Перемирие, переговоры, нарушение перемирия, остановка переговоров, восстановление перемирия, продолжение переговоров и т.д. Сложно не ощутить головокружение при виде масштабов дипломатической деятельности, которая развернулась сначала года вокруг сирийского конфликта. Последним в череде событий стала прошедшая 17 мая в Вене встреча Международной группы поддержки Сирии, в которую входят все внешние участники кризиса. Ее задачей было укрепить действующее сейчас весьма шаткое прекращение огня.
Западная дипломатическая догма гласит, что «в Сирии не может быть военного решения». Хотя сирийский конфликт с самого начала играл на убеждениях всех сторон, это утверждение, которое лежит в основе действий спецпредставителя ООН Стаффана де Мистуры, кажется абсолютно верным. Огромное превосходство в огневой силе режима уравновешивается, по видимости, неиссякаемыми людскими ресурсами восстания. Оно может положиться на образ страшного пугала, который сложился у Башара Асада среди суннитского большинства населения Сирии.
На это, если так можно сказать, «равновесие слабостей» накладываются разобщенные, но вполне реальные усилия по сдерживанию со стороны США и России. С сообщения о частичном выводе своих войск из Сирии в середине марта Москва играет более неоднозначную роль, чем в начале года, как это показали за последние недели бои у Хан-Тумана к югу от Алеппо.
Давление Кремля на Башара Асада
Значимость этого, на первый взгляд, совершенно обычного сельского поселка связана с тем, что он находится на дороге, которая связывает два оплота мятежников на севере Сирии: Восточный Алеппо и Идлиб. Эта зона долгое время находилась в руках противников Асада, однако перешла в руки режима в конце 2015 года в результате крупномасштабного наступления. Успеху способствовали российское военное вмешательство и приток шиитских бойцов, главным образом, из Ирана и Афганистана. Поражение лишило мятежников из Алеппо важнейших для обороны стратегических позиций.
Как бы то ни было в начале мая Армия завоевания (альянс по большей части исламистских групп во главе с «Джебхат ан-Нусра», сирийским «отделением» «Аль-Каиды») отвоевала Хан-Туман, воспользовавшись удивительным отсутствием российской авиации. За несколько недель до того повстанцы захватили
Перед теми стоят схожие проблемы. Хотя весной они и получили новые поставки оружия, Вашингтон, арбитр поля боя наравне с Москвой, следит, чтобы у них не оказалось ощутимого качественного преимущества. Он не лучшим образом воспринял спонсированное Анкарой наступление мятежников весной 2015 года, когда исламистам «Армии завоевания» удалось вытеснить правительственные войска из Идлиба.
Двойное отрицание
Как и в прошлые годы, ни перед одним из лагерей не вырисовывается блестящих перспектив. Однако этого недостаточно, чтобы дать толчок переговорам. Оппозиция при поддержке арабских (Саудовская Аравия и Катар) и западных защитников (Франция и Великобритания) поддерживает требование об уходе Асада, которое никак не соотносится с ее военными возможностями. Подначиваемый иранским покровителем режим в свою очередь отмахивается от мысли о политическом переходном процессе, цепляясь за иллюзорную надежду об отвоевании всей территории. Несмотря на все усилия Стаффана де Мистуры по достижению компромисса, такое двойное отрицание практически гарантирует провал переговоров.
Сломать статус-кво могли бы два момента. Первый — это усиление давления Москвы на сирийского диктатора. Россия в очередной раз выразила раздражение по поводу упрямства Дамаска. Как заявил в начале месяца глава российского МИДа Сергей Лавров, «Асад нам не союзник, между прочим. Да, мы его поддерживаем в борьбе с терроризмом и в сохранении сирийского государства. Но он не является союзником в том смысле, в котором Турция является союзником США». Эти слова не остались незамеченными в западных столицах. Можно предположить, что Владимир Путин готов сдать сирийского лидера в рамках большого торга с Бараком Обамой или его преемником, однако в Иране на подобное едва ли пойдут. Таким образом, ключи от президентского дворца в Дамаске лежат в Тегеране, а не в Москве.
Второй фактор потенциальных перемен касается позиции стран Персидского залива и Турции. Если те прекратят поставки оружия под давлением США, восстание захлебнется через несколько месяцев. Тем не менее пока что политическая обстановка в Турции (авторитарные замашки президента Эрдогана, врага Асада) и Саудовской Аравии (недоверие Эр-Рияда к Вашингтону), а также усиление соперничества суннитских монархий с Ираном делают подобный сценарий маловероятным. Сейчас нет не только военного, но и политического решения. В таких условиях война идет по умолчанию. Конфликт подпитывает сам себя. В Сирии одновременно меняется все и ничего не меняется…
