Война против Исламского государства предоставляет возможность основательно проанализировать и сравнить стратегии, используемые Соединенными Штатами и Россией, и в результате становятся очевидными опасные шаблоны, напоминающие период холодной войны.
Давайте сначала проанализируем заявленные цели обеих стран.
Те цели, которые были объявлены президентом Соединенных Штатов Бараком Обамой, являются сложными: одна из целей состоит в «нанесении поражения организации Исламское государство и Исламскому халифату», а еще одной целью является смещение со своего поста сирийского президента Башара Асада «за совершение военных преступлений против своего народа». Здесь присутствует структурное противоречие, поскольку режим Асада является центральным компонентом в войне против ИГИЛ.
Цель войны в Сирии, обозначенная российским президентом Владимиром Путиным, напротив, является менее сложной: «Обеспечение правления президента Асада в Сирии и гарантирование жизненно важных интересов России в этом регионе». В данном случае мы видим, что Россия не вовлечена в войну против ИГИЛ в Ираке и предпочитает ограничиться военными действиями в Сирии.
Кроме того, из-за «усталости от войны», от которой, вероятно, страдают Соединенные Штаты, Америка пытается найти способ провести эту военную кампанию без размещения «сапог на земле», и она надеется на то, что удаленная технологичная война приведет к победе без использования американских наземных войск. В отличие от этого, Россия, не страдающая от военной или внутренней усталости, добивается глобального признания как держава — Москва создала военные базы в Сирии и намерена оставаться там неопределенное время.
Теперь мы должны рассмотреть те вызовы, с которыми сталкиваются коалиции. Несмотря на видимость существования международной коалиции, ведущей борьбу против ИГИЛ под американским и российским руководством, разногласия между этими двумя странами является значительными. В действительности, Соединенные Штаты и Россия ведут борьбу, находясь в двух отдельных коалициях.
В руководимую Америкой коалицию, которую поддерживают западноевропейские государства, борющиеся против ИГИЛ в Ираке и в Сирии, входят Британия и арабские суннитские государства во главе с Саудовской Аравией.
Российская коалиция включает в себя режим Асада, Иран и «Хезболлу». Эта коалиция, в основном, ведет борьбу против сирийских оппозиционных группировок, представляющих угрозу для режима Асада.
Между этими коалициями существуют напряженные отношения, и не только между Соединенными Штатами и Россией, но также между Саудовской Аравией и Ираном. В результате их способность к сотрудничеству, на самом деле, представляется крайне низкой. Это имеет большое значение из-за возникшего после войны в Заливе 1991 года желания Соединенных Штатов вести боевые действия во главе международной коалиции, поскольку это придает международную легитимацию подобного рода кампании.
Российские военные предпочитают односторонние действия.
Кроме того, они сталкиваются с технологическими проблемами при попытке координировать свои действия с военными других стран. Это означает, что российские военно-воздушные силы действуют в условиях отсутствия координации в тех регионах, которые представляют собой угрозу для правления президента Асада. Российские военные координируют свои усилия с вооруженными силами Асада с помощью иранского Корпус стражей (исламской) революции, члены которого на самом деле и руководят боевыми действиями в Сирии.
Следует также отметить несовпадающие военные стратегии Соединенных Штатов и России, и это вызывает особый интерес, поскольку речь идет о различных доктринах применения военно-воздушных сил.
Доктрина Центрального командования вооруженных сил США ориентирована на современную войну, основанную на точных разведывательных данных, использовании самолетов и вооруженных беспилотников, а также высокоточного оружия для нанесения ударов по намеченным целям. Эта концепция вытекает из желания причинить минимальный ущерб гражданским лицам, не участвующим в военных действиях.
Хорошие возможности получения разведывательных данных можно увидеть, проанализировав воздушные налеты американских военно-воздушных сил с целью ликвидации лидеров ИГИЛ. Они наносят значительный ущерб руководящему командному звену, и таким образом превращают лидеров ИГИЛ, скорее, в преследуемую добычу, чем в хищников. Скоординированная кампания, направленная против финансирования, а также удары по нефтяным месторождениям на контролируемых ИГИЛ территориях в Ираке довели до банкротства эту организацию, поскольку в результате существенным образом были уменьшены выплачиваемые вознаграждения и способность Исламского государства вербовать себе новых добровольцев.
Мы должны понимать, что в такого рода войнах требуется немало времени для достижения победы. Существует также потребность в осуществлении маневров на земле с участием местных боевиков из Ирака и из подразделений Пешмерга — курдских вооруженных сил, целью которых является координация усилий, направленных на ликвидацию ИГИЛ и на возвращение территорий внутри исторического Ирака.
В отличие от этого, российская доктрина говорит о «выжженной земле», о ковровых бомбардировках с использованием неуправляемых боеприпасов, при которых не учитываются интересы гражданского населения, и целью подобных действия является создание ситуации, при которой население и партизанские повстанческие отряды, борющиеся с режимом Асада, лишаются возможности оставаться к целевых районах и вынуждены отступать.
Но, как и в случае с Америкой, российские действия не приведут к победе, если не будет координации между наземными действиями с целью освобождения сирийской территории. Действия на земле, вероятно, будут проходить под руководством сирийской армии и отрядов «Хезболлы». Хотя российская военно-воздушная операция, судя по всему, уменьшает непосредственную угрозу для правления Асада, российское присутствие в Сирии будет продолжаться в течение длительного времени без достижения решающего результата.
Эта война ведется для того, чтобы одержать победу над ИГИЛ, а также для того, чтобы создать новую ситуацию на Ближнем Востоке, но это также война за установление гегемонии и за контроль над территорией.
В региональном плане борьба за господство ведется между суннитской осью, возглавляемой Саудовской Аравией и Египтом, и шиитской осью, возглавляемой Ираном. Мы возвращаемся к шаблонам, которым уже больше тысячи лет — речь идет повторяющихся войнах внутри ислама между суннитами и шиитами. Хорошо разрекламированная война в области добычи нефти, падение цен на нефть в глобальном масштабе — все это составные части этого шаблона.
Однако в глобальном масштабе имеет смысл говорить в терминах холодной войны, и при этом Соединенные Штаты и НАТО находятся на одной стороне, а Россия под руководством президента Путина — на другой. Россия вновь пытается восстановить свои позиции в качестве сверхдержавы.
Война в Сирии позволяет президенту Путину объединить страну для ведения войны и таким образом отвлечь внимание людей от обваливающейся российской экономики. Конфликт на Ближнем Востоке является частью глобальной борьбы России за возобновление глобального доминирования. Эти усилия были начаты в Грузии, затем распространились на Украину, а теперь мы наблюдаем их в Сирии.
Ведущаяся борьба за гегемонию, как в региональном, так и в глобальном масштабе, мешает установлению более глубокого сотрудничества между теми силами, которые ведут борьбу против ИГИЛ. Это, в свою очередь, почти гарантирует войну, которая будет продолжительной и которая в конечном итоге может оказаться успешной в том, что касается уничтожения ИГИЛ, однако это не решит проблему региональной нестабильности.
Автор статьи является генерал-майором в отставке Армии обороны Израиля, а также старшим консультантом по вопросам безопасности организации Our Soldiers Speak. Представленные в этой статье взгляды не отражают мнение Сил обороны Израиля, Министерства обороны или организации Our Soldier Speak. Они отражают только мнение самого автора.
