Дискуссия об отложенной документальной хронике на телеканале Arte «Дело Магнитского» продолжается. Первоначально фильм российского журналиста Андрея Некрасова должен был выйти на экраны 3 мая. Однако в силу протестов родственников и главных героев фильма он без объявления был изъят из программы, а теперь на неопределенное время подвергается правовой проверке — «Несколько затянувшаяся стройка», по мнению Arte (F. A. Z. от 11 мая). Там говорят о поступлении двух адвокатских запросов — в адрес телеканала ZDF, продюсера фильма, и Arte. ZDF до сих пор не в состоянии высказаться по этому поводу. Поэтому остаются невысказанными подозрения о том, что телеканал не устоял под нажимом со стороны Браудера (Browder). Почему показ готового фильма откладывается без объяснения причин? Почему его изъяли из сетки вещания, и он очень быстро исчез? Мы поговорили с режиссером Андреем Некрасовым.
Frankfurter Allgemeine Zeitung: Г-н Некрасов, Ваш документальный фильм восстанавливает историю адвоката по налоговым вопросам и аудитора Сергея Магнитского, который скончался в 2009 году в одной из московских тюрем. Многое до сих пор de facto указывает на убийство, что Кремль, однако, отрицает. К тому же Магнитский, по широко распространенному мнению, являлся жертвой российских властей, после того как напал на след ухода от налогов суммой в миллионы. Власти, в свою очередь, обвиняют его в налоговом обмане, совершенном по поручению инвестора Билла Браудера (Bill Browder). Что побудило Вас раскрутить эту историю?
Андрей Некрасов: Первоначально я хотел сделать оммаж, «документальную драму» о герое-разоблачителе Сергее Магнитском. Возможно, не настоящее расследование, а детектив. История, которую мне рассказал Браудер, и которую я нашел в материалах СМИ, была увлекательной. Магнитский, адвокат, вскрывает крупную аферу, в которой были замешаны коррумпированные сотрудники полиции, он заявляет о ней. Затем эти же полицейские арестовывают его и позже убивают в тюрьме.
— Очевидно, Вы в ходе своего расследования пришли к иному выводу. Как это было?
— В ходе съемок я заметил, что что-то в этой истории не сходится. Я начал изучать материалы, это было очень сложно. Сейчас я знаю, что почти все в этой истории не сходится. Магнитский был простым бухгалтером и налоговым консультантом, работающим на Браудера. Он был заподозрен в помощи при уклонении от налогов, поэтому в отношении него завели дело. Магнитский ничего не разоблачал и, соответственно, не делал заявления. Он почти год провел в СИЗО, последние четыре месяца он не получал соответствующей медицинской помощи. То есть, его не убивали умышленно, но я хотел бы настоятельно подчеркнуть, что условия пребывания в некоторых российских тюрьмах абсолютно антигуманны и ужасны, что и приводит к таким трагическим смертям; и случай Магнитского — не единичный.
Прежде всего, однако, нет никакой связи между предварительным заключением Магнитского и пропавшими из российской казны 230 миллионами долларов. Об этом преступлении и идет речь в моем фильме. Возврат налогов осуществлялся через три почтовых фирмы Браудера (официально — HSBC). Браудер утверждает, что не имеет с этим ничего общего, поскольку фирмы были отобраны у него криминальными элементами до аферы. У меня есть основания сомневаться в этом, и я показываю это в фильме.
— Если принять во внимание имеющиеся отчеты, например, опубликованное в 2013 году заключение Евросовета? Как обстоит дело с выводами журналистских расследований «Новой газеты», где очень подробно освещалось дело Магнитского?
— Я провел интервью с Андреасом Гроссом (Andreas Gross), референтом Парламентского собрания Евросовета, и нашел, что он в целом весьма симпатичный человек. К сожалению, он в своем отчете абсолютно некритично отнесся к истории с Браудером, хотя речь шла о независимом расследовании. Однако Гросс перед телекамерами признает, что все документы, которые обосновывают утверждение о том, что Магнитский раскрыл хищение из российской казны и заявил об этом, исходят из офиса Браудера. Ничто из этого не было подвергнуто сомнению или перепроверено. Посему отчет, в принципе, не удался, а шанс на независимое расследование был упущен.
Для России этот отчет представляет собой доказательство того, насколько велико предубеждение Запада. И что может сказать такой критик режима, как я, если, к сожалению, именно российская сторона права в этом деле? В ходе своего расследования я прочитал все материалы «Новой газеты». Я пришел к выводу, который противоречит ее версии. Она в точности повторяет аргументацию Браудера, например, о том, что Магнитский раскрыл налоговую аферу, расследовал ее и доложил об этом властям.
— Незадолго до того, как фильм должен был выйти на экраны, родственники Магнитского и Браудер протестовали против заключенного в фильме послания о том, что Магнитский был не жертвой российских властей, а, напротив, преступником, действовавшим по поручению Браудера. Последний подал жалобы в адрес ZDF и Arte через своих адвокатов. Политик Марилуиза Бек (Marieluise Beck), фигурирующая в этом фильме, также выразила протест. Что Вы скажете об обвинении в том, что Вы якобы ведете прокремлевскую пропаганду и оскверняете память усопшего?
— Я просто ужасаюсь и возмущен, как еще никогда в жизни. Фильм на тот момент нигде не был показан. Адвокаты Бек и Браудера для официальных писем использовали украденную у нас интеллектуальную собственность. Мы думаем, что в их распоряжении оказалась рабочая версия фильма. И что значит «прокремлевская пропаганда»? То, что я в своей работе вскрываю вещи и привожу убедительные доказательства, которые абсолютно не устраивают Браудера? Лишь поэтому меня клеймят как кремлевского пропагандиста или даже агента ФСБ. Я не осквернял памяти усопшего Магнитского.
В фильме речь идет, прежде всего, о финансовой афере. Я не располагаю такими финансовыми, юридическими и политическими ресурсами, как Браудер, чтобы адекватно защищаться. Мой фильм принадлежит европейскому кинопроизводству с общественным финансированием. Возмутительно, что Браудеру, чью историю я подверг сомнению, удается заткнуть мне рот и даже повлиять на соавторов.
— Верно ли, что, как отмечает Arte, герои фильма показаны открыто, хотя договоренность по этому вопросу была иной?
— Нет, неверно. Марилуиза Бек утверждает, что она запрещала нам снимать ее сотрудницу, но никто из нашей команды не может об этом вспомнить. Напротив, мы ее известили, что это наш стиль — снимать синхронно двумя камерами, так чтобы захватывалось все пространство. Я повторно просмотрел материал и не обнаружил такой оговорки Бек. Наоборот, она представляет свою ассистентку, на информацию которой в деле Магнитского она, прежде всего, опирается. Для меня не было бы проблемой скрыть личность ассистентки. А теперь я слышу, что Марилуиза Бек отмахивается от фильма как от российской пропаганды, что я уже считаю проблемой.
— Как Браудер и родственники Магнитского вообще узнали о деталях фильма?
— Они нелегально присвоили себе материал моего фильма. Теперь я пытаюсь, чтобы Браудер предстал перед судом. Телеканал Arte, на мой взгляд, должен сделать то же. Мы совсем не знаем, какую версию фильма он видел и распространил, ведь версий было несколько.
— За два дня до начала трансляции, 27 апреля, было объявлено о предварительном просмотре в Брюсселе, организованном критиком Кремля, финским политиком Хайди Хаутала (Heidi Hautala), для которой в России существует запрет на въезд. Был приглашен сотрудник полиции Павел Карпов, который американской стороной рассматривается как один из главных виновников в деле Магнитского, а кроме того, российские журналисты, частично близкие к Кремлю.
— Я был и остаюсь сам критиком Кремля. Незадолго до кинофестиваля в Каннах в 2007 году, где в официальной программе стоял мой фильм о смерти Литвиненко, мой дом в Финляндии был практически разрушен, а кто-то положил портрет умирающего Литвиненко на мою кровать. Любой может приехать в Брюссель и получить аккредитацию на мероприятие. Карпов дал мне интервью. Он возмущен, что его бездоказательно называют убийцей. Я основательно изучил дело и выяснил, что обвинения против него абсолютно несправедливы. Вина Карпова, возможно, была в том, что он вел расследование в отношении фирм Браудера по поводу ухода от уплаты налогов, — еще задолго до дела Магнитского. В 2014 году Карпов подал в Лондоне в суд на Браудера за клевету. Суд вынес вердикт, что нет даже «приблизительных» доказательств того, что Карпов участвовал в пытках и убийстве Магнитского, и того, что можно установить причинно-следственную связь между арестом и смертью.
Что касается американских санкций, то в моем фильме показывается, что закон Магнитского (Magnitsky Act, который был издан в Соединенных Штатах в 2012 году как реакция на инцидент. — прим. ред.) был принят на основе одной только истории, рассказчиком которой является исключительно Браудер. Конечно, российские СМИ проявляют интерес к истории. Браудер был обвинен в уходе от налогов, а Запад это совершенно не волнует. И в России это считают абсолютно несправедливым.
— Считаете ли Вы честными действия ZDF и Arte, которые незадолго до выхода в эфир объявили о намерении провести дорогостоящую правовую проверку фильма?
— Я знаю коллег из ZDF и Arte по прошлым работам («Прощайте, товарищи!», премия Гримме в 2013 году) и считаю их профессиональными и приятными людьми. Поскольку этот фильм является и фильмом Arte, им следовало бы, по-моему, публично и активно его поддерживать. Я думаю, что сделал важное открытие, которое может повлиять на международную политику. Но создание фильма — это коллективная работа. Я благодарен Arte за сотрудничество. Но в настоящее время я в одиночку борюсь с пропагандистской машиной Браудера.
