторонники Саддама Хуссейна. Второй ошибкой была демобилизация иракской армии, после чего тысячи озлобленных — и зачастую вооруженных — иракцев оказались выброшенными на улицу. «У нас в оперативном пункте в Мосуле на стене был плакат с вопросом: „К чему приведет наша политика — поможет ли она сократить количество плохих парней на улицах?”, и если ответ отрицательный, то вам надо сесть под деревом и ждать, пока мысль не уйдет. Нельзя лишить людей работы и при этом не сказать им, на что жить и как добыть денег на пропитание. Стране был нанесен огромный вред, и эта беда преследует Ирак до сих пор».
Петреус признает, что из этого США должны вынести еще один урок — стать скромнее и смиреннее. Однако способом выхода из сегодняшнего кризиса он считает интервенцию США — только действовать необходимо более грамотно. «Неконтролируемыми государством территориями исламского мира воспользуются люди, которые желают нам зла, и их не сдержать, — считает он. — Сирия это настоящий политический Чернобыль — огромные потоки беженцев, способствующих экстремистской деятельности даже в нашей собственной стране. Лидирующая роль США имеет важнейшее значение. Заменить их некому».
Но ведь самые главные проблемы США находятся внутри страны, не так ли, спрашиваю я Петреуса. Мы с ним беседовали всего лишь за несколько дней до того, как Дональд Трамп практически неотвратимо стал кандидатом-республиканцем на пост президента. Судя по предварительным результатам, Трампа поддерживает огромное количество военнослужащих. Петреус уходит от возможности критически высказаться в адрес Трампа. «Похоже на то, что Трамп уже начинает менять свою позицию, — отвечает он. — Трамп и [Берни] Сандерс поняли нечто важное — и это касается не только солдат, матросов и морских пехотинцев. Это касается американцев, которые перестают верить, что их дети будут жить лучше них».
С горячим мы покончили, Петреус заказывает ягодное ассорти со сливками и еще кофе. А я вместо десерта заказываю двойной эспрессо. Тогда официант приносит каждому из нас по стакану ароматного лимончелло за счет заведения. «О-о!», — восклицает Петреус. Сделав большой глоток, он говорит официанту: «Очень вкусно». Выпив почти треть стакана, он продолжает: «Слишком вкусно. Унесите».
На протяжении последних нескольких недель на фоне неразберихи в республиканской партии, некоторые осведомленные лица высказывают фантастические идеи о том, что вот-вот появится «белый рыцарь», который спасет (партийную) номенклатуру. При этом несколько раз звучала фамилия Петреуса. Какова была ваша реакция?
«Тем, кто запускает такие пробные шары, следует пройти тест на наркотики, — отвечает Петреус. — Я, если честно, встречался с одним очень высокопоставленным представителем Белого дома, когда еще был главой Центрального командования, и сказал ему: „Я больше никогда не собираюсь выдвигать свою кандидатуру на выборную должность. Это мое последнее слово. Я знаю, что ваш генетический код не допускает, чтобы кто-то не хотел выставлять свою кандидатуру на высокий пост и, в конечном счете, на самый высокий пост в стране, но прошу вас, поймите, что я не хочу”». Он продолжает: «Времена изменились. Сейчас уже нельзя быть отставным генералом и преподавать в Колумбийском университете, а постом вдруг превратиться в этакого Эйзенхауэра и баллотироваться на пост президента, — говорит он. — Как там поется в той песне-кантри: „Что же непонятного в слове ‘нет?”».
И все же, Петреус явно изучает возможность вернуться на государственную службу. Более того, судя по списку выступлений в Сенате, которые он в последнее время изучал, он активно о себе напоминает. За несколько дней до нашей встречи он написал публицистическую статью в The Washington Post, в которой высказывает мысли о том, как США могут разгромить ИГИЛ, да и сегодня он охотно принес с собой пачку статей, которые написал на актуальные темы. Маловероятно, что он присматривает себе должность эксперта-аналитика. «Я абсолютно беспристрастен и не являюсь приверженцем какой-то одной партии, — продолжает Петреус. — Я работал с президентами-республиканцами и демократами и занимал при них очень высокие должности. Посмотрим, что будет».
Я прошу его дать оценку президентства Обамы. «Предоставлю это историкам», — говорит он. А что он думает о недавнем интервью Обамы в Atlantic Monthly, в котором он раскритиковал союзников США в том, что те пользуются Америкой, а сами бездействуют? «В этом интервью было много ответов, которые, думаю, у многих во всем мире вызвали вполне обоснованное удивление, — говорит он. — Высказывания в адрес союзников вскоре после посещения некоторых из них, судя по всему, просто отражают некое разочарование в последний год президентства, когда, насколько я знаю, некоторые в Белом доме оглядываются назад и …, короче говоря, это своего рода прерывистый вздох сожаления».
Явно довольный беседой в быстром темпе — как он называет в формате «беглого огня» — Петреус ждет следующего вопроса. Мы говорим уже почти два часа. Следует ли наказывать Эдварда Сноудена, спрашиваю я. «Безусловно, — отвечает он. — Если бы Сноуден хотел помочь в обсуждении способов выйти из этого конфликта, он бы легко смог проинформировать об этом, забить тревогу и пойти в соответствующую службу и высказать свое мнение. Но он этого не сделал».
Должен ли солдат, сменивший пол, иметь право занимать должность председателя Комитета начальников штабов, выпалил я. Петреус, похоже, ошарашен. «Это настолько гипотетично, что не стоит даже обсуждения», — отвечает он. И после паузы продолжает: «Но существуют определенные нормы, согласно которым следует действовать. В армии никого другого не встретишь. Только солдата. Неважно, кто это — парень, девушка или кто-то там еще, если существуют нормы, значит любой, кто с ними общается, должен иметь возможность делать что угодно». Я слегка озадачен его ответом. «В мире столько интеллектуальных проблем, по сравнению с ними все это …». Он замолкает, закрывая тему.
«Было очень приятно», — говорит Петреус, вставая из-за стола. На выходе какой-то посетитель бросается к нему, чтобы пожать руку и произносит по-итальянски: «Всегда верен» — девиз Корпуса морской пехоты США. Хотя Петреус и не морской пехотинец, он улыбается. «Спасибо, — говорит он в ответ. — Хорошие слова». Он уходит так же, как и появился — как настоящий генерал, когда все сторонние наблюдатели на каждом углу отдают ему почести. Если не считать формы, размышляю я, мало что изменилось. Генерал явно надеется возглавить еще одну стремительную кампанию (на этот раз, чтобы восстановить свою карьеру), в которой театром его действий будет Вашингтон.
