Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
При Путине правозащитные группы подвергаются сильному давлению. После доклада об Украине Кремль счел правозащитную группу «Солдатские матери» иностранным агентом. Десятки лет они были как бельмо на глазу у Кремля, но доклады о российских солдатах на Украине стали последней каплей. Не станет ли это смертельным ударом для организации?
«Они пытались закрыть нас», — сообщает председатель организации Элла Полякова.
Когда несколько десятков лет назад (так в оригинале — прим. ред.) бушевала вторая чеченская война, одним из ее символов стали солдатские матери, которые силой вламывались на военные базы, чтобы забрать оттуда своих сыновей. Многие молодые люди возвращались домой с войны в цинковых гробах, и матери потеряли терпение. Чеченские сепаратисты обещали отпускать военнопленных, поставив условие, чтобы матери сами приезжали за ними. Некоторые так и делали.
Именно тогда возник Комитет солдатских матерей. И он стал одной из наиболее известных правозащитных организаций России.
Многие аналитики полагают, что именно русский «культ матери» дал организации возможность критиковать и вести эффективную борьбу там, где больше никто ничего не мог сделать.
Комитет солдатских матерей — союз нескольких местных организаций. Одна из стен серого офиса в Санкт-Петербурге сплошь покрыта фотографиями молодых людей, погибших в ходе боевых действий.
В большой комнате ждут двое молодых мужчин, пришедших за помощью. Оба надеются избежать воинской повинности, заменив ее альтернативной гражданской службой.
18-летний Вадим Казыханов утверждает, что без оружия принесет больше пользы. Как оказалось, военным это не интересно.
«Короче говоря, я понял, что они приняли решение еще до того, как я пришел».
Гражданский персонал на призывном пункте отнесся нормально, но военные кричали и угрожали, рассказывает 29-летний Артем Волошин.
«Не убийством или чем-то таким, но говорили, что вызовут полицию или что отправят в худшую воинскую часть подальше отсюда».
Оба молодых человека верят, что «Солдатские матери» смогут им помочь, но организация сама находится под давлением. Элла Полякова, председатель «Солдатских матерей Санкт-Петербурга» и член комитета Путина по правам человека, пытается повернуть ситуацию в более позитивное русло. Честно говоря, это не так просто сделать. В последние годы пришлось «развивать новые методы работы», говорит Полякова. В суровой реальности ресурсы на исходе, нападки со стороны властей не прекращаются, а люди испуганы.
Один из излюбленных козырей против критиков — это закон, который заставляет организации, получающие финансирование из-за рубежа, регистрироваться в качестве «иностранных агентов». Этот ярлык в России отсылает к шпионам и имеет крайне негативные коннотации, особенно в нынешние времена с их ростом национализма.
Сам по себе закон значит немного, но он затрудняет доступ в воинские части. Главная проблема в том, что организация становится объектом подозрений и даже злобы со стороны части российских граждан. Люди не хотят общаться с «агентами», а их партнерам угрожают насилием.
«Солдатские матери Санкт-Петербурга» тоже попали в список иностранных агентов, но позже обжаловали свой статус, так как перестали принимать деньги из-за рубежа. Организацию убрали из списка.
Прекращение сотрудничества с зарубежными партнерами стало нелегким решением, поскольку российского финансирования надолго не хватит.
«Закон содержит очень расплывчатые формулировки и допускает широкое толкование, так что власти могут поступать, как хотят. Целью закона изначально было ударить по гражданскому обществу», — говорит Элла Полякова.
Присвоение «Солдатским матерям Санкт-Петербурга» статуса иностранного агента не было случайностью, уверена Элла Полякова. По ее словам, одна вещь привела власти в бешенство — доклады о российских солдатах срочной службы, сражающихся и погибающих на Украине. Россия это отрицала. Многие правозащитные группы описывают клеймо агента как своего рода наказание за смелость высказываться по этому спорному вопросу.
«Вот почему мы попали в список, они пытались закрыть нас», — говорит Элла Полякова.
Украина — не единственный военный конфликт, в котором замешана Россия. Говорят, в прошлом году по всей Москве ходила шутка. Мама говорит сыну-солдату: «Сынок, будь осторожен на востоке Украины». Сын отвечает: «Мама, я уже в Сирии». Непонятно, пошла ли шутка дальше по стране. Но матери, входящие в организацию, обращают внимание на российское присутствие в Сирии, которое прошлой осенью было усилено боевыми самолетами.
Еще Советский Союз имел военно-морскую базу в сирийском Тартусе, так что российские солдаты там уже давно. В ходе сирийской гражданской войны Владимир Путин отправлял в страну «военных советников», однако Кремль в целом отрицал сведения о российских солдатах на фронтах.
Но и эта информация оказалась под вопросом. Широкую огласку получил случай, когда группа профессиональных российских военных рассказала новостному сайту Gazeta, что местом их тайной передислокации, к всеобщему удивлению, оказалась не Украина, а Сирия. Никто не хотел туда ехать и там погибать.
Интервью с солдатами происходило в портовом городе Новороссийске. Элла Полякова сообщает, что «Солдатские матери» еще до публикации интервью получили наводку на судно, отплывавшее из Новороссийска в Сирию с военными на борту. Но найти кого-нибудь, кто отважится открыто искать помощи, намного сложнее. Однажды мать солдата собралась было подать заявление, но передумала.
«А что, правда, что вас финансируют из-за рубежа?», — спросила она и потребовала вернуть ей заявление.
Ответ на вопрос, не поступила ли она так из страха, был отрицательным. Однако она добавила, что это сложный вопрос.
Жизнь защитника прав человека в России может быть опасной. Полякова вспоминает, как она пять лет назад работала с детьми-сиротами в Чечне.
Ей часто приходилось останавливаться у другой правозащитницы — Натальи Эстемировой из организации «Мемориал». Потом Эстемирову похитили и убили, и защитники прав человека по всей стране вздрогнули от ужаса.
«Это был не то чтобы страх, скорее шок. Я уехала, а ее застрелили. Варварство», — говорит Элла Полякова.
Она уклоняется от ответа на вопрос, не вызывают ли у нее опасений давление со стороны властей и ограниченные ресурсы. Нынешнюю ситуацию она описывает как испытание для российского гражданского общества.
«Я оптимист, я не считаю, что Россия потеряна, — говорит Элла Полякова. — Скоро мы перевернем эту мрачную страницу».
