В честь 20-летия установления отношений с Ассоциацией государств Юго-Восточной Азии в четверг в Сочи начнет свою работу двухдневный саммит Россия-АСЕАН. Этот тот самый курортный город на черноморском побережье, где всего две недели тому назад президент Владимир Путин встречался с японским премьер-министром Синдзо Абэ. Москва подает сигнал о своем развороте в сторону всей Азии, а не только Китая.
Такую политику Россия проводит с 2011 года, но из-за усиливающейся размолвки с Западом из-за Украины эта политика нашла новое подкрепление. Западные экономические санкции и низкие цены на нефть довели российскую экономику до кризисного состояния, а поэтому Кремль ищет новых партнеров и новые возможности для роста.
Россия стремится наращивать поставки оружия в Юго-Восточную Азию, где страны увеличивают свои военные бюджеты. Она также пытается рекламировать свои экспертные знания и практический опыт в энергетическом секторе, особенно в вопросах добычи нефти и газа, а также в атомной энергетике.
Есть также колоссальная пропагандистская польза от демонстрации Западу того, что у Москвы имеются и другие дипломатические и торговые возможности, и что в Азии она может налаживать сотрудничество отнюдь не только с Китаем.
Участие в форумах, организуемых АСЕАН, таких как Восточноазиатский саммит в Лаосе, который состоится в сентябре и в котором примет участие президент Обама, также призвано продемонстрировать миру, что Россия остается мировой державой.
Но так ли это? Не в Юго-Восточной Азии. Пока нет.
Экономическое сотрудничество Москвы с этим регионом не впечатляет. В 2015 году объем торговли России и АСЕАН составил всего 24 миллиарда долларов, или менее одного процента от общего товарооборота стран членов ассоциации. Российские инвестиции в статистике АСЕАН почти незаметны, и более того, они снижаются.
В Сочи Путин может поделиться деталями своего видения малопонятного, но грандиозного трансконтинентального партнерства между АСЕАН и Евразийским экономическим союзом во главе с Москвой, который является форумом бывших советских республик. Но не следует рассчитывать на то, что лидеры стран Юго-Восточной Азии откликнутся на это с большим энтузиазмом. В отличие от Транстихоокеанского партнерства, в котором будут участвовать Бруней, Малайзия, Сингапур и Вьетнам, экономическое партнерство между АСЕАН и ЕАЭС вряд ли даст Юго-Восточной Азии какие-то существенные торговые выгоды.
Но Путин будет чувствовать себя намного увереннее, когда станет предлагать российское оружие странам, обеспокоенным нарастающей агрессивностью Китая. Россия уже является главным поставщиком оружия для Вьетнама. Истребители, подводные лодки, ракеты и боевые корабли российского производства обеспечили вьетнамским вооруженным силам высокую боеспособность на случай ухудшения ситуации в Южно-Китайском море. Индонезия, Малайзия и Таиланд также полны желания покупать российское оружие, которое дешевле западных образцов, но часто ничуть не уступает им по качеству.
Военное присутствие России в Юго-Восточной Азии малозаметно, но оно усиливается. Вьетнам разрешил российским боевым кораблям и самолетам беспрепятственно пользоваться своей военной инфраструктурой в бухте Камрань, где Россия с 1979 по 2002 год арендовала базу. К большому недовольству Америки, там производят заправку российские стратегические бомбардировщики. А корабли ВМФ России недавно участвовали в двух крупных многосторонних учениях в Брунее и Индонезии. Но по сравнению с Европой и Ближним Востоком Юго-Восточная Азия для Москвы в стратегическом отношении находится далеко на заднем плане.
Что касается споров в Южно-Китайском море, то Россия изо всех сил старается не занимать какую-то твердую позицию. Для нее недопустимо обижать Вьетнам и Китай, которые покупают российское оружие и являются «стратегическими партнерами» Москвы. Но сохранять такое равновесие на фоне усиления этого спора будет все труднее.
Не называя конкретно США, российский министр иностранных дел Сергей Лавров недавно сказал, что непричастные к данному спору стороны должны прекратить свое вмешательство в Южно-Китайском море, поскольку эта проблема может быть решена только посредством переговоров между Китаем и другими претендентами.
Это разозлило Вьетнам, но понравилось Пекину, который ждет постановления Гаагского суда о законности своих территориальных притязаний в рамках Конвенции ООН по морскому праву.
Но здесь есть одно осложнение, заключающееся в том, что государственные энергетические компании России активно участвуют в морских проектах, осуществляемых в 200-мильной исключительной экономической зоне Вьетнама. Это может перерасти в проблему, если Пекин решит предъявить свои претензии на эти воды.
Такого рода щекотливая ситуация будет сохраняться до тех пор, пока сотрудничество России с АСЕАН остается номинальным. Она недостаточно активно участвует в дипломатии, связанной со странами АСЕАН, и не имеет официального дипломатического представительства в этой организации. Россия требует для себя места за столом АСЕАН, но не обращает особого внимания на форумы, где ей недостает влияния, чтобы продвигать свои интересы наравне с США и Китаем.
В ближайшем будущем Москва в своей азиатской политике будет по-прежнему смотреть главным образом на Китай, проявляя второстепенный интерес к Японии и Южной Корее. Развернуться в сторону стран Юго-Восточной Азии ей будет сложно, поскольку Россия сосредоточена на Европе и на своем «ближнем зарубежье», ведя боевые действия на Украине и в Сирии.
Россия должна искать равновесие между своим интересом к Юго-Восточной Азии и к Китаю, и поэтому Москва вряд ли будет налаживать слишком тесные двусторонние отношения с какими-то отдельными странами в этом регионе.
В перспективе можно ожидать новых многосторонних саммитов типа сочинского и новой риторики, которая наверняка не будет соответствовать действительности.
