Дестабилизация в Восточной Европе продолжается, российские войска сосредотачиваются на границе Украины, а администрация Обамы в полном замешательстве от агрессии Владимира Путина. Как предсказывали многие, санкции показали свою полную безрезультатность и не смогли остановить Россию. Сегодня кажется неизбежным то, что Украина снова станет частью российского государства.
Вполне понятно, что американцы не желают направлять наши войска в очередную зарубежную трясину, и тем не менее, мы обязаны рассматривать различные варианты. Противники интервенции говорят о катастрофах во Вьетнаме, Ираке и Афганистане, и предупреждают о необходимости держать дистанцию. Но наше давнее военное присутствие в Корее является лучшим примером того, что можно сделать правильно — и что может привести к ужасному результату, если Соединенные Штаты откажутся от деятельного участия на Украине.
Мы взяли на себя бремя ведения боевых действий во Вьетнаме, Ираке и Афганистане, причем нас не принуждали к этому никакие договорные обязательства или соглашения. Но что касается украинско-российского конфликта, то здесь у нас есть вполне законная обязанность предпринять необходимые действия. Чтобы убедить Украину отказаться от своего ядерного оружия после распада Советского Союза, мы в Будапештском меморандуме обязались помогать ей в случае возникновения угроз, с какими она сталкивается сегодня. Сейчас идут серьезные дебаты по поводу точного значения и смысла этого меморандума применительно к сегодняшней ситуации, но американское бездействие как минимум вызывает сомнения в нашей надежности и в нашей решимости препятствовать распространению ядерного оружия.
Как оборонительное средство, ядерное оружие в рамках доктрины взаимно-гарантированного уничтожения не дало холодной войне превратиться в войну «горячую». Ни США, ни Советский Союз не могли и не хотели наносить первый удар, так как это было равносильно самоубийству. Сталкиваясь с риском уничтожения, две сверхдержавы сосуществовали в состоянии непрочного мира почти полвека.
Что касается региональных конфликтов, то ядерное оружие может быть средством сдерживания агрессии, давая небольшим и молодым государствам власть, позволяющую им отстаивать свои интересы в противостоянии с большими и хорошо вооруженными странами. Например, ядерный арсенал крошечного государства Израиль может защитить его от любых соседей, которые денно и нощно стремятся полностью уничтожить еврейское государство.
В 1990-е годы Украина признала потенциальную угрозу со стороны своей более крупной и мощной в военном плане экс-владычицы России. Отказываясь от ядерного оружия, она хотела получить гарантии, что не исчезнет с лица земли как государство в результате агрессивных действий России, которые мы наблюдаем сегодня. Мы дали украинцам такие гарантии. И хотя не все согласны с тем, что Будапештский меморандум обязывает нас защищать украинские границы, если мы проигнорируем эти свои обязательства, как мы сможем убеждать другие страны в необходимости отказаться от своего ядерного оружия? Или доверять нам, когда мы обещаем защиту?
Санкции явно не работают — по крайней мере, те, которые ввел Обама. Путин увидел в этих санкциях признак слабости и бессилия Запада. А такому человеку, как Путин, бездействие дает возможность консолидировать свою власть. Тысячелетняя военная история от Сунь-цзы до Черчилля и Норманна Шварцкопфа (Norman Schwarzkopf) (американский военачальник, возглавлявший группировку многонациональных сил во время войны в Персидском заливе в 1990-1991 годах — прим. пер.) учит нас тому, что бездействие перед лицом военной агрессии может иметь долговременные катастрофические последствия. В годы Гражданской войны генерал армии Союза Джордж Макклеллан (George McClellan) в 1862 году в ходе «кампании на полуострове» робко перемещался по Виргинии. Его чрезмерная осторожность позволила конфедератам закрепиться в Ричмонде.
Если бы Макклеллан сумел захватить Ричмонд, он смог бы положить конец всей войне, или как минимум ускорить ее окончание и при этом спасти сотни тысяч жизней. Сегодня страх перед гибелью и ранениями наших военнослужащих (после всех наших потерь в Ираке и Афганистане) вынуждает многих американцев выступать против присутствия США на Украине. Но на Украине, в отличие от Афганистана, нам не придется вести партизанскую войну против повстанческих отрядов с большим опытом. Корея преподносит нам один полезный урок: после прекращения там активных боевых действий американские войска остались в этой стране. Они находятся там по сей день, являясь оплотом против северокорейской агрессии. Если бы американские войска полностью ушли оттуда, вполне возможно, что Северная Корея попыталась бы начать наступление против Юга. Противодействие северокорейской угрозе обходится США не очень дорого. Да, наши базы в Южной Корее стоят денег; да, при несении службы на Корейском полуострове американские военнослужащие получали ранения и даже гибли. Но мы должны сопоставить эти потери с потерями от американского бездействия перед началом Корейской войны. И здесь мы обнаружим, что наша история в Корее особенно актуальна для украинского кризиса. Мы колебались и не предпринимали активных действий в ответ на коммунистическую агрессию в Корее. Мы колебались, и Юг был захвачен.
Вывод таков: гораздо легче нейтрализовать угрозу, активно и мощно выступив против нее, чем изгонять окопавшегося и закрепившегося врага. Si vis pacem, para bellum. Если мы займем на Украине выжидательную позицию, если мы будем продолжать политику неэффективных санкций в отчаянной надежде на то, что они заставят Россию отступить, Москва воспользуется нестабильностью и слабым сопротивлением со стороны украинских вооруженных сил в качестве предлога для вторжения. На мой взгляд, об этом можно говорить с абсолютной уверенностью. Когда Россия вторгнется на Украину, мы уже никак не сможем изгнать ее оттуда. (Если санкции не действуют сейчас, глупо полагать, что они окажут свое воздействие после вторжения.) Ввод войск в этот момент станет катастрофой, превратив новую холодную войну в кровопролитную и хаотичную горячую войну. А если на Украине разместить мощную группировку американских войск сейчас, это станет демонстрацией силы, понятной Путину. Это создаст остро необходимый противовес русским, сосредоточившимся вдоль украинской границы, а Путин дважды подумает, стоит ли его войскам переходить эту границу.
В вопросах военной стратегии Путин — реалист, и он понимает, что Украина может быть ценной только в том случае, если ее удастся захватить с минимальными потерями. Ему не нужны затяжные военные действия с превосходящими силами американской армии. Но само присутствие американских войск, даже без вступления в боевые действия с русскими, поможет защитить Украину от российского вторжения, как наши военные последние 50 лет защищают Южную Корею.
Корея научила нас, что если мы будем колебаться и дадим агрессору возможность закрепиться, это будет чревато людскими потерями. Но если мы выставим мощную силу перед лицом агрессии и обозначим свое присутствие, это поможет спасти жизни и сохранить свободу суверенного государства.
