Восхождение Дональда Трампа сопровождается вполне предсказуемым ворчанием о том, что «такое возможно только в Америке». Но феномен Трампа — часть глобальной тенденции, состоящей в том, что в международную политику возвращаются сильные и властные лидеры.
Вместо того, чтобы возглавить этот марш, Америка опоздала на гнетущее празднество самовластия. Историки могут когда-нибудь сделать заключение о том, что переломным моментом стал 2012 год. В мае этого года Владимир Путин вернулся в Кремль в качестве президента России. А спустя несколько месяцев Си Цзиньпин стал генеральным секретарем Коммунистической партии Китая.
Путин и Си сменили нехаризматичных руководителей — Дмитрия Медведева и Ху Цзиньтао — и очень быстро установили новый стиль руководства. Угодливые средства массовой информации они стали подталкивать к формированию своего культа личности, и СМИ начали подчеркивать силу и патриотизм новых людей на вершине власти.
Начавшаяся в России и Китае тенденция быстро распространилась и на другие страны. В июле 2013 года в Египте произошел переворот, в результате которого были свергнуты «Братья-мусульмане», а к власти пришел бывший министр обороны Абдель Фаттах ас-Сиси, ставший новым властным руководителем страны. На следующий год президентом Турции был избран Реджеп Тайип Эрдоган, который до этого 11 лет проработал премьер-министром. Он без промедлений усилил президентскую власть, вытолкав на обочину других ведущих политиков и устроив гонения на средства массовой информации.
Феномен Эрдогана показывает, что у демократий нет иммунитета от притягательной силы властных личностей. Эрдоган интуитивно самовластный человек, но к власти он пришел в результате выборов. Нарендра Моди, которого в 2014 году избрали премьер-министром Индии, в ходе избирательной кампании наглядно демонстрировал свою силу и динамизм, обещая переломить многолетние тенденции инертности и пассивности, возникшие при довольно мягком руководителе Манмохане Сингхе. В Венгрии избранный премьером Виктор Орбан тоже демонстрирует сильные авторитарные наклонности.
Эта общемировая тенденция набирает обороты. На прошлой неделе Филиппины избрали президентом популиста и необузданного человека Родриго Дутерте (Rodrigo Duterte), широко известного по кличке «Каратель». Он сменил на этой должности осторожного технократа Бенигно Акино.
А еще есть Трамп. Американцы могут поморщиться, если им скажут, что в американской политике есть нечто общее с Филиппинами или с Россией. Но на самом деле, Трамп, который практически гарантировал себе выдвижение кандидатом в президенты от Республиканской партии, демонстрирует многочисленные черты характера, свойственные нынешней поросли властных лидеров, в том числе, Путину, Си, Эрдогану, Сиси, Моди, Орбану и Дутерте.
Все эти люди обещают национальное возрождение посредством силы своей личности и бесцеремонности. Во многих случаях обещание решительно и властно руководить подкрепляется иногда подразумеваемой, иногда нескрываемой готовностью использовать противозаконные силовые средства против врагов государства.
Дутерте «Каратель» пытается играть на своих связях с бандами творящих самосуд народных заступников. Российским избирателям хорошо известна жестокая тактика Путина, применявшаяся в ходе второй чеченской войны. Моди якобы причастен к жестокой расправе над людьми в своем родном штате Гуджарат в 2002 году, за что ему на долгие годы запрещен въезд в США. Сиси укреплял свою власть посредством побоищ на улицах Каира. И даже в США, где правит закон, Трамп обещает пытать террористов и убивать членов их семей.
Силовое руководство обычно идет рука об руку с очень болезненным отношением к критике. При Путине и Си в их странах осуществляются гонения на свободу слова. В Турции Эрдоган привлек к суду почти две тысячи человек за клевету. Трамп при всяком удобном случае оскорбляет средства массовой информации и говорит, что при нем политикам будет проще преследовать прессу судебным порядком.
Обычно властные руководители играют на чувствах незащищенности, страха и недовольства. Путин и Эрдоган заявляют, что их страны находятся во вражеском окружении. Сиси обещает спасти Египет от терроризма. Си и Моди всячески используют недовольство простых людей коррупцией и неравенством. Трамп в своей кампании применяет все эти элементы, обещая остановить упадок страны, а также жестко разобраться с преступниками и иностранцами.
Сегодня, когда президент США Барак Обама и канцлер Германии Ангела Меркель проявляют осторожность, будучи вдумчивыми интернационалистами, готовый идти на риск националист Путин привлекает к себе почитателей из Китая, арабского мира и даже с Запада.
Трамп и Путин создали нечто вроде общества взаимного восхваления. Самовластные лидеры часто неплохо ладят между собой, по крайней мере, поначалу. Но поскольку свои отношения они строят на общей манере поведения и на чванливом самодовольстве, а не на основополагающих принципах, между ними зачастую возникают острые ссоры. У Эрдогана были тесные взаимоотношения с Путиным и с президентом Сирии Башаром аль-Асадом, но они стали для него злейшими врагами. А если посмотреть на историю, мы увидим, что пакт между Гитлером и Сталиным от 1939 года уже через пару лет сменился войной Германии против Советского Союза.
Тревожная правда заключается в том, что властные лидеры редко ограничивают свои действия национальными границами. Слишком часто то подводное течение насилия, которое они вводят во внутреннюю политику, выливается и на международную сцену.
