Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В Белоруссии День Победы отметили менее помпезно, чем в России. Власти постарались, в частности, минимизировать присутствие «георгиевской ленточки», которая после Крыма, войны на Донбассе воспринимается у нас неоднозначно. Не было в этот раз парада. Но по большому счету, белорусская идеологическая вертикаль не может отойти от советской матрицы празднования 9 мая.
В Белоруссии День Победы отметили менее помпезно, чем в России. Власти постарались, в частности, минимизировать присутствие «георгиевской ленточки», которая после Крыма, войны на Донбассе воспринимается у нас неоднозначно. Не было в этот раз парада. Но по большому счету, белорусская идеологическая вертикаль не может отойти от советской матрицы празднования 9 мая.
Постфактум государственные СМИ со ссылкой на МВД рапортуют: в праздничных мероприятиях в честь Дня Победы в нашей стране приняло участие более 830 тысяч граждан.
Видимо, это тот случай, когда нет опасения получить по шапке за чересчур оптимистичную цифру. И вообще, от этой казенной арифметики как-то не по себе. Ну совсем же не то событие, чтобы выпячивать валовые показатели с рефреном типа «отдали дань памяти».
Аллергия на казенщину
Многие мои знакомые принципиально проводят этот день вдали от тусовок с казенной символикой, банальными речами и пивом, потому что для них та война — прежде всего страшная трагедия, катастрофа на всех уровнях: глобальном, национальном, уровне отдельной семьи. Своей семьи.
Люди думающие убеждены, что та Победа не должна маскировать провалы, подлости, жестокость сталинского режима. И тем более не должна маскировать бездарность нынешних властей, пытающихся спекулировать на подвиге дедов и прадедов.
Лента «Фейсбука» в эти дни поведала мне много трагических историй, контрастирующих с официозной бравурностью, — о позоре оккупации, оборотной стороне «партизанки», презрительном отношении коммунистического начальства к человеческой жизни как на фронте, так и в тылу, возвращении после победы в неволю в собственной стране… В иных семьях жертв репрессий «родных» властей оказалось больше, чем павших на той войне. Да и на самой войне часто брали пушечным мясом.
Судя по воспоминаниям, например, огромное число белорусских мужчин (в том числе мой дед Иосиф, пулеметчик) полегло в 1944-45 годах в боях с немцами в Восточной Пруссии. Не обученных как следует, необстрелянных, их бросали в самое пекло, в лобовые атаки на амбразуры — как бы в отместку за годы, проведенные под оккупацией. Будто эти люди были виноваты, что в 1941-м не попали под мобилизацию, потому что Красная Армия откатилась на сотни километров за считаные дни.
Правда и фальсификация: все перевернуто
И в России, и в Белоруссии власти с раздражением реагируют на неприятную правду о той войне. В их трактовке «правда» — это удобная лакированная мифология. Все по Оруэллу, матрица антиутопии ложится идеально. «Океания всегда воевала с Остазией» и пр.
Вот и Александр Лукашенко, выступая 9 мая на возложении венков к монументу Победы в столице, шаблонно повторил: «Мы не позволили и никогда не позволим исказить правду об этой победе, фальсифицировать и отнять ее у наших детей и внуков».
Официальный лидер также подчеркнул, что за период оккупации «наши партизанские отряды и соединения уничтожили более полумиллиона вражеских солдат и офицеров, не меньше, чем союзные армии США и Великобритании после открытия второго фронта».
Отметим, что ряд исследователей считают сильно завышенными официальные цифры, касающиеся размаха партизанского движения в Белоруссии. Ну и само это слегка закамуфлированное желание принизить роль союзников по антигитлеровской коалиции (которая воевала, к слову, не только в Европе) выглядит как рецидив тех лет, когда Минск был на ножах с Западом и при любом удобном случае тыкал в нос: а мы вас освободили от коричневой чумы и все такое.
«Мы»! Как будто нынешнее начальство имеет какое-то отношение к той Победе. А где ваши собственные победы? Вы что, приблизили свою страну материально к уровню Запада, тех же немцев? Как бы не так. Сегодня «белорусская модель», которая держалась на советской индустриальной базе и российских дотациях, коллапсирует. Убогость хозяйственного (как и прочего) мышления, непрофессионализм отечественных державных мужей высветились нынешним кризисом во всей красе.
Привязка к советской матрице
В целом масштаб торжеств в честь Дня Победы в Белоруссии в последние годы снижается, что особенно заметно, если сравнивать с размахом и помпезностью празднования этой даты в России. Такой вывод делает политолог и историк, эксперт минского аналитического центра «Стратегия» Валерий Карбалевич.
В комментарии он отметил: «Белорусские власти стараются дистанцироваться от характерного для России имперского концепта этого праздника. Но делают это мягко, чтобы не осложнить отношения с Москвой».
На некоторое отличие белорусского формата празднования Дня Победы от российского обратил внимание и минский историк, шеф-редактор журнала Arche Александр Пашкевич. По его мнению, различие «определяется тем, что, как бы ни относиться к нынешней белорусской власти, ей все же чужды имперскость и реваншизм».
«Если власти и общество «вставшей с колен» России всерьез думают о восстановлении былого величия (а победа над Германией воспринимается как главное свидетельство и символ этого величия), то белорусские власти обеспокоены скорее сохранением статус-кво», — считает Пашкевич.
В то же время, добавляет он, полностью отказаться от Дня Победы как одного из главных официальных праздников белорусские власти не могут, поскольку, как признавался сам Лукашенко, собственной живой идеологии режиму создать так и не удалось.
Поэтому властям «ничего не остается, кроме как продолжать эксплуатировать в несколько модифицированной форме идеологемы еще советского времени». В советской же идеологии победа над Германией в 1945 году — краеугольный камень, вынуть который не получится без обрушения всего здания, резюмировал Пашкевич.
Консервация унылого застоя
При этом, добавлю, белорусские власти не просто по инерции следуют ритуалу или продолжают его культивировать во избежание конфликтов с Москвой (где в последнее время и так модно будировать тему «батькиной измены»).
Нет, белорусское начальство использует то, что на казенно-пафосном сленге называется «наследием Великой Победы», достаточно прагматично и по-своему гибко. Власти спекулируют на военной тематике, исторической памяти белорусов о колоссальных страданиях, чтобы перевести стрелки, сместить фокус с собственных экономических провалов.
Не случайно, полагает Карбалевич, и открытие пятого Всебелорусского народного собрания — традиционного мероприятия в стилистике съездов КПСС — назначено на 22 июня, день начала Великой Отечественной войны. По мнению политолога, белорусам снова будут внушать, что нет ничего важнее мирного неба над головой.
«Власти смещают акцент на то, что главные уроки той войны — это необходимость сохранять мир, стабильность, порядок на белорусской земле», — отмечает Карбалевич.
И если отбросить искусственный пафос официозных ораторов, то в нашей ситуации это означает подвести базу под консервацию унылого застоя.
Лента «Фейсбука» в эти дни поведала мне много трагических историй, контрастирующих с официозной бравурностью, — о позоре оккупации, оборотной стороне «партизанки», презрительном отношении коммунистического начальства к человеческой жизни как на фронте, так и в тылу, возвращении после победы в неволю в собственной стране… В иных семьях жертв репрессий «родных» властей оказалось больше, чем павших на той войне. Да и на самой войне часто брали пушечным мясом.
Судя по воспоминаниям, например, огромное число белорусских мужчин (в том числе мой дед Иосиф, пулеметчик) полегло в 1944-45 годах в боях с немцами в Восточной Пруссии. Не обученных как следует, необстрелянных, их бросали в самое пекло, в лобовые атаки на амбразуры — как бы в отместку за годы, проведенные под оккупацией. Будто эти люди были виноваты, что в 1941-м не попали под мобилизацию, потому что Красная Армия откатилась на сотни километров за считаные дни.
Правда и фальсификация: все перевернуто
И в России, и в Белоруссии власти с раздражением реагируют на неприятную правду о той войне. В их трактовке «правда» — это удобная лакированная мифология. Все по Оруэллу, матрица антиутопии ложится идеально. «Океания всегда воевала с Остазией» и пр.
Вот и Александр Лукашенко, выступая 9 мая на возложении венков к монументу Победы в столице, шаблонно повторил: «Мы не позволили и никогда не позволим исказить правду об этой победе, фальсифицировать и отнять ее у наших детей и внуков».
Официальный лидер также подчеркнул, что за период оккупации «наши партизанские отряды и соединения уничтожили более полумиллиона вражеских солдат и офицеров, не меньше, чем союзные армии США и Великобритании после открытия второго фронта».
Отметим, что ряд исследователей считают сильно завышенными официальные цифры, касающиеся размаха партизанского движения в Белоруссии. Ну и само это слегка закамуфлированное желание принизить роль союзников по антигитлеровской коалиции (которая воевала, к слову, не только в Европе) выглядит как рецидив тех лет, когда Минск был на ножах с Западом и при любом удобном случае тыкал в нос: а мы вас освободили от коричневой чумы и все такое.
«Мы»! Как будто нынешнее начальство имеет какое-то отношение к той Победе. А где ваши собственные победы? Вы что, приблизили свою страну материально к уровню Запада, тех же немцев? Как бы не так. Сегодня «белорусская модель», которая держалась на советской индустриальной базе и российских дотациях, коллапсирует. Убогость хозяйственного (как и прочего) мышления, непрофессионализм отечественных державных мужей высветились нынешним кризисом во всей красе.
Привязка к советской матрице
В целом масштаб торжеств в честь Дня Победы в Белоруссии в последние годы снижается, что особенно заметно, если сравнивать с размахом и помпезностью празднования этой даты в России. Такой вывод делает политолог и историк, эксперт минского аналитического центра «Стратегия» Валерий Карбалевич.
В комментарии он отметил: «Белорусские власти стараются дистанцироваться от характерного для России имперского концепта этого праздника. Но делают это мягко, чтобы не осложнить отношения с Москвой».
На некоторое отличие белорусского формата празднования Дня Победы от российского обратил внимание и минский историк, шеф-редактор журнала Arche Александр Пашкевич. По его мнению, различие «определяется тем, что, как бы ни относиться к нынешней белорусской власти, ей все же чужды имперскость и реваншизм».
«Если власти и общество «вставшей с колен» России всерьез думают о восстановлении былого величия (а победа над Германией воспринимается как главное свидетельство и символ этого величия), то белорусские власти обеспокоены скорее сохранением статус-кво», — считает Пашкевич.
В то же время, добавляет он, полностью отказаться от Дня Победы как одного из главных официальных праздников белорусские власти не могут, поскольку, как признавался сам Лукашенко, собственной живой идеологии режиму создать так и не удалось.
Поэтому властям «ничего не остается, кроме как продолжать эксплуатировать в несколько модифицированной форме идеологемы еще советского времени». В советской же идеологии победа над Германией в 1945 году — краеугольный камень, вынуть который не получится без обрушения всего здания, резюмировал Пашкевич.
Консервация унылого застоя
При этом, добавлю, белорусские власти не просто по инерции следуют ритуалу или продолжают его культивировать во избежание конфликтов с Москвой (где в последнее время и так модно будировать тему «батькиной измены»).
Нет, белорусское начальство использует то, что на казенно-пафосном сленге называется «наследием Великой Победы», достаточно прагматично и по-своему гибко. Власти спекулируют на военной тематике, исторической памяти белорусов о колоссальных страданиях, чтобы перевести стрелки, сместить фокус с собственных экономических провалов.
Не случайно, полагает Карбалевич, и открытие пятого Всебелорусского народного собрания — традиционного мероприятия в стилистике съездов КПСС — назначено на 22 июня, день начала Великой Отечественной войны. По мнению политолога, белорусам снова будут внушать, что нет ничего важнее мирного неба над головой.
«Власти смещают акцент на то, что главные уроки той войны — это необходимость сохранять мир, стабильность, порядок на белорусской земле», — отмечает Карбалевич.
И если отбросить искусственный пафос официозных ораторов, то в нашей ситуации это означает подвести базу под консервацию унылого застоя.
