После отставки премьер-министра нужно говорить о том, что действительно требует внимания. Это человек, который от поста советника до премьерства направлял внешнюю политику страны. Он пришел на большой медиаволне. Он получил поддержку не только от своего фланга, но и от тех, кто, как казалось, не был на том фланге, а также от таких либералов, как Менсур Акгюн (Mensur Akgün), Фуат Кейман (Fuat Keyman), Хасан Бюлент Кахараман (Hasan Bülent Kahraman). Но его дипломатия провалилась. По таким направлениям, как Иран, Ирак, Сирия, Россия, Ближний Восток, Армения, Кипр, Израиль, имела место не стратегическая глубина, а разгромное поражение. Даже его попытки добиться встречи с Обамой и переговоры с ЕС о либерализации визового режима в последнее время не скрыли эту неудачу. Турция, по его собственному выражению, «покровитель, пионер и голос трансформирующегося Ближнего Востока», сейчас пребывает в «драгоценном одиночестве».
Премьер-министр произносил амбициозные речи, не принимая в расчет политические, экономические и военные факторы, элементы мягкой силы Турции, не учитывая потенциал государства, не извлекая уроков из горького опыта кончины Османской империи, полностью игнорируя и даже принижая наследие Республики. Он говорил «новая Турция». Он проповедовал неоосманизм. Результат — налицо. Начал со стратегической глубины. Продолжил политикой «ноль проблем с соседями». Закончил драгоценным одиночеством. Он говорил: «Пришло время переосмыслить национальное государство». Он утверждал, что мы проводим многовекторную, многомерную, проактивную, динамичную, полицентричную внешнюю политику. Слова Ататюрка «мир в стране, мир во всем мире», принципы внешней политики Республики он считал боязливыми, робкими, ориентированными «на себя», пассивными, ретроградными. На самом деле он не понимал, что сам преследует амбициозную, мстительную, неуравновешенную политику.
Поясним в нескольких пунктах.
1. Он был против Республики и притесняемых наций, которых она считала союзниками. Он был далек от тюркского мира, Евразии. Для него было важно быть соглашателем, рупором США. Он верил, что, чтобы стать региональной силой, глобальным игроком, нужно выполнять подрядные работы для США в регионе. Он говорил, что в мировой порядок США Турция внесет вклад путем создания региональных подсистем. Он считал Турцию не просто региональной силой, а центральным игроком в мировой политике. Это было нереалистично. В мировой истории не было примеров тому, чтобы среднемасштабная, изолированная в регионе страна с хрупкой экономикой и серьезными внутренними проблемами за столь короткое время стала центральным игроком, настолько увеличив свой масштаб и нарастив потенциал.
Для кого, как, какими средствами Турция станет образцом?
2. Говоря, что Турция станет страной-моделью, он никак это не аргументировал. «Какая Турция, для кого, как, какими средствами станет примером?» — эти вопросы оставались без ответа. Как известно, в 1990-х годах после распада СССР Турция пыталась стать моделью для тюркских республик (Туркмения, Казахстан, Киргизия, Узбекистан, Азербайджан), но ей это не удалось. В то время США, чтобы препятствовать выходу иранской модели вперед и помешать России вновь обрести влияние в Средней Азии, позиционировали Турцию в качестве образца, но, по сути, гнали ее на фронт в виде «троянского коня». Лозунг «тюркский мир от Адриатики до Китайской стены» или «XXI век станет тюркским веком» американские президенты использовали наравне с нашими политиками. Правда вскоре всплыла наружу: Турции не хватило государственного потенциала. Стало очевидно, что Турция не сможет конкурировать с Россией в Средней Азии.
3. Партия справедливости и развития (ПСР), которая пришла к власти в 2002 году, повернулась спиной к Средней Азии. И обратилась к Ближнему Востоку. События в мире и регионе соответствовали этой тенденции. Теракты 11 сентября 2001 года, а затем американская оккупация Афганистана и Ирака, проект «Большой Ближний Восток», модель «умеренного ислама» в рамках этого проекта, империалистический проект курдского государства не противоречили внешнеполитическим ориентирам ПСР. Но на данном этапе внешняя конъюнктура изменилась. США утрачивают свою силу. На Ближнем Востоке растет влияние России. В Сирии побеждает Асад. Иран после подписания ядерного соглашения еще дальше выходит вперед как региональный игрок. Его влияние на Сирию и Ирак еще более увеличивается. А союзниками Турции остаются Барзани в Северном Ираке, «Братья-мусульмане» в Египте, Катар и Саудовская Аравия в Персидском заливе.
Какая Турция станет образцом для подражания?
4. Внешняя политика не независима от географии, государственного потенциала, региональных и глобальных динамик. Двусторонние отношения непременно отражаются на третьих странах. Страна не может делать шаги в одностороннем порядке. Другой субъект отношений тоже должен предпринимать шаги. Более того, необходимо, чтобы третьи страны одобряли эти шаги или, по крайней мере, не возражали против них. Но и этого недостаточно; требуется гармония региональных и глобальных балансов. Чтобы управлять всем этим, необходимы хорошие знания стратегии, геополитики, истории, экономики, политики. Приведем несколько удачных примеров нашей истории: турецко-советская дружба в начале национально-освободительной войны, конвенция Монтре о проливах, присоединение Хатая, операция по поддержанию мира на Кипре 1974 года. При этом инициатива по нормализации отношений с Арменией как творение Давутоглу не способствовала ничему иному, кроме как ухудшению отношений с Азербайджаном. В сирийской политике складывается опасная ситуация. Заявления, сделанные Турцией после уничтожения российского самолета, служат доказательством того, насколько необдуманно она действует.
5. Историю нужно знать. Недооценивать слова Ататюрка «мир в стране, мир во всем мире» и считать его внешнюю политику инертной, пассивной, замкнутой, боязливой, робкой — большая ошибка. Эта внешняя политика изучается в ведущих дипломатических академиях мира. Те, кто говорит о Республике, что она «создала травму», «оставила руины», «разорвала наши связи с историей, культурой, прошлым, религией, алфавитом, соседями, исламским миром», называют ее «режимом деспотизма на протяжении 80 лет», те, кто находит внешнюю политику Республики не многомерной, а одномерной, не передовой, а ретроградной, не видят, что на самом деле призрачно, необдуманно, непоследовательно то, что делают они сами. Они стали слишком высокого мнения о себе.
6. Громкие слова не способствуют росту страны. Дипломатия проводится не на основе вражды, а на основе рациональности, реализма, объективности. Сила Турции имеет известные границы. Ни слова Тургута Озала (Turgut Özal) и Сулеймана Демиреля (Süleyman Demirel) в отношении Средней Азии еще вчера, ни слова ПСР о Ближнем Востоке сегодня не являются адекватными с точки зрения Турции. Ведь у нее нет такой силы. Региональные и глобальные балансы складываются не в нашу пользу. А у наших партнеров нет желания изменить их. Более того, те, у кого есть подобные притязания, не говорят об этом голословно, а действуют и делают все необходимое.
Обама потребовал, и они проявили инициативу
7. Ответы на следующие вопросы связаны не только с внешней, но и с внутренней политикой, экономикой, обществом, культурой. Ответить на них необходимо при согласии широких слоев общества. Для кого Турция станет образцом для подражания? Для тюркского мира в Средней Азии? Сирии? Саудовской Аравии? Катара? Какая Турция станет таким примером? Светская Республика? Турция под руководством ПСР? Член НАТО и кандидат на вступление в ЕС, имеющий крепкие отношения с западными странами и институтами? Изолированная в своем регионе Турция? Турция, которая славится спортивными достижениями на международном уровне, телесериалы которой бьют рекорды просмотров на Ближнем Востоке, в Латинской Америке и Азербайджане, а ее ученые и музыканты завоевывают престижные мировые награды? Или же Турция, которая подражает арабскому миру, восторгается им, огорчена тем, что она — не арабская страна, стыдится того, что не использует арабский алфавит, и становится похожей на авторитарные режимы на Ближнем Востоке? Турция, которая желает интеграции с миром, желает поднять планку демократии, свободы, правового государства, прав человека, политического участия, гражданского общества, гендерного равноправия, справедливости распределения доходов, экономического потенциала, научной квалификации, технологической инфраструктуры? Турция, зависимая от Атлантики, американского империализма? Турция, которая обладает влиянием в Евразии и может развивать равноправные и основанные на взаимном доверии, уважении, пользе, интересах отношения с тюркским миром, притесняемыми народами, Ближним Востоком, арабским миром?
«Что НАТО делать в Ливии?»
8. Многие годы наша внешняя политика остается зависимой от американского империализма, она управляема им, восприимчива к нему и сосредоточена на нем. Это политика, которая сначала допускает принятие награды из рук Каддафи (Kaddafi) в Ливии, до того, как НАТО атакует Ливию, декларирует «что НАТО делать в Ливии?», а затем поддерживает нападение США и их союзников на эту страну. Это политика, которая обеспечивает всяческую помощь, пособничество американской армии, даже несмотря на то, что в 2003 году Великое национальное собрание Турции (ВНСТ) отклонило меморандум 1 марта (документ, позволявший ввести турецкие войска в Ирак — прим. пер.). Это политика, которая вместе с США и Израилем оказывает всевозможную поддержку Барзани в Северном Ираке и ведет к разделу Ирака. Это политика, которая проявляет инициативу в отношениях с Арменией после того, как президент США Обама с трибуны ВНСТ говорит: «Помиритесь с Арменией, нормализуйте ваши отношения». Это политика, которая вместе с США пытается разделить Сирию и сменить режим в этой стране. Это политика, которая вопреки всем предостережениям Рауфа Денкташа (Rauf Denktaş, первый президент Турецкой Республики Северного Кипра (ТРСК) — прим. пер.), поддерживает план Аннана на том основании, что этого хотят США и ЕС. Это политика, которая, не информируя иракское правительство, отправляет дополнительный военный контингент на военную базу в районе Башика в Северном Ираке, а затем, когда Ирак, Иран, Россия и США реагируют на это, выводит его.
Таким образом, сегодня в регионе Турция выглядит страной, которая экспортирует нестабильность своим соседям, проводит мазхабную политику, ведет себя как рупор американского империализма. Те, кто утверждает, что Турция повышает свое влияние на Ближнем Востоке, не могут объяснить причины снижения ее влияния на Кипре, обладающем стратегически важным значением с точки зрения Ближнего Востока. Для кого и как Турция, переживающая проблемы в отношениях даже с ТРСК, готовящаяся отменить визы для греческой части Южного Кипра, открыть порты и аэропорты для морских и воздушных транспортных средств Южного Кипра, может быть образцом для подражания?
